Джон Тренейл - Шпионы «Маджонга»
— Давай!
— Ваши интересы в бизнесе, нигде не входили в противоречие друг с другом?
— Я старался, чтобы этого не случилось.
— Тогда что же происходит между отцом и тобой?
Том нервно усмехнулся.
— И зачем тебе понадобилось знать это?
Она ответила немного невпопад:
— Потому что я член этой семьи, а семья в затруднительном положении, и я хочу получить всю информацию. Я хочу взвесить наши шансы.
— Понятно. И ты думаешь, что, если ты узнаешь о причинах ссор между твоим отцом и мной, это поможет тебе?
— Да.
Она вздернула подбородок.
— Я считала, что ты в состоянии предоставить мне возможность самой судить об этом. Я неправа?
Том вздохнул и долгое время сидел молча. Потом сказал:
— Ты знаешь, что люди имеют в виду, когда характеризуют меня как денежного человека?
Она покачала головой.
— Они имеют в виду, что я живу ради денег. Не для того, чтобы их тратить, совсем нет. Меня не снедает та жажда денег, которая гонит человека покупать на них хорошеньких женщин, выпивку или власть. Но вся моя жизнь в деньгах. Мне нравится манипулировать ими. Мне нравится приращивать их, они словно огромный дуб, вырастающий из маленького семечка инвестиции. — Он фыркнул. — Ты заставляешь меня говорить банальности, Диана.
— Нет, вовсе нет. Это просто захватывающе, то, что ты говоришь. Продолжай.
— Ну, что же… Твой отец, конечно, не такой, как я. Он совсем другой. Он не испытывает страсть делать деньги. Или, может быть, испытывает, но у него всегда находится какая-то другая причина, чтобы приниматься за тот или иной проект. И она не имеет общего с деньгами. Ты заметила это?
— Да.
— Давным-давно мы разругались из-за разного подхода к делу. Твой отец хотел вложить средства в строительство некоего Ку Шаня. Я не хотел давать ему деньги, так как предвидел — и правильно предвидел — плохие перспективы для рынка недвижимости в Гонконге. Саймон очень обиделся на меня за это. Он так до конца и не простил меня.
— Но ведь ты был прав, не так ли? Я имею в виду то, что недвижимость была неудачным вложением капитала?
— Я думаю, да. Но в конце концов предприятие было построено и принесло прибыль. Прибыль, которую мог бы извлечь из этого и твой отец. Они переломили тенденцию. Но это еще не все, получилось куда хуже… для Саймона, я хочу сказать. Правительство решило принять возведенный район за образец, которому должны следовать при застройке все остальные. Кто-то, по-моему, архитектор, получил медаль.
— По-моему, папа не больно-то нуждался в этой медали.
— Знаю. Но он был бы очень горд от сознания того, что принес пользу Гонконгу.
— Но ведь в том, что они переломили эту тенденцию, нет твоей вины? И потом, па ведь мог взять кредит у кого-нибудь другого.
Том с улыбкой покачал головой.
— Это Гонконг, Диана. Если отец не дал кредит своему сыну, то никто после этого не даст ему ни цента. Так обстоят здесь дела.
— Ты говоришь… с грустью. Будто сожалеешь о своем решении.
— А ты бы не пожалела? Ты бы не пожалела, если бы последствия принятого тобой решения отравляли все отношения с твоим сыном, проявлялись во всех сферах твоей жизни?
Этот горький вопрос застал Диану врасплох.
— Не знаю, — сказала она наконец. — Я не уверена. Но я знаю одно, дед…
— Что именно?
— Что я всегда буду благодарна тебе за то, что ты рассказал мне это. И… я надеюсь, что… ты и Па найдете способ утрясти все это.
Том вздохнул, хлопнул себя по коленям и встал.
— Мне пора. — Голос его прозвучал холодно.
— Дела?
— Дела. Встреча, потом деловой обед.
— О, как здорово звучит! Спорю, тебе не приходится стоять в очереди у входа в ресторан. С этими деловыми встречами ты, наверное, посещаешь столько ресторанов…
Том рассмеялся.
— Деловые обеды всегда нравятся тем, кто не бывает на них.
— А где этот обед у тебя назначен?
— В «Оушн-парк». Прибыла торговая делегация из Лондона, очень высокого уровня, и их надо сводить в какое-нибудь особенное место. — Он насмешливо фыркнул. — Чертовски скучно, должен тебе заметить.
— Я всегда любила «Оушн-парк». Кстати, дед, я слышала, что они уже закончили возведение водных горок. Это правда?
— Правда.
— А ты не возьмешь меня с собой? О, конечно, не на обед, а покататься с горок.
