Стюарт Коэн - Семнадцать каменных ангелов
К моменту, когда комиссар доехал до дома, Васкес уже был прикован наручниками к стулу. Он сидел, вдавившись своим тощим телом в тяжелое дерево стула и широко расставив ноги. Фортунато вошел в комнату, и Васкес инстинктивно сдвинул колени вместе, потом на лице у него первоначальный испуг сменился самоуверенной ухмылкой.
– Комиссар Фортунато! А вот и мы!
– А вот и я, Кристиан. Как твоя нога? Поправляется?
– Да. Буду в лучшей форме, когда станете вышвыривать меня из багажника своей машины.
– Кристиан! Жаль, что у тебя такое низкое мнение обо мне. В таких вещах нет необходимости, если сам не напросишься. – Фортунато знаком показал Качо, что хочет поговорить с Васкесом с глазу на глаз, и пододвинул стул на метр перед пленником, как делал во время допросов в полиции. По блеску в глазах Васкеса он видел, что кокаин и алкоголь все еще внушают тому чувство бессмертия.
– Дай-ка мне догадаться, – сказал уголовник, показав ряд своих желтых зубов. – Вам нужно раскрыть убийство Уотербери. Ищете соучастников Энрике Богусо.
Фортунато встал:
– Да, для человека, привязанного к стулу, у тебя веселенькое чувство юмора.
Он с силой ударил его открытой ладонью по лицу. Уголовник дернулся назад, чтобы уклониться от оплеухи, и удар пришелся в ухо, и с такой силой, что чуть не лопнула барабанная перепонка. Совершенно новое ощущение для Фортунато: до сих пор он никогда не бил связанного человека. Это работа «плохих» полицейских. Обычно он появлялся потом, чтобы добиться показаний с помощью мате и увещеваний. Бюрократ. Ангел-хранитель. А сейчас ему доставляло удовольствие видеть раздувшееся багровое ухо, ему вспоминалось старое танго о человеке, забившем насмерть свою неверную жену: «И удары хлынули дождем, как аплодисменты в театре „Колон“». Он очень хорошо понимал человека из танго, бедолагу, до безумия уставшего от вранья и невыполненных обещаний. Человека, которого обманывали все.
Васкес немедленно понял, что начинается новая игра, и замкнулся, не произнося ни звука.
– Я хочу задать тебе несколько вопросов, и ты будешь колоться. Ясно?
– Лучше убей меня, – проговорил Васкес. – Тебя же для этого послали.
Фортунато уловил первый шаг уголовника к попытке договориться. Он просил Фортунато сделать предложение.
– Кто мог бы послать меня за этим? Кому хотелось бы убрать тебя?
– Я не малолетка, чтобы так разговаривать со мной.
Фортунато поднялся, снял пиджак и повесил на спинку стула. Что-то в этом роде он видел сотни раз, заходя в комнату и видя висящие на стульях пиджаки. Васкес тоже понял, что это значит.
– Что ты ищешь, комисо? У тебя есть уже все ответы.
Фортунато шагнул к нему и тыльной стороной ладони хлестнул его по лицу:
– Что еще за «комисо»? Для тебя я комиссар Фортунато. Понял?
Он вынул свой девятимиллиметровый. Васкес глядел на пистолет, как загипнотизированный его черной весомостью. У преступника из разбитой губы тонкой струйкой сочилась кровь.
– Понял.
– Скажи это.
– Я понял, комиссар Фортунато.
– Хорошо. Теперь немного побеседуем. – Фортунато снова стал «хорошим» полицейским, его лицо выражало величайшее сочувствие падшему человеку.
Качо услышал звуки ударов и стоял в дверях, наблюдая за происходящим. Фортунато понял, что тот занервничал, увидев пистолет в его руках.
– Скажи ты ему, boludo, – поспешил сказать Качо. – Комиссар говорит с тобой серьезно.
– Ну что я могу знать, что не известно вам? – пытался урезонить его Васкес. – Вы были там с начала до конца. – Его трущобное высокомерие дало трещину, и Фортунато с удовлетворением отметил это про себя.
– Слушай внимательно, Кристиан. Я знаю, что гринго убили не случайно. Я знаю, что кто-то еще приказал это. Я хочу услышать от тебя, что ты знаешь об этой истории.
– Я не знаю, что…
Фортунато размахнулся браунингом и смазал Васкеса дулом по скуле. На лице уголовника вспухла кровавая ссадина, он взвыл и покачнулся на стуле.
– Что с тобой, Кристиан? Ты же вот так обходился с гринго? Тогда это было весело, правда? А теперь разве не весело? – Он ударил его пистолетом, замахнувшись с другой стороны, и угодил в нос. Васкес завопил от боли.
– Хватит, Мигель! – крикнул ему от дверей Качо. – Мы так не договаривались.
– Он не хочет говорить.
– Убери пистолет, – сказал Качо комиссару.
