Александр ЗОЛОТЬКО - ПОКЕР НА КОСТЯХ

   – Вы нашли тех, кто убивал?

   – Никто не убивал, – быстро сообщил Петров с самым невозмутимым видом, – вы же сами слышали, я надеюсь, самоубийства и несчастные случаи.

   Я мельком глянул Петрову через плечо и тут же отвел взгляд. На перрон как раз спускался тот самый, кто обещал разорвать Петрова вдребезги и пополам.

   – Хорошо, – кивнул я, – но почему именно вам было поручено говорить со мной?

   – Вы меня разочаровываете, Александр Карлович. Кому же как не мне? Как только выяснилось, что это вы…

   – Хорошая память у деда.

   – Профессиональная. Как только выяснилось, что это мой старый знакомый, тут же мне было поручено с вами поболтать и намекнуть, что вам нечего там делать. Не-че-го.

   Мне стало легко. На душе даже потеплело. Петров собрался выкручивать мне руки. Петров собрался мне запрещать. Петров решил наступить на горло свободе слова. Мое плохое настроение наконец получило возможность персонифицировать враждебное мне мироздание. Долго-долго копилось у меня внутри раздражение, а тут очень удачно господин Петров сунулся по минному полю без миноискателя…

   – Это вас так волнует? – осведомился я.

   – Представьте себе…

   – И что именно вас волнует? То, что человек, не находящийся на государственной службе отправляется к другому человеку, также не находящемуся на государственной службе? Я что, пересек линию поста? И вы теперь орете мне: «Стой, стрелять буду!»? Вы кто, часовой? – я улыбнулся, Боже, как я мерзко улыбнулся!

   Это я не Петрову улыбнулся, и это я не Петрова посылал куда подальше от своей личной жизни. Не только Петрова. Это я и Михаилу отвечал, с его намеками о моем ничтожестве и беззащитности, это я Пашу посылал, который имел наглость привести ко мне в дом этого шпиона…

   Это я себя, испуганного и дрожащего, ставил на место. Хватит.

   – Вы ясно меня поняли? Хватит. Идите вы на все четыре стороны и больше не попадайтесь мне на глаза, господин Петров. И шефам своим скажите, чтобы они отцепились от меня. Я не желаю больше участвовать в ваших играх, и не собираюсь дрожать при одном только суровом взгляде дядь из ваших дерьмовых секретных организаций. Я послал Михаила, я посылаю и вас. Я не желаю… – я слишком напрягал горло и был наказан внезапным приступом кашля.

   Петров воспользовался паузой:

   – Это ваше право – делать то, что вам хочется. А наше право, в свою очередь, следить за тем, чтобы вы не нанесли ущерб…

   – Кому? Памяти великого Советского Союза? Ведь вам должен был сообщить ваш Зарудовский, что меня интересует только один вопрос. Последние учения Киевского военного округа. И все.

   – И этого достаточно. Достаточно даже того, что вы видели списки секретных объектов…

   – И на них не было ни каких грифов. Ни каких. Это были не документы, а так, шпаргалки одуревшего от страха и безделья бывшего подполковника. В общем – все. Я больше не желаю с вами разговаривать. Вы свободны. Вы вольны делать все, что вам заблагорассудится. Но не вздумайте больше лезть ко мне или моей семье, – после этой фразы я должен был повернуться и уйти с гордо поднятой головой, но внезапно вмешался Жовнер, маячивший все это время за спиной у Петрова:

   – Привет.

   – Привет, – автоматически буркнул я.

   – А ты чего не здороваешься, братан? – Жовнер остановился перед Петровым, – Мы ж с тобой знакомы…

   Петров побледнел. Немного, но я заметил, я отчего-то очень внимательно рассматривал его лицо. Зрачки Петрова сузились, словно попытались спрятаться в глубине глаз.

   – Доброе утро…

   – Так ты у нас, оказывается, мент… – как-то удовлетворенно протянул Жовнер.

   – Он не мент, – поправил я, – несколько лет назад он работал в военной контрразведке.

   – О, круто! Это твои ребята меня дергали, кулаком по столу лупили и угрожали. Твои?

   – Вы о чем? – Петров сказал это на столько неуверенно, что мне его даже стало жалко. Я себе представить не мог, что мой работодатель сможет при первой же встрече произвести на наглого и самоуверенного контрразведчика такое сильное впечатление. Только почему при первой встрече? Жовнер сказал, что они знакомы…

   – Ни о чем! Ты мне лучше скажи, с покойным Ивановым ты по работе общался? Это ты его спалил?

