Во тьме безмолвной под холмом - Дэниел Чёрч
Образованному читателю, разумеется, ведомо, что многие христианские церкви были возведены на древних языческих капищах. Сие одновременно знаменовало превосходство новой веры над старой и в то же время примиряло их. Я полагаю, что старая церковь Святого Алкмунда была одним из примеров подобного. Я полагаю также, что название подворья, близ которого она стояла – Луговая роща, – относится к одной из священных рощ язычников.
Что еще более любопытно, в некоторых старых рассказах (я должен завоевать доверие моих прихожан, дабы узнать больше!) есть намеки на то, что на Блэкфилдском лугу некогда располагался длинный курган[15]. Старый Фред Эннейбл показал мне кремневый наконечник стрелы, каковой он мальчишкой нашел на лугу. Сии древние усыпальницы иногда сами по себе почитались святынями, так что курган, возможно, служил местом поклонения с самых ранних дней заселения сего края, еще до появления друидов и им подобных. Вероятно, в окрестностях Пологого холма найдется даже второй курган; действительно, в соседнем Тирсовом доле есть место под названием Курганный лес! Однако Марта Вудторп с Курганного подворья (обратите внимание на название фермы!) – особа до крайности нелюдимая и сварливая и не привечает даже служителей Господа…»
Блэкфилдский луг, Блэкфилдский парк. Которые вчера ночью кишели тварями. И Тирсов дол, и Курганное подворье. Не хватало Харперов – но ведь девичья фамилия у Лиз вроде другая? Насколько Элли слышала, на Курганном подворье всегда заправляли женщины, так что фамилии легко могли сменяться из поколения в поколение, а семейка оставалась прежней…
«Я должен получить доступ в Курганный лес, – так заканчивались записи Бейлисса, – не мытьем, так катаньем. Не сомневаюсь, что мне предстоят важнейшие открытия».
Согласно приписке Мэдлин, преподобный доктор Бейлисс вскоре после этого утонул в ближайшей реке (во всяком случае, такой вывод сделали, обнаружив его вещи на берегу; тело так и не нашли).
– Отлично, – пробормотала Элли. – Чертовы Харперы. – Она надеялась отложить общение с ними в долгий ящик (а в том, что они и теперь живее всех живых, сомнений у нее не было). Но очередной визит на Курганное подворье напрашивался все больше – при условии, что снова удастся собрать достаточно добровольцев.
Эрни, вероятно, будет не против, как и Лора Кэддик; можно рассчитывать и на Ноэля. Берт Эннейбл тоже наверняка бы поехал, но Берта больше нет. Она могла спасти его, но сбежала.
У тебя не было выбора. Все равно ничего бы не получилось. Тебе надо было вернуться и предупредить остальных. Что бы случилось, если б тебя с ними не было?
Могли бы и сами справиться, не дураки же. Не вернись она в деревню, Эрни Штазёлек был бы со своей семьей в тот момент, когда погас свет.
Ну и что бы это дало? Он бы просто погиб вместе с детьми и Маженой.
Или нашел бы способ их спасти…
Элли тряхнула головой. Рубен зашевелился, поднял голову и посмотрел на нее, моргая. Погладив его, Элли сунула распечатки во внутренний карман. Несколько новых зацепок, но немногим больше, чем было утром: есть чудовища, сегодня ночью они вернутся, а Харперы знают больше, чем готовы рассказать.
– Пойдем, – сказала она Рубену. – Дела не ждут.
Она завернула Шону и Задаваку-или-Забияку в одеяло, отнесла обоих вниз, а потом отыскала поводок для Рубена. Почти на автомате попробовала позвонить с телефона Мэдлин, собственного мобильника и рации – она и забыла, что до сих пор таскает ее с собой, – но, как и ожидалось, безрезультатно.
Элли собрала все, что могло пригодиться – еду, одеяла, топливо, – в старый рюкзак, найденный под лестницей, взвалила его на спину, взяла поводок Рубена и вернулась на Храмовую улицу.
43
На Курганном подворье никто не хлопотал по хозяйству, поскольку такого дня Лиз еще не помнила. Существа заявили о себе так, как не заявляли сотни и даже тысячи лет.
Конечно, еще ничего не кончено – сегодня ночью должна состояться Пляска, после которой произойдут последние и величайшие перемены, – но утреннее солнце взошло над уже совершенно новым миром. Барсолл лежал в руинах. Весь его лоск уничтожен, все те, кто смотрел на семью Лиз свысока, сгинули.
Ну, может, еще не все. Пока еще не все.
Она сидела за кухонным столом; последний кусок бекона съеден, последняя кружка чая выпита, ни капли, ни кусочка больше не влезет. Дом жался в углу со своими драгоценными шавками, Пол храпел на стуле на другом конце стола – а ведь нет еще и полудня, вот лентяй! Впрочем, предыдущие две ночи выдались тяжелыми, и сегодняшняя будет не легче. Как бы ни старалась семья Их задобрить, стоит допустить хоть одну промашку, хоть одну ошибку, хоть что-нибудь упустить… и тогда помоги им Бог.
Только хрен поможет Боженька, потому как нету Его. А если когда и был, то время Его прошло. Этот никчемный прощелыга Мэтт Уильямс, эта тупая корова Мэдлин Лоу – о, Лиз бы с удовольствием поглядела на их рожи, когда они поняли, что их ждет. Молитвы, кресты и Библии никого больше не спасут. Во всяком случае, не их Библии; только одна Библия может помочь, а она принадлежит Лиз.
Дом в углу. Пол дрыхнет за столом. Кира с Фрэнком улизнули в гостиную… или вроде Лиз слышала их шаги на лестнице? (Признаться, она сама ненадолго задремала…) Не иначе опять проверяют койку на прочность. Лиз усмехнулась. Ничего плохого; может, еще ребеночка спроворят. Если будущее и принадлежит кому-то, кроме Них, то исключительно Харперам.
По-прежнему не видать Джесс. Небось тупая телка так и сидит наверху, жалея себя. Она всегда была никчемной. Но сегодня Лиз не против. Сегодня им нужно отдохнуть, подготовиться к последней ночи, которая наступит совсем скоро: сегодня солнцестояние, самый короткий день и самая длинная ночь в году. Что может быть лучше для Пляски? Пускай дуреха торчит в своей комнате; хоть не будет путаться под ногами.
Который час? Лиз посмотрела на наручные часы и хмыкнула. Уже одиннадцать. К четырем солнце начнет клониться к закату, к половине пятого окончательно стемнеет, а если пойдет снег и небо заволокут тучи, то намного раньше. Лучше быть наготове.
Впрочем, особых дел сейчас все равно нет. Ничего важного они как будто не пропустили. Но лучше убедиться. Свериться с Библией.
Лиз потянулась за тростью,
