Шарлатаны - Робин Кук
Дальше Ротхаузер вернулся на главную страницу и перечитал пост: в нем говорилось о том, сколько удовольствия получит турист, гуляя по этому прекрасному городу, сколько здесь достопримечательностей, а на улицах можно запросто увидеть известных политиков. Гейл старательно перечислила тех, с кем ей довелось повстречаться лично. Затем Ной почитал комментарии. Удивительно, сколько людей откликнулось на рассказ о Вашингтоне: девяносто четыре лайка и больше трех десятков комментариев. Они были примечательны своей банальностью и парадоксальным образом представляли собой сочетание крайнего индивидуализма и шаблонного мышления толпы. Некоторые пользователи даже вступали в беседу друг с другом, создавая длинные многоступенчатые ветки из комментариев на комментарии. Ной лишний раз убедился, насколько разговор в виртуальном пространстве отличается от общения в реальном мире.
Прокручивая ленту диалогов, он внезапно замер и недоверчиво усмехнулся: среди особо активных комментаторов, восхищавшихся постом Гейл, была Мелани Ховард. В свою очередь Гейл отвечала на ее реплики в таком же хвалебном духе. Зная, насколько умна и проницательна Ава, Ной был озадачен ее детскими шалостями в сети. Зачем ей это?
Охваченный каким-то странным интересом, Ной начал просматривать страницы людей, отметившихся под постом Гейл. Он читал, что пишут ее «друзья», заходил на страницы тех, кто комментировал их посты, заглядывал в группы, которые они читают. Количество аккаунтов нарастало в геометрической прогрессии; это напоминало путешествие по бесконечно расширяющейся вселенной. В диалогах под постами попадались самые разные темы — от политических скандалов до обсуждения контекстной рекламы, которую «Фейсбук» вставляет в ленту новостей, чтобы расширить охват аудитории. Поскольку Гейл Шафтер и Мелани Ховард были вымышленными персонажами, Ротхаузер подумал: а нет ли у Авы еще пары-тройки фейковых аккаунтов, и если есть, то в чем смысл, ради чего прилагать столько усилий, создавая фантомные личности? Размышляя в таком духе, Ной пришел к другому вопросу: сколько профилей, которые он смотрел, точно так же являются подделками? Впрочем, этого он никогда не узнает.
Вернувшись на страницу Гейл, Ной проверил соотношение мужчин и женщин среди ее комментаторов. Оказалось, примерно поровну. Ротхаузер был слегка озадачен, поскольку почему-то ожидал, что женщин будет значительно больше. Также он обратил внимание, что возраст тех, кто использует на аватарке собственное фото, а не изображение ребенка или животного, находится в диапазоне от двадцати до сорока. Он рассеянно прокручивал список друзей Гейл, пока на глаза ему не попалось знакомое имя: Тереза Пиксар. Молодой врач помнил, как удивился обилию откровенных снимков на странице тринадцатилетней девочки. Он снова заглянул в профиль Терезы. В списке ее друзей почти не было сверстников, в основном люди много старше. Интересно, родители в курсе, чем их дочь занимается в социальных сетях?
Чем глубже Ной погружался в виртуальную вселенную своей возлюбленной, тем настойчивее у него в голове звучал вопрос: кто же ты, Ава Лондон? Неужели мир социальных сетей действительно играет в ее жизни такую огромную роль, замещая настоящие человеческие отношения? Если верить ее утверждениям, так и есть. Однако Ной с трудом допускал, что Ава не видит разницы между той близостью, которой они оба наслаждались последние три недели, и тем, что, на его взгляд, было лишь жалкой имитацией. И все же возникала другая тревожная мысль: а так ли они были близки на самом деле, как ему хотелось думать? Внезапный отъезд без предупреждения и холодное сообщение без малейшего намека на нежность вроде «Целую, буду скучать» или хотя бы «Прости, пришлось срочно уехать» плохо вяжется с подлинной близостью. А как насчет элементарной благодарности за те усилия, которые Ной потратил, чтобы выгатить ее из неприятностей, особенно на последней конференции?
Он поднял глаза от компьютера и тупо уставился в окно. Внезапно в голову пришла еще более пугающая мысль. А вдруг их отношения — сплошное притворство со стороны Авы? Может, она просто использовала его в качестве спасательного круга, учитывая ее иррациональный страх лишиться места в престижной клинике?
— О нет! Конечно, нет! — вслух выпалил Ной и решительно отмел всяческие сомнения, приписав их собственной неуверенности. Никогда прежде ему не доводилось быть с женщиной настолько открытой и настолько умеющей доверять своему телу. Предположение, что такая близость могла быть притворством, говорило скорее о его подозрительности, чем о неискренности партнерши. И все же Ной продолжал смотреть в пространство невидящим взглядом, не в силах побороть неприятные сомнения не только по поводу их личных отношений, но и насчет действий Авы во всех трех случаях, закончившихся смертью пациентов. Так ли тщательно она расспросила Брюса Винсента перед операцией? И насколько объективно оценила возможность спинальной анестезии или просто слепо исполняла пожелания доктора Мейсона? А неудачная интубация Элен Гибсон — почему Ною показалось, что Ава недостаточно уверенно обращается с видеоларингоскопом? И почему она не поставила трахеостому? И что касается Филипа Харрисона — правда ли Ава сразу отключила подачу изофлурана или все же была критическая задержка, как утверждает Дороти Бартон?
Едва только Ной подумал об этом, как в памяти само собой всплыло воспоминание о бурной реакции подруги на заявление медсестры. Он не смог сдержать улыбку: Ава тогда вскипела от возмущения и тут же выдала целую лекцию о злокачественной гипертермии, засыпав его информацией, так что Ной почувствовал себя полным профаном. Она даже упомянула, что изофлуран, возможно, и стал причиной гипертермии.
Чтобы окончательно развеять все сомнения, Ротхаузер вернулся к своему ноутбуку и набрал в поисковой строке «злокачественная гипертермия». Через несколько минут он убедился, что анестезиолог была права: все дело в анестетике. Поскольку Ава упомянула, что училась справляться с этим состоянием в центре Уэстона, Ной вернулся к сайту университета в