   Петров качнулся, будто собирался попятиться, но в последнее мгновение удержался. А Жовнер продолжал давить, я не понимал как и почему стал возможным этот разговор, но то, что для Петрова он стал полной неожиданностью, и что Петров никак не может найти подходящую линию поведения, я понял сразу.

   – Стой, земляк! – Жовнер хлопнул себя по бедру. – А твои начальники знали, что ты обедал вместе с Ивановичем? Знали? И что ты Ивановичу тогда такого сказал в кабаке, что он даже не доел и сорвался?

   – Это не ваше дело, – и опять Петров отреагировал вяло и нелепо.

   – Серьезно? – удивился Жовнер.

   – Мне нужно идти…

   – Правильно, и я с тобой. Вместе сходим к твоим командирам. Я, понимаешь, этот, законопослушный гражданин, и должен стукануть при случае, бдительность проявить…

   – Сколько угодно!

   – А что ж ты так испугался?

   Точно, Петров испугался, банально испугался, словно пацан, которого застукали на горячем. Я ошалело смотрел на все происходящее. Все вдруг перемешалось в мире. Простой конкретный парень наезжает на крутого бойца невидимого фронта, а тот стоит и лепечет что-то неуверенно…

   – Можете идти куда угодно и говорить кому угодно, – Петров попытался отодвинуть Жовнера в сторону, но получилось у него это слабо. Вообще не получилось.

   – Стоять, – негромко скомандовал Жовнер, и Петров вдруг подчинился.

   – Мне отчего-то показалось, – лицо Жовнера приобрело хищное выражение, – что нам нужно поговорить…

   Петров должен был послать Жовнера, должен был угрожать ему и вообще демонстрировать свое возмущение и крутизну. Это должен был сделать тот Петров, который вел меня в девяносто пятом году через лес, настороженно оглядываясь по сторонам и держа в руках взведенный автомат. Тот Петров…

   Но этот, сегодняшний Петров вдруг как-то изменился лицом и кивнул. Я не поверил своим глазам.

   – У нас что-то случилось? – спросил Виктор Николаевич сразу же, как только Игорь Петрович показался на пороге его кабинета.

   – Да, – Игорь Петрович прошел к креслу и сел.

   – Что же именно?

   – Михаил попал в поле зрения моих орлов…

   – Ну? – Виктор Николаевич совершенно спокойно посмотрел в глаза Игорю Петровичу.

   – Я хочу слышать твое мнение.

   – Поздравляю.

   – И все?

   – А что ты хотел от меня услышать? Я ведь тебе уже говорил – есть приказ с самого верха, я его не могу обсуждать и не могу не выполнять. Взять Михаила. Лучше живым.

   Игорь Петрович слушал с каменным лицом.

   – Нашли Михаила твои люди – бери. На здоровье. Михаил проиграл, мы выиграли. Такова се ля ви, как говорят французы.

   – И тебя совершенно не интересует его дальнейшая судьба?

   – Отчего она меня должна интересовать? Михаил взлетел слишком высоко и теперь ему предстоит попытка приземления на четыре лапы. Он знал, на что шел.

   – И тем не менее…

   – И, тем не менее, я не собираюсь жертвовать остатками своей карьеры для того, чтобы вытаскивать его из этого.

   – Я не предлагаю вытаскивать Михаила, я хочу посоветоваться с тобой, как лучше поступить в этой ситуации.

   – Хорошо, – кивнул Виктор Николаевич, – извини, сорвался. Что там у тебя?

   – Михаил засветился в приграничном с Украиной районе.

   – Далась ему эта Украина…

   – Белгородская область. Михаил в настоящий момент находится на даче тамошнего уважаемого господина Зудина, Семена Федоровича.

   – Того, что у нас проходил…

   – Да, торговец оружием. Партия по «Армагеддону». Выходит, что мы не зря оставили Зудина на воле.

   – Это Михаил предложил оставить его в покое.

   – Правильно, Михаил, – кивнул Игорь Петрович. – Теперь, уже второй день, Михаил пользуется гостеприимством Зудина.

   – Странно, – заметил Виктор Николаевич.

   – Что именно?

   – Странное место, странный союзник – все странное.

   – Вот и я так подумал, – тихо сказал Игорь Петрович. – Очень странное.

   – Будешь брать или повесишь наблюдение?

   – По-хорошему, нужно повесить наблюдение. Но зная Михаила…

   – Засечет.

   – То-то и оно…

   – Но ты ведь его как-то вычислил?

   – Стукач. Банально и просто. Один из людей Зудина.

   – Ты подстраховался?