Охота за наследством Роузвудов - Рид Маккензи
– Мисс Роузвуд, – говорит Фрэнк, стоя у дверей и обращаясь к нам обеим. – Прибыли гости, их весьма немало, и они ожидают в гостиной. Я собрал тех, о ком вы говорили, в вестибюле.
– Спасибо, – одновременно отвечаем мы.
Мы с Дэйзи переглядываемся. За последнюю неделю, когда мы планировали сегодняшнюю вечеринку, мы с ней часто переглядывались. Поначалу это было странно, как и копание в стенных гардеробах друг друга и тот факт, что мы начали спать вместе – иногда в ее кровати, иногда в моей. В первую ночь, когда я спала одна, то вскочила, истошно вопя, ибо мне приснилось, будто меня преследует огонь. С тех пор мы и спим вместе. Мы привыкли непринужденно общаться друг с другом быстрее, чем я предполагала, словно вернулись на четыре года назад, до того, как наши пути разошлись. Горько осознавать, что мы могли быть поддержкой друг для друга все это время, когда обе страдали.
Мы выходим из комнаты, идем по коридору, но, когда приближаемся к лестнице, ноги отказываются нести меня дальше.
– Вы не обязаны это делать, – говорит Фрэнк. – Мы можем подождать до тех пор, пока недавние события не утихнут и не будут выяснены все детали.
Недавние события. Пожар, уничтоживший фабрику, был только началом. Всю неделю до нас доходили слухи о сомнениях среди горожан. Одни хотят уехать, напуганные серией бед, постигших Роузтаун. Другие хотят получить ответы, например на вопрос о том, навсегда ли убрались из города те, кто охотился за нами. Тому из них, кого задержал Майлз, предъявлены обвинения в разбойном нападении и вандализме, но остальные исчезли. Один человек сообщил, что видел их кроссовер в Криксоне, затем было сообщение, что его заметили в Бостоне. К четвергу их отследили до Ниагарского водопада на границе, но после того, как они перебрались в Канаду, их след потерялся. У меня создалось впечатление, что у них богатый опыт в делах такого рода, помогающий им пропадать с радаров.
А еще есть дядя Арбор.
Он пришел в себя на прошлой неделе, когда мы с Дэйзи уже переехали в особняк, но, согласно сообщениям о его состоянии, которые персонал больницы оставляет на моей голосовой почте, он с тех пор почти ничего не говорил. «Последствия отравления дымом и психическая травма, – сообщили они мне. – Для заживления пулевых ранений нужно несколько недель».
А ведь эту пулю могла получить я.
Дело в том, что дядя Арбор отнюдь не глуп. Прежде Фрэнк был и его адвокатом, но теперь, когда он на нашей стороне, дядя ничего не скажет, пока не подыщет себе нового.
Я бросаю взгляд на Дэйзи. Сегодня она навестила его в первый раз, пока я была занята, согласовывая последние изменения в меню с Нонной. Она любезно вызвалась обеспечить вечеринку продукцией своей кулинарии, поскольку деньги из нашего наследства до нас так еще и не дошли. Сама я не желала его видеть, даже если бы не была занята. Каждое утро я просыпаюсь и ищу синяки на горле. Они так и не появились, но я все еще чувствую давление его пальцев, впивающихся в мою кожу.
Когда она вернулась, я попыталась выспросить у нее подробности, но она сразу же вошла в роль бьюти-блогера, заставив меня начать приготовления, чтобы мы не опоздали на собственную вечеринку. Впрочем, мы опаздываем на нее все равно.
– Я не хочу ждать, – говорю я Фрэнку, сделав первый шаг вниз по лестнице.
Я чуть-чуть сожалею о том, что надела туфли на самых высоких каблуках, чтобы произвести впечатление, потому что левая нога все еще болит. Спускаться на этих каблуках по отполированной полукруглой лестнице можно только медленно. Дэйзи, добравшаяся до лестничной площадки первой, смотрит на меня с ободряющей улыбкой. В ответ я натянуто улыбаюсь, и внутри у меня все обрывается, когда мы спускаемся дальше и входим в вестибюль.
Из-за закрытых дверей гостиной доносится музыка. А перед ними мы видим четыре знакомых лица.
– Ты пришел! – восклицает Дэйзи, бросившись на шею Лео.
Он выглядит… просто ужасно. Вся его правая рука загипсована от плеча до кисти, и он шатается, когда Дэйзи виснет на нем.