— Не вижу причин, чтобы отказать тебе. Конечно, если ты понимаешь, что как только мы прибудем туда, мы тут же вынуждены будем расстаться.
— Конечно. Только скажи мне хотя бы приблизительно, когда ты закончишь со своими гостями, и я подожду тебя у кабин фуникулера, а затем ты сможешь отвезти меня домой.
— Какое нахальство!
— Ой, ну что тебе стоит?
Том несколько мгновений обдумывал предложение.
— Ладно, — согласился он наконец. — Почему бы и нет? Давай собирайся, я подожду тебя на улице.
Немного погодя он вышел вместе с Дианой из дома и прошел к машине.
— Невероятно, дед! — возбужденно закричала она. — Ты на «роллсе»! Ты все еще сам водишь?
— Да. Не могу смириться с присутствием водителя.
— И тебе уже так далеко за шестьдесят… Не беда, я все равно думаю, что ты…
— Я рад, что ты это одобряешь. Я взял его сегодня для… Эй! Эй, ты!..
Обходя вокруг машины и направляясь к месту водителя, Том заметил парня, который присел на корточки, прячась за машиной. Услышав окрик, он вскочил на ноги, но замер, глядя на Тома и Диану, словно не мог решить, что ему делать. Том, вздрогнув от неожиданности, растерялся, но успел заметить, что этот угрюмого вида китаец выглядит как типичный хакка.[25]
Несколько мгновений двое мужчин стояли, глядя друг на друга. В левом ухе китайца болталась массивная золотая серьга. Она была достаточно велика и необычна, чтобы остаться незамеченной, и выполнена в виде китайского иероглифа, обозначающего местоимение «я».
— Какого черта ты здесь делаешь? — спросил наконец рассерженный Том.
Не затрудняя себя ответом на вопрос, китаец плюнул и рванул к воротам. Том Юнг был слишком удивлен неожиданным появлением парня и его драматическим исчезновением, чтобы заметить, что удравший подал какой-то знак другому человеку, находившемуся через дорогу.
Однако Цю Цяньвэй, который последние двадцать четыре часа держал дом Юнгов под наблюдением, ничего не упустил из виду.
«Оушн-парк» занимал большой холмистый участок на берегу залива Независимости. Парк был расположен на двух уровнях. Когда посетитель попадал на территорию, он мог или пойти в зоопарк, расположенный прямо напротив входа, или подняться на фуникулере на вершину холма и посетить дельфинарий, аквариум или водные горки. Диана хотела взглянуть на водные горки и «посмотреть рыбок», как она привыкла говорить с детства. Тома Юнга ждали в ресторане, тоже находившемся наверху, поэтому оба направились к фуникулеру и спустя четверть часа оказались высоко над заливом, на вершине горы.
Они расстались, и Диана пообещала не позднее трех часов быть здесь же. Она купила кока-колы и хот-дог и побежала «смотреть рыбок». С тех пор как была маленькой, она полюбила кормить морских львов и дельфинов, бросая из купленного картонного стаканчика мелкую рыбешку и благоговейно наблюдая, как морские животные выпрыгивают из воды, чтобы поймать на лету угощение с безошибочной точностью.
Диана медленно шла по закруглявшейся открытой галерее, наблюдая за морскими львами, скользящими в аквамариновой воде, которую пенили волны, вызванные к жизни работой невидимых механизмов. Эти искусственные волны отличались разной высотой и силой. Она бросала корм, перегнувшись и свесившись за парапет ограждения, а затем отправилась в зал бассейна посмотреть выступление прыгунов в воду.
Сидя там, она размышляла над тем, что рассказал дед, пытаясь во всем разобраться. Скрытая вражда между Томом Юнгом и ее отцом всегда пугала ее, потому что она не понимала ее причин. Сейчас их отношения уже не казались пугающими, напротив, все выглядело необъяснимо глупо. Но она понимала, что от этого не легче устранить антагонизм между дедом и отцом.
Когда представление закончилось, она отправилась на водные горки и вволю повизжала во время аттракциона, прежде чем наконец собралась вернуться ко входу, выполнив свою программу на день.
Погода начала портиться. Облака вновь затянули небо, и во второй половине дня стало душно, словно в кипящей кастрюле, как и всегда бывает в Гонконге в это время года. Диана обрадовалась, что Том пришел без опоздания. Ей хотелось поскорее добраться домой, принять душ и поваляться после обеда.
— Как все прошло, дед? Кто кого заставил убирать со стола?
Он захохотал.
— Тебе надо подумать о деловой карьере, Диана. У тебя правильные инстинкты.
