Гюстав Коэн - История рыцарства во Франции. Этикет, турниры, поединки

Гюстав Коэн

История рыцарства во Франции. Этикет, турниры, поединки

Рыцарям наших дней,

защитникам права (1914–1918)

и свободы (1939–1945)

Введение

СТРАНСТВУЮЩИЕ РЫЦАРИ

Когда-то по земле странствовали рыцари.Они блистали, как внезапные вспышки молний,И исчезали, оставляя на лицахСтрах, а также отсвет своих внезапных появлений;Они жили во времена подавления, траура,Позора, когда бесчестие надувалось гордыней;Призраки чести, права, справедливости,Они испепеляли преступление, они сметали порок.И кража бежала, обман колебался,Измена бледнела, и приходила в растерянностьВсякая несправедливая, бесчеловечная, узурпированнаярадость

Перед этими суровыми судьями с мечом.Горе творящему зло! Одна из этих рукВыходила из тени с криком «Ты умрешь!»Против рода людского и перед природой.Они пытались сохранить высшее равновесие;Готовые к любому делу, во всякий час, во всяком месте,Они были суровыми рыцарями Бога.

Эта книга начинается словами вдохновенного поэта, поскольку интуиция его гения проникала в самую суть явления; с другой стороны, поэты и сказители Средних веков, авторы героических поэм или песен также будут для нас ценными свидетелями в отсутствие аутентичных официальных документов.

Глава 1

ОПРЕДЕЛЕНИЕ И ПРОИСХОЖДЕНИЕ

Рыцарство есть средневековый институт, дополняющий феодальное общество, каковое он выражает своей военизированной и независимой организацией, воинственными, спортивными, моральными и религиозными тенденциями.

Предполагается, что возникло оно не из ordo equitum – всаднического сословия Древнего Рима, а скорее из германского обряда инициации – перехода подростка в разряд взрослых людей, который символизируется вручением ему оружия.

Мы имеем свидетельство Тацита в его «Германии», глава XII, которое стоит воспроизвести: «Любые частные и общественные дела они разбирают лишь вооруженными; но никто не может носить оружие, если не признан общиной годным для этого. На общем собрании один из вождей, отец или родич вручает юноше щит или фрамею. Это для них как для римлянина надеть тогу, это первая почесть, оказываемая юности: до этого момента они принадлежали лишь семье, после него – всей общине».

Знатное происхождение и значительные заслуги предков обеспечивают достоинство вождя даже подросткам; остальные присоединяются к более зрелым вождям, уже давно проявившим себя; и они не краснеют от того, что оказываются в их дружинах. Внутри самой дружины существуют различия, устанавливаемые тем, кто ее возглавляет, и существует постоянное соперничество дружинников между собой за место, более близкое к вождю, а также среди вождей – кто наберет больше всего воинов и у кого они самые отважные. Их величие и могущество выражаются в том, чтобы быть всегда окруженными большой толпой самых лучших юношей; в дни мира это простая почесть, в дни войны – это их безопасность. Эти вожди завоевывают себе славное имя не только у своего народа, но и у соседних, если блистают числом и доблестью воинов своей свиты. К ним направляют посольства, их осыпают подарками, и часто сама их репутация решает судьбу войны.

Мы узнаём здесь не только прототип феодального барона, но и все элементы будущего средневекового рыцарства.

Римский историк совершенно справедливо заметил, что вручение оружия эквивалентно одеванию в тогу свободного римского гражданина, что это ритуал, обозначающий переход из состояния живущего в семье подростка к взрослому, общественному состоянию.

В Средние века это будет называться adoubement – словом, происходящим из германского и обозначающим «ударить»; церемония будет заключаться главным образом в передаче оружия «крестным» и представлять собой посвящение, напоминающее жестами и формулировками посвящение в тайны элевсинских мистерий, культа Митры или масонских лож, а в более общем плане – в профессиональные братства и корпорации.

