Джон Тренейл - Шпионы «Маджонга»
Мэт присвистнул.
— Это я-то девственник?
— Заткнись. Достойно сожаления, что ты огорчаешь своих родителей. — В голосе Дианы внезапно зазвучали чисто китайские интонации. Она сложила ладони перед лицом и низко поклонилась. — Недостойная младшая дочь жены «иностранного дьявола» будет жить далеко-далеко отсюда. А сейчас могу я просить позволения удалиться?
— Можешь.
Диана обогнула стол и подошла, чтобы чмокнуть отца.
— Спокойной ночи, па. Я пошла.
— Спокойной ночи. Хороших тебе снов.
— Ты идешь, Бобовый Росток?
— M-м… через минуту, Ди.
— Ладно.
Саймон испытующе взглянул на сына. Лицо мальчика внезапно помрачнело.
— Па, можно поговорить с тобой и ма?
— На какую тему, Мэт?
Саймону хотелось продемонстрировать заинтересованность и терпение, но как-то само собой в его тоне отразилось лишь нетерпение. Мэт сразу поник.
— Ну, это о моем будущем, обо всем таком…
— Понятно. О Кембридже. Я собирался… хотел написать твоему куратору, спросить его, как он оценивает твои шансы. Еще что-нибудь?
— Не сегодня. — Мэт повесил голову. — Послушай, это займет какое-то время, па. Может, обсудим это завтра вечером?
Саймон почувствовал что его сын надеется, что его вынудят заговорить. Но мальчик выбрал для этого неподходящий момент: единственным желанием Саймона было добраться до постели.
— Может быть, и в самом деле лучше обговорить это завтра, — быстро согласился он.
— Лады. — В голосе Мэта послышалось облегчение. — Ну, я пошел спать. Спокойной ночи, па. Спокойной ночи, ма.
— Как ты думаешь, о чем он хотел поговорить? — спросил Саймон, как только дверь за сыном закрылась.
— У меня есть предположения… Но он мне не говорил, о чем, если ты именно об этом спрашиваешь. Если бы я была на твоем месте, я бы подождала, пока он созреет.
— Сядь ко мне поближе.
Джинни обошла стол, прихватив с собой стул Дианы и поставив его рядом с Саймоном. Она обвила шею мужа одной рукой, а второй сжала его ладонь и крепко прижалась к нему.
— Плохой день?
— Да, не блестящий. Но сейчас уже лучше. Хорошо, что они оба дома. Вся эта болтовня о зубочистках и прочем… Ты была неподражаема!
— Меня немного огорчает Мэт. Несколько неподходящие манеры при встрече с отцом после долгой разлуки. Но это, конечно, поза, ведь он все еще не слишком тонок и чувствителен.
— Да ладно. — Саймон отмахнулся. — Не бери в голову. Я не хочу, чтобы дети беспокоились по поводу моих проблем. И уж тем более не хотел бы, чтобы они были слишком чувствительны.
Она поцеловала его в щеку.
— Ты правильно сказал тогда.
— Что сказал?
— Что мы выживем. — Голос ее внезапно стал резким. — Саймон, деньги — это не важно. Это не важно! Главное, что мы вместе.
Саймон грустно улыбнулся.
— Джинни, я не желаю, чтобы мы жили в бедности. Честное слово, я думаю, что в этом мало хорошего.
Она сжала его руку.
— Нам все равно будет хорошо. Только не думай, что я полюбила тебя за твои деньги, Саймон. Я люблю тебя. Цю Цяньвэй или не понял это, или забыл. Пожалуйста, не сделай такую же ошибку.
Он нежно отстранил ее от себя, чтобы получше рассмотреть знакомое лицо. Он откинул локон с ее лба и пробежал пальцами по ее лицу, задержавшись на мгновение на маленькой родинке и изумляясь очарованию этого пятнышка под его пальцами.
— Я люблю тебя, — просто сказал он.
— И я тоже.
Следующее утро ознаменовалось чудесными переменами в погоде. Влажность уменьшилась, толстый слой облаков, казавшихся неотъемлемым признаком лета, развеялся, и с чистого голубого неба на жителей Гонконга пролились потоки солнечных лучей.
Саймон проснулся в начале восьмого. Он долго лежал, глядя в потолок, не в силах пошевелиться. Он чувствовал себя отдохнувшим, но все тело было налито тяжестью, и усилие, необходимое для того, чтобы спустить ноги с кровати и сесть, оказалось слишком большим для него. Его мозг был странным образом опустошен. Несколько раз он пытался сосредоточиться на своих проблемах, но эта сосредоточенность неизменно испарялась, и все заканчивалось тем, что Саймон в который раз принимался разглядывать рисунок на шторах, или наблюдать за солнечным зайчиком, отражавшимся от морской глади под окном и пляшущим по стене.
