Александр ЗОЛОТЬКО - ПОКЕР НА КОСТЯХ

   – Ты подстраховался?

   – А что прикажешь делать? – с некоторым вызовом произнес Игорь Петрович.

   – Такое чувство, что ты не доверял Михаилу уже давно…

   Игорь Петрович промолчал.

   – Тогда у тебя еще есть ко мне вопросы? – спросил Виктор Николаевич.

   – Пока нет.

   – Что ты решил по Михаилу?

   – Подожду. И докладывать пока наверх не буду.

   – Твое право.

   Это оказался самый короткий мой визит в столицу. И самый странный. Нелепый разговор на перроне вдруг перерос в жутковатую беседу в автомобиле Жовнера. И за рулем, кстати, сидел водитель, что несколько подняло Жовнера в моих глазах. Толик был не из тех пацанов, которые любят сидя за рулем потрепаться по мобильнику. Толик вообще произвел на меня в это утро очень сильное впечатление.

   Куда-то исчезла его внешняя простоватость и даже неизбежные «типа» и «чисто» покинули его лексикон. Жовнер был собран и агрессивен.

   А я был потрясен.

   Петров… Раньше я его хотя бы уважал. Но вдруг оказалось, что он не просто имел какие-то темные дела с загадочным для меня Иваном Ивановичем Ивановым, но и рассказывал об этих делах первому же, кто надавил.

   Или все было так серьезно для Петрова.

   Из разговора я понял, что Жовнер, явившись на очередную встречу с Ивановым, увидел Петрова с ним за столом… Тьфу ты, черт. Я, как человек, склонный к писательскому труду поморщился. Среди фамилий действующих лиц не хватало только Сидорова, чтобы превратить все в фарс.

   Петров не хотел, чтобы кто-либо узнал об этой встрече. Он даже был готов откровенничать с Жовнером, чтобы тот, не дай Бог…

   Жовнер не лез пока в подробности отношений Петрова и Иванова, он задал несколько конкретных вопросов и получил несколько конкретных ответов.

   После чего принял мгновенное решение, и машина двинулась сквозь столичную сутолоку к выезду в сторону Города.

   Я сидел на переднем сидении, и мне было чертовски неудобно оглядываться назад. А после того, как Петров сообщил о некоторых интересных вещах, оглядываться мне перехотелось. Мне захотелось выйти из машины и… И сам не знаю еще чего. Спрятаться, забиться в щель, убежать…

   Оказывается, Горяинов, тот, который фотографировал офицеров, был убит. Вместе с украинским контрразведчиком. Еще 24 октября. А Никоненко Егор Степанович был убит грабителями этой ночью в своей квартире, вместе с женой. Не вовремя проснулся пенсионер…

   – Слышь, Саша, – хлопнул меня в этот момент по плечу Жовнер, – получается, что этот твой Зарудовский последний уцелевший…

   – Получается, – выдавил я.

   – Нам нужно ехать к нему. Срочно. Слышь, Саша?

   – Нужно, – кивнул я. – Срочно.

   – Надо было мне в разведчики идти, – засмеялся Жовнер. – А книга может крутая получится! Этот, бестселлер.

   Я автоматически отметил, как точно и без ошибок произнес Жовнер это трудное для слово, подивился тому, что еще способен замечать подобную ерунду и попытался сосредоточится.

   Что же это выходило? Выходило, что действительно есть нечто, способное нанести удар по всей территории Украины. И это нечто действительно достижимо. И тот самый Иванов нацеливался на это… И…

   Машина остановилась на выездном блок-посту, водитель вышел разбираться с гаишником. Петров и Жовнер замолчали. Через минуту Петров подал голос снова:

   – Мне нужно назад, в Киев.

   – Само собой, ты ведь на службе, – согласился Жовнер неприятным тоном.

   В машину вернулся водитель.

   – Поехали! – приказал Жовнер.

   – Мне нужно в Киев! – напомнил Петров.

   – Сейчас, только вот перетрем еще пару вопросов, – пообещал Жовнер. – Смотри!

   Это «смотри» Жовнер выкрикнул неожиданно и так азартно, что я тоже начал крутить головой, пытаясь рассмотреть, что же так поразило Толика. Но ничего не заметил – засыпанные снегом лесопосадки и поля.

   На заднем сидении завозились, послышался глухой удар и вскрик.

   Я оглянулся. Петров хрипел, откинувшись назад, а Жовненр потирал ребро правой ладони.

   – Сверни куда-нибудь, – сказал Жовнер водителю и, заметив, что я на него смотрю, подмигнул, – знаешь, кого я не люблю больше ментов?

   – Кого? – автоматически спросил я.

   – Стукачей и продажных сук. Этот вот – продался, гад, и еще выкобенивается. Ничего, мы его скоренько.

