Корни ненависти - Эва Гарсиа Саэнс де Уртури
Мне не пришлось спрашивать, где обнаружили графа. Достаточно было следовать за потоком испуганных людей.
Вскоре я оказался у Южных ворот. За городом, поверх стены, возвышался шпиль церкви Сан-Мигель, равнодушный к трагедии.
Над покойником склонились несколько голов. К тому времени как я протолкался ближе, тело уже остыло.
Передо мной лежал человек, которому суждено было стать моим тестем, – граф Фуртадо де Маэсту…
Когда мы прощались накануне вечером, он пребывал не в лучшем состоянии, выглядел обеспокоенным и изможденным. От одного рукава пахло рвотой – очевидно, граф вытирал им рот. Я списал это на переедание и обилие вина.
Мне уже приходилось видеть подобные преступления, однако необходимо было удостовериться. Только вот как подтвердить свои догадки, когда вокруг толпятся люди?
Я наклонился ближе. Хотя темная материя хорошо скрывала пятно, я разглядел, что умерший обмочился кровью.
В то же мгновение я заметил Аликс де Сальседо, но уже без злополучной белой совы. Волосы девушка спрятала под токой с тремя вершинами – весьма необычная деталь. Впрочем, я приберег свое любопытство на потом и взглядом попросил ее подойти.
– Граф был достойным человеком. Я думала, он умрет от старости, – сказала она вполголоса, не отрывая глаз от окоченевшего трупа.
– Не могли бы вы раздобыть мне кролика? – прошептал я.
– Живого или мертвого?
– Главное – со шкуркой.
– Вряд ли сейчас кого-то выпустят из города… Правда, сын мясника держит кроликов у себя во дворе. Мне купить или украсть?
Я сунул пару монет в ее смуглую ладонь. У нее были мозолистые руки человека, привыкшего обращаться с оружием – или кувалдой.
– Куда его принести?
– В особняк графа, там и встретимся.
Не успел я отвернуться, как она исчезла.
– Ступайте по своим делам! – крикнул я. – Пусть кто-нибудь пригонит телегу и мула. Нужно отвезти доброго графа в его дом.
– Это вы, господин дон Дьяго Вела? – спросил арбалетчик.
– Верно, Парисио. Вам сообщили о моей смерти, но я вернулся. Скажите всем, что я здесь и готов выслушать жалобы, как всегда. Однако, прежде чем я наведу порядок в Виктории, надо разрешить эту чрезвычайную ситуацию.
– Теперь жалобами занимается ваш брат, граф Нагорно. К кому из вас нам обращаться?
Я улыбнулся, изобразив спокойствие.
– Ко мне, разумеется. Он примет на себя дела, только когда я и вправду околею.
Все с облегчением рассмеялись.
Тело де Маэсту перенесли в дом, подняли по старой лестнице на господский этаж и положили на кровать, где всего несколькими часами ранее его дочь консумировала брак с моим вероломным братом.
– Ковщица здесь? – спросил я, раздевая покойника.
В этот момент появилась Аликс де Сальседо с белым кроликом.
– Всем выйти, – приказал я.
Ремиро, пожилой слуга графа, и двое горожан, сопровождавшие меня в особняк, спустились по лестнице, которая скрипела и стонала под тяжестью их шагов.
Аликс, однако, не повиновалась. Выражение ее лица говорило: «Я ни за что отсюда не уйду».
– Как хотите. Вы умеете обращаться с бритвой?
– Раньше я брила отца и братьев. У меня твердая рука.
– На сей раз предстоит побрить кролика.
– Простите, сир?
– Или это сделаю я, а вы вскроете тело. Нужно торопиться, пока кто-нибудь не вернулся и не помешал нам.
Без лишних вопросов Аликс достала кинжал и отошла к окну, где было больше света. Я поднял тунику графа, чтобы разрезать живот и вынуть внутренности. Затем осторожно, стараясь их не касаться, захватил органы куском ткани и положил в умывальник.
– Принесите мне кроличью шкурку, Аликс. Надо потереть ее о внутренности.
– Что вы хотите узнать?
На шкурке выступили волдыри, часть кожи как будто обгорела.
– А вот что. Несколько лет назад один врач из Памплоны показал мне этот способ. Перед вами результат действия нарывника, если применить его в большем количестве, чем следует.
– Вы про тот бурый порошок, который солдаты используют в борделях, когда их подводит мужество?
Я улыбнулся.
– Для послушницы вы прекрасно осведомлены. От своих братьев, полагаю? – спросил я, пока не касаясь тайны ее трехвершинного головного убора.
– Да, от братьев, сир. Могу ли я по крайней мере перед вами не притворяться, что краснею от подобных речей? Быть хорошей христианкой так утомительно…
– Не притворяйтесь, меня трудно шокировать. Старый граф жил с женщиной?
– Говорят, после смерти жены он проливал слезы на ее могиле и предпочитал молиться у холодного алтаря, а не делить с кем-то теплую постель.
– Значит, он не нуждался в порошках.
– Если честно, мне трудно представить человека, более чуждого плотским желаниям.
– Тогда надо найти кого-нибудь, кто разбирается в ядах… – пробормотал я, помещая внутренности обратно в тело и стягивая пояс на тунике. – Не могли бы вы смыть кровь, избавиться от кролика и помалкивать о том, что здесь видели?
Не успел я озвучить просьбу, как Аликс быстро и четко исполнила мои указания. Вместе с тем девушка не производила впечатления покорной овечки. Напротив, она казалась бунтаркой, как и моя неукротимая сестра Лира.
* * *
К слову о ядовитых созданиях… Я разыскал Нагорно в маленькой мастерской, расположенной по соседству с семейной кузницей. Мой брат мог бы стать выдающимся ювелиром, не родись он в привилегированной семье.
При помощи миниатюрного молоточка Нагорно ковал из золота и эмали брошь с изображением орла, отгоняющего змею, которая обвила его шею.
– Мастеришь украшение для своей жены? В последние годы Церковь выступает против показной роскоши, – сказал я.
– Входи без стука, брат, – ответил он, не прерывая занятия. Глухой звук его голоса напоминал тихое шипение. – Для тебя дверь всегда открыта. Папа Целестин Третий[16] запретил преуспевающим купцам носить меха, драгоценные камни и пояса с вычурными пряжками. Но поскольку моя жена не из числа этих выскочек, ей не придется скрывать мои дары. Я рад, что ты жив, дорогой Дьяго.
– Однако куда счастливее ты выглядел вчера, когда считал меня мертвым, – заметил я, усаживаясь на столешницу.
Нагорно со вздохом отложил работу над украшением.
– Ты оскорблен, Дьяго? Кто-то должен был спасти нас от анархии, которую ты оставил после себя два года назад. Я сделал это ради нашей семьи.
– Женившись на моей нареченной?
– Ты исчез без объяснений, сказав только: «Я вернусь». Шли месяцы, и твое обещание выглядело все менее правдоподобным. Может, расскажешь, почему ты уехал?
– Не могу, Нагорно. Король Санчо Мудрый, прибегнув к завуалированным угрозам, поручил мне миссию, от которой нельзя было отказаться. Я не предвидел, что путешествие обернется столькими трудностями. Я до сих пор не побывал при дворе в