Фортунато запихнул пистолет в кобуру, а бывший партизан сходил за бумажной салфеткой и промокал ею разбитый нос Васкеса, потом поднес ему ко рту стакан с водой.
– El Comisario está loco, Васкес, – обеспокоенно пробормотал он. – Скажи ты ему, что он хочет знать, или он тебя пришьет.
Такое вступление вполне устраивало Фортунато. Или он тебя пришьет. Ему хотелось, чтобы здесь был Уотербери и видел, что его убийство не осталось неотмщенным. Я пишу для тебя твое окончание, Уотербери. Предложение за предложением. Теперь ночь стала обретать собственную логику, и Фортунато просто ей подчинялся.
Васкес сидел на стуле совсем обмякший, и комиссар, близко наклонившись к его лицу, заговорил своим самым проникновенным тоном:
– Это был Доминго, верно? Доминго использовал тебя для того, чего ты сам не хотел. – Детектив протянул руку и дотронулся до плеча Васкеса. – Это ничего, Кристиан. Я все понимаю. Скажи мне теперь, кто это был, мы оставим тебя в покое и займемся тем, кто того заслуживает. Ты вернешься к тому, чем занимался прежде, а в бонусе – моя благодарность и прекрасные отношения с конторой. По всему же видно, что он, Доминго, предал своих товарищей по службе.
Васкес не отвечал, и Фортунато пошел дальше:
– Это касается Доминго, не тебя. Доминго превысил свои полномочия. Ты же сделал только то, что, как ты считал, от тебя требовалось. Тебя обманули. Как и меня. Доминго тебя подставил. Вот почему ты сейчас сидишь здесь, а он дома, с женой, пьет красное вино и смотрит «Боку» против «Алмиранте Браун».
Васкес стал подавать признаки вразумленности:
– Вот гад! Я же знал, что не стоит связываться с копами, знал.
– Правильно. Но он где, он сидит и смотрит телевизор, а ты здесь со мной. – Он пододвинул свой стул поближе. – Так почему ты не хочешь облегчить себе жизнь и рассказать все, что знаешь? Тогда мы покончим со всем этим недоразумением и разойдемся по домам.
– Если Доминго узнает, что я рассказал, он убьет меня.
Фортунато довольно ухмыльнулся:
– Он все равно собирается убить тебя, Кристиан. Уж я-то знаю, потому что он просил меня помочь. Но если ты со мной ведешь честную игру, то с Доминго разберутся, он и не успеет вспомнить о Кристиане Васкесе. Очень просто. Я удостоверяю, кто во всем виноват, мои люди берут ситуацию под контроль, и все, твоей проблемы больше нет. Мы совсем близко к этому, Кристиан. Тебе осталось только подтвердить некоторые последние моменты.
Преступник, с разбитым ртом и распухшим носом, как мог, собрался с силами. Заговорив, он немного шепелявил:
– Это все Доминго. Доминго сказал, что кто-то хотел, чтобы североамериканца убили. Мне давали три тысячи сверху, если он не останется в живых.
Фортунато почувствовал, что в его словах присутствует правда, но вся или частично – он не мог сказать точно.
– Дальше.
– Доминго хотел, чтобы я сделал первый выстрел, чтобы вы не знали, что за всем этим стоит он. Он сказал, что вы думаете, будто нужно просто попугать.
– Кто? Кто хотел, чтобы он был мертв? – Он наклонился к Васкесу. – Назови мне имя, Кристиан.
– Я не знаю кто, но в ту ночь, до того как мы взяли гринго, я слышал, как Доминго докладывал кому-то по сотовому. У него было имя гринго, вот почему я запомнил. Ренсалер. Что-то вроде этого. Сеньор Ренсалер.
Фортунато умолк. Значит, La Francesa была права. Уильям Ренсалер шпионил за Пелегрини для «РапидМейл» и «АмиБанка» и убрал Уотербери, чтобы защитить себя. И его, Фортунато, подставили, да еще как. Сделали соучастником убийства невинного человека. Он почувствовал, как в нем снова нарастает волна гнева:
– Кто еще участвовал в этом?
– Я ничего больше не знаю! Клянусь!
– Комиссар Бианко? – закричал он ему в лицо. – И Фабиан Диас?
– Я все вам рассказал!
Он отступил на шаг от пленника и бесцельными кругами заходил вокруг него. Взгляд его упал на Качо.
– Ты видишь? – прорычал он. – Ты видишь! Я не убивал его! Они подставили меня! Они меня подставили, hijos de puta! – Он стремительно шагнул к Васкесу и заорал на него: – Ты подставил меня!
– Это был Доминго…
– Какой там Доминго! Не перекладывай это на Доминго! Ты бил гринго! Ты его терроризировал! Ты выстрелил в него, чтобы все началось!
– Tranquilo, Мигель, – вмешался Качо. – Ты уже получил свою информацию. Тебе нужно уходить, сводить счеты будешь в другом месте.