   – Что скоренько? – в тот момент я был способен только задавать тупо вопросы.

   – Обработаем.

   Машину несколько раз тряхнуло, когда она медленно съезжала на обочину.

   – Аккуратнее, – прикрикнул на водителя Толик.

   – Сейчас, – сказал водитель, и это было первым словом, которое я от него услышал за три часа.

   – У тебя браслеты? – спросил Толик.

   Водитель полез куда-то под сидение и выудил никелированные наручники.

   – Ты чего задумал? – мне показалось, что все это мне снится.

   – Ничего, поболтаем с засранцем.

   Машина вломилась в какие-то кусты. Не боятся ребята поцарапать тачку, мелькнуло у меня.

   Жовнер вылез из машины, вытащил за собой все еще не пришедшего в себя Петрова и усадил его на снег, спиной к дереву. Руки завел за спину и защелкнул наручники.

   Я тоже вылез наружу и пожалел, что так и не собрался купить ботинки – снег сразу же набился в туфли.

   – Просыпайся, бедненький, – Жовнер похлопал Петрова по щекам, – просыпайся.

   Петров застонал.

   Жовнер зачерпнул пригоршню снега и потер Петрову щеки:

   – Просыпайся.

   Петров попытался открыть глаза, веки дрогнули, приоткрывая белки глаз.

   – Давай, нам некогда, – недовольным тоном сказал Жовнер, присаживаясь на корточки. – Что ту у нас в карманах? Не густо. Удостоверение и немного денег. Очнулся?

   – Да, – просипел Петров.

   – Вот и классно. Теперь ты нам с Сашей расскажешь, что там у вас происходит с этими полковниками и учениями.

   – Я не знаю…

   – Не ври. Ты, сука, корешился с Ивановым. Он зачем-то меня на книгу запустил. И Сашу вон тоже. Нас это интересует.

   Меня начало поташнивать от всего этого. Слишком профессионально, привычно действовал Жовнер, и слишком беззащитным выглядел Петров. И слишком глупо выглядел я. Ни одна на свете книга не стоит такого.

   – Вспоминай, что там у нас произошло? Что искал Иваныч? И что ты ему рассказывал?

   – Я не… – рука Жовнера дернулась, и Петров замолчал.

   – Я не буду тебя быть по лицу, я тебе дам шанс выкрутиться. Но больно тебе будет – это я тебе обещаю.

   – Толик, – окликнул я его, – Толик!

   – Не мешай.

   – Ну хоть вы ему скажите, – взгляд Петрова остановился на мне, – вы же сейчас…

   – Мы сейчас займемся тобой немного конкретнее, – сообщил Жовнер, – ты знаешь, как жлобы не хотят бабок отдавать? И те быстро соглашаются. Очень быстро. Даю тебе последнюю возможность.

   – Да зачем вам это?

   – Я бабки уже вложил в дело. И я не хочу их терять. Кроме того, тут пахнет конкретными деньгами.

   – Вы что, не поняли? Вам нагрузил Иванов, ему нужно было, чтобы вы…

   – А мне плевать. Кем бы он ни был, мысль он подкинул неплохую. И я не хочу тут лохануться.

   – Ты лоханулся, когда вообще с этим завязался! – выкрикнул Петров.

   – Все мы лоханулись, милый, – Жовнер расстегнул на Петрове пальто, пиджак и рубашку, – извини, маечку мы твою порвем.

   Звук рвущейся ткани.

   Я отвернулся.

   – Не решился еще?

   – Я ничего…

   – И ладно, – почти ласково сказал Жовнер, – и хорошо. Ты, наверное, боль хорошо переносишь, раз такой смелый. Проверим.

   – Толик, – оборачиваясь, сказал я.

   – Рот закрой, – Жовнер, не торопясь и не отрывая взгляда от лица Петрова, вынул из кармана зажигалку – тускло блестящий прямоугольник, – как думаешь, ты вытерпишь, когда кожа пузырями пойдет? Или до черного мяса дотянешь?

   Петров не сводил взгляда с огня, как зачарованный. На лице его выступил пот, я видел, как скатилась капля по виску.

   – Стоит это того, майор? Или не стоило тебе завязываться с врагом нашего славного государства? Нес бы свою службу и все.

   Огонь зажигалки приблизился к открытой груди Петрова.

   – Убери огонь, – попросил Петров.

   – Не нравится? Уберу. Его ведь и вернуть можно легко.

   – Не нужно.

   – Хорошо, – огонек погас, и зажигалка исчезла в кармане. – Слушаю. Иди ближе, Сашок.

   Я подошел.

   – Возьми там блокнот, ручку, может чего записать придется, – посоветовал Жовнер.