Джинни еще спала. Он умудрился принять душ и одеться, не разбудив ее, затем вышел в гараж, двигаясь очень тихо, чтобы никого не потревожить, и взял «порше». Ему нужно было встретиться со многими людьми и сделать кучу дел, а солнце уже поднялось высоко.
Остальные домочадцы проснулись примерно еще час спустя. За завтраком Джинни объявила, что собирается отправиться по магазинам. Когда она спросила, не желает ли кто-нибудь присоединиться к ней, Диана сообщила, что все еще чувствует себя усталой, а Мэт — что уже собрался поиграть в теннис с кем-то из своих друзей. К девяти Диана осталась в доме одна, если не считать слуг. Она сидела в шезлонге с газетой в руке, когда у входной двери зазвенел колокольчик. Через несколько мгновений А-Кам просунула голову в дверь и сказала:
— Для тебя сюрприз.
Диана с радостным криком бросилась к деду.
— Диана… как замечательно! Черт, ты здорово выглядишь!.
— Спасибо, дед. Ты сам выглядишь просто фантастически. Прямо как рекламная картинка для пожилых людей.
— Спасибо. Именно это я и хотел услышать. Можно войти?
— Конечно. О тебе пишут в газетах, ты знаешь?
— Ах, это.
— Поздравляю, дед! Чертовски здорово, когда выходит указ парламента, касающийся только тебя. Интересно, какие ощущения ты испытываешь теперь, когда твои полномочия продлены? Как после тяжелой операции в клинике?
— Ну, в какой-то степени, я чувствую себя именно так.
— Пойдем, присядем.
Том расположился в гостиной, как у себя дома. Он ждал, что придет Джинни или Саймон, но когда дверь распахнулась снова, это оказалась всего лишь А-Кам, которая внесла чай на подносе.
— В доме так тихо, — пробормотал Том. — Где все?
— Ма занялась покупками, а Бобовый Росток отправился играть в теннис.
Диана уселась на диван рядом с дедом и налила ему чаю.
— Па отправился на работу, я думаю.
— Вообще-то, я хотел повидать твоего отца. О, дорогая, это звучит невежливо, не так ли? Но, честно говоря, я совсем забыл о том, что вы должны приехать домой.
— Все в порядке, дед. У тебя столько работы. — Она протянула руку и коснулась его руки. — Очень рада тебя видеть.
Том отхлебнул чаю.
— Великолепно. — Он залпом осушил чашку и протянул ее Диане. Внучка, не спрашивая, поняла, что он хочет еще, и наполнила ее. Они всегда хорошо понимали друг друга.
— Как себя чувствует твой отец, ты не в курсе?
— Немного не в своей тарелке, по-моему.
— Как восприняла все это твоя мать?
— Как-то восприняла. Да и мы все, в общем-то… Это все… как бы из другой жизни. Иногда мне кажется, что это просто одна из обыкновенных проблем бизнеса, а иногда… дед, я могу спросить тебя кое о чем?
— Конечно.
— Я знаю, это глупый вопрос, но… как ты думаешь, я могу что-то сделать? Кто-то из нас может хоть что-то сделать, чтобы поправить положение?
Он покачал головой.
— Не думаю, Диана.
— Ты не хочешь говорить об этом?
Он спокойно обдумал ее вопрос, будто он был поставлен ему на заседании Совета директоров.
— Нет. — Он понимал смысл случившегося и счел, что его внучка уже достаточно выросла, чтобы самой суметь справиться с неприятностями.
— Дела обстоят очень плохо?
— Все может стать очень скверным. Я думаю, компания в силах достаточно быстро восстановить завод. И к тому же они конечно были застрахованы от подобных вещей. Но твоему отцу надо немедленно отыскать где-то деньги.
— Много денег?
— Много.
— Больше, чем окажется в моей свинье-копилке?
Таким образом девочка предлагала своему отцу все, что у нее есть, и это было не мало, причем куда больше, чем деньги. Том понял это.
— А что будет, если он не сумеет найти их? Я имею в виду деньги.
Он промолчал. Немного погодя Диана спросила:
— Дед, ты одолжишь ему денег, если они ему понадобятся?
— Поживем — увидим, Диана. Мне нужно получить ответы на очень большое количество вопросов, прежде чем я смогу принять решение. — Лицо его закаменело. — И если я говорю «очень большое количество», то это и означает, что их очень много.
— Понятно. Дед, мне надо кое-что узнать. Я думала над этим, и мне на самом деле надо это знать. Это не просто любопытство.
— Давай!
— Ваши интересы в бизнесе, нигде не входили в противоречие друг с другом?
— Я старался, чтобы этого не случилось.
— Тогда что же происходит между отцом и тобой?
Том нервно усмехнулся.