Можно полагать, что меч, оружие наступательное, а также шлем, кольчуга и треугольный щит, оружие оборонительное, – главные элементы этого обряда, но все совсем не так, и куда более характерными аксессуарами церемонии представляются шпоры (порой из чистого золота) и перевязь для меча, опоясывающая тело (cingere aliquem cingula militari), хотя они и кажутся не такими уж необходимыми для сражающегося. К ним скоро добавятся баня, очистительное омовение в которой предшествует обряду, и сопровождающие обряд оплеуха или удар по затылку. Уже очень много сказано о том, что удар наносился с целью заставить посвящаемого запомнить церемонию до конца своей жизни. Это эвфемистичное объяснение. В действительности речь идет о финальном жесте, вроде «удара по рукам» при купле-продаже, или удара мечом плашмя, зафиксированного Ж. Роделем с конца XII века в героическом эпосе «Саксонцы». Традицию продолжает и удар при вручении ордена Почетного легиона за военные заслуги. Итак, это был удар ладонью по шее или по щеке, militaris асара, говорит Лоран Ардрский. Здесь еще нет церковного влияния: благословения меча, ночного бдения с оружием, предварительного причастия, моральных норм, предписываемых посвящаемому, но все это вторично. Не по значению, а по хронологии.

«Преемственность между германским и рыцарским ритуалами не вызывает сомнений», – справедливо написал Марк Блок в «Феодальном обществе», но и разница в характере обоих институтов не менее очевидна. У германцев это правило, у нас – исключение. Это не переход из одного класса в другой и уж точно не результат достижения определенного возраста, но выбор, избрание лучшего (то есть упор на качество, а не на количество) в структуру, которая венчает феодальное общество и являет собой – особенно на начальном этапе – результат отбора элементов, в том числе неимущих и даже не благородного происхождения.

Было бы также ошибкой считать, что институт, который уже в XI веке, время, о котором до нас доходят первые сведения о нем, сразу же появился сформировавшимся в своих основных чертах, правилах и принципах. Эти правила и обряды выкристаллизовались постепенно, зачастую уже в ту эпоху, когда рыцарство клонилось к упадку.

Сначала термин «рыцарь» относился к любому, кто сражался верхом на коне и мог быть связан юридическими узами с тем, от кого он держал фьеф и кому он был обязан личной военной службой, но, опосредованно, он мог относиться даже к королю.

С 1098 года появляется выражение ordonner[1] в значении «посвятить» в рыцари, и, что довольно странно, относится оно к будущему Людовику VI Толстому, которого в рыцари посвятил граф де Понтье, так же как после битвы при Мариньяно Баярд, рыцарь без страха и упрека, посвятил в рыцари короля Франциска I. То есть вассал посвящает в рыцари своего юного сюзерена, что означает, что он является его «крестным», вводя его в общность, достоинство которой отличается от достоинства носителя наследственной верховной власти и может быть приобретено лишь в результате кооптации. Точно таков и прием некоторых монархов XVIII века в масонские ложи. Такова ценность этого сословия. Не религиозного, но общественного, который в некоторых аспектах своей жизни связан с церковью, откуда легкость, с которой после Первого крестового похода возникнут духовно-рыцарские ордена: тамплиеры или госпитальеры, которые под именем мальтийских рыцарей до сих пор сохраняют свои архаичные церемонии и устаревший ритуал.

Глава 2

ВЛИЯНИЕ ЦЕРКВИ

Самая примечательная черта эволюции рыцарства – это возрастающее влияние на него церкви. Речь идет не об агрессии, не о подавлении, не об аннексии, возможно, не о произвольном действии, но и об ответе на призыв, даже не сформулированный четко.

В глубоко пропитанном христианством обществе всякий институт, будь то объединение каменщиков-строителей храмов, профессиональные корпорации, купеческие союзы, ремесленные объединения, созданные под эгидой какого-либо святого, сообщества актеров или благотворительные организации – все спонтанно обращаются к церкви и сорганизовываются под ее руководством и при помощи ее священников, что совершенно в духе того времени.

Разве можно сказать, что церковь подмяла под себя университеты? Отнюдь. Зародившись в капитулярных школах, но затем развившиеся в самостоятельные структуры, они сохранили с церковью связи, доходящие до подчинения, ибо университеты зависели от римских пап, что не мешало им в середине XIII века энергично бороться с вмешательством в их дела нищенствующих орденов – кордельеров и доминиканцев; в частности, в Париже эта борьба шла под руководством Гийома де Сент-Амура. Рыцарь, прислушиваясь к внутреннему голосу совести, признавал земную власть Бога, Святой Троицы и Девы Марии; на эту благодатную почву и опирается церковь с XII века, оказывая влияние на все церемонии посвящения в рыцари.