Она помогает ему не упасть.
– Ой, извини. Просто я так рада видеть тебя. Я по тебе скучала.
– Я тоже по тебе скучал, – отвечает он. И не смотрит в мою сторону.
«Я ненавижу тебя, мать твою», – отдается эхом между нами.
Я отвожу от него взгляд, чтобы унять боль, и шокированно застываю, когда меня обнимает Куинн, а вслед за ней и Калеб.
– Где, черт возьми, ты была всю эту неделю? – спрашивает она.
– Планировала вот это. – Я показываю на двери гостиной, кивнув Калебу. – Ну и как у меня получилось?
Он широко улыбается:
– Весьма впечатляюще для той, кто раньше никогда этим не занимался.
– Простите, что я игнорировала ваши сообщения.
– Это один из твоих многочисленных талантов. – Майлз улыбается и сжимает меня в медвежьих объятиях.
Я немного таю, как всегда, радуясь его фирменным объятиям, хотя я и жаждала объятий совсем другого парня.
– Ну и как на все это отреагировали ваши родители? – спрашивает Дэйзи, когда мы отстраняемся друг от друга.
– Мать посадила меня под домашний арест на следующие четыре недели, – говорит Куинн. – Она отпустила меня сюда только благодаря вашему VIP-приглашению.
– Я уверен, что все слышали, как отец орал на меня в больнице. – Калеб смущенно ежится. – Он был вне себя. Но радовался тому, что мы остались в живых. К тому же он поговорил с моей тетей, и сегодня они оба здесь, так что… возможно, это все-таки победа? А может, это породит больший хаос. Шансы тут фифти-фифти.
– Ну, это лучше, чем ничего, – замечает Дэйзи. И смотрит на Лео: – А как дела у тебя?
– Я уже не под домашним арестом, что клево, – отвечает он, но голос его звучит приглушенно, вяло, что не похоже на его обычный бодрый тон. – Оказывается, если ты ломаешь себе руку и получаешь сотрясение мозга, находясь в горящем здании, твой отец вдруг начинает проявлять горячую любовь к тебе. Хороший лайфхак, не находишь?
Он произносит это беззаботным тоном, будто это шутка, но оглушительное молчание, следующее за его словами, показывает, что это отнюдь не так. Я хочу что-то сказать, что угодно, но он ведет себя так, будто меня тут вообще нет.
Куинн легонько толкает его в бок.
– Это чепуха, что он только после всего этого просек, что твой потенциал превосходит все ожидания. Но типа лучше поздно, чем никогда, а?
Лео пожимает плечами.
– Думаю, да. Но если учесть, что родители и сестры связываются со мной по FaceTime каждый божий день, чтобы спросить, как я себя чувствую, хотя я уже сказал им, что от разговоров по телефону мне хочется выблевать мозги, то, пожалуй, я предпочел бы сидеть под домашним арестом.
– Кстати говоря, Нонна спустит на меня всех собак, если я не закончу помогать ей на кухне. У меня вообще нет времени. – Майлз тычет большим пальцем куда-то назад. – Я подойду к вам позже, лады?
– Я могу пойти с тобой? – спрашивает Калеб.
Лицо Майлза расплывается в улыбке:
– Само собой. Только смотри, не слопай всю салями. Она предназначена для гостей.
Похоже, Калеб задет, но идет за ним.
– Я и есть гость.
– Эй, подожди! – Куинн берет Калеба за плечо, чтобы остановить. И делает вдох. – Я хотела сказать тебе, что… тогда, на том дощатом тротуаре, то, что ты сделал для меня, было очень смело. Когда этот говнюк-охотник направил на меня пистолет… – Она сглатывает, и ее пальцы касаются пожелтевшего края синяка на виске и корки на заживающей ране. – Спасибо тебе. За твою смелость.
Глаза Калеба загораются. И, улыбнувшись и кивнув, он позволяет Майлзу втащить себя в гостиную, за которой находится кухня.
– Кстати о смелости… – говорит Дэйзи, обращаясь к Куинн. – Думаю, я должна с тобой поговорить – я и так уже слишком долго убегала от этого разговора.
– Это верно – должна.
Дэйзи кивком показывает на коридор, ведущий в кабинет. Бросив взгляд на Лео и меня, они обе исчезают за углом.
А затем наступает молчание. Мучительное молчание, более громкое, чем музыка.
