Филипп Ле Руа - Последний Завет
Лететь оставалось всего несколько минут.
– Вы уверены, что в этом есть какой-то смысл? – спросила Карла.
Она была встревожена.
– По крайней мере, такой же, как в попытке вашего мужа год назад.
Пилот Нед Перри, не один год проработавший в «Юнион ойл компани», в нефтяной разведке, был человеком опытным. Мягко посадив самолет на береговой припай, он не стал выключать мотор и поторопил Натана, поскольку при таком морозе машина могла не взлететь. Лав спрыгнул на лед, подмигнул Карле и исчез в темноте. Он поставил себе целью воспроизвести маршрут Этьена Шомона. Отыскать какую-нибудь зацепку, недостающую деталь. Главное, влезть в шкуру француза, оказавшегося на пороге смерти.
Он посмотрел на удалявшиеся огни самолета и представил себе обеспокоенный взгляд Карлы за стеклом иллюминатора. Она заберет его через три дня, севернее, в пятидесяти километрах от Барроу, на том самом месте, где Боуман нашел тело ее мужа. У него с собой две сигнальные ракеты, чтобы обозначить свое местоположение. Метеопрогноз благоприятный: пурга маловероятна. Легкий туман. Мороз всего минус сорок пять по Цельсию.
Вокруг расстилалась бескрайняя ледяная пустыня. Когда солнце соблаговолит осветить ее, тут найдется чем омыть замыленный взгляд горожанам всего мира. Только море, снежная равнина и неподвижный паковый лед – припай. Незыблемый, необъятный, незапятнанный – символ самой пустоты. Никакая другая панорама не могла бы лучше выразить сущность дзен. Белая страница планеты, святилище первоначал. Холод и мрак изгнали отсюда людей в более приветливые края, которые они колонизировали вплоть до того, что кое-где даже не оставили места природной среде. Именно тут, на этих миллионах квадратных километров, Натан надеялся обнаружить след Шомона. Априорно это было бы чудом.
Обычно пейзажи не имеют памяти и безразличны к тому, что происходит на их фоне. Сколько сцен преступления Натан прозондировал, так и не добившись ответа от места, которое видело все! Он мог рассчитывать только на промахи преступников, на их человеческие слабости. Природа-сообщница ловко скрывала доказательства, и приходилось поторапливаться, чтобы улики, оставленные преступником или его жертвой, не были стерты временем, ветром, дождем. Если труп не найти сразу же, он разлагается, смешиваясь с землей. Но на Аляске все иначе. У пакового льда прекрасная память. Он ничего не изменяет, все сохраняет. Настоящий морозильник. Непогрешимый свидетель. Он один видел Шомона год назад. Стало быть, его и надо допросить.
79
Только по возвращении в Барроу Карла осознала, во что ввязалась. От дочери, которой она звонила два раза в день, ее отделяли тысячи километров. Итальянка осталась совершенно одна, среди эскимосов, в какой-то дыре под пологом полярной ночи, где единственной усладой для глаз были ледяное море да черный пляж, заметаемый пургой.
Ей предстояла встреча в городском баре с Риком Такитой, осведомителем Кейт Нутак. Рик принадлежал к проживавшему в Барроу большому эскимосскому племени инупиат, западной ветвью народа инуит. Кейт расплачивалась с Такитой горячительными жидкостями за тесной стойкой «Тройного Б». Несмотря на склонность к выпивке, эскимос ее обычно не подводил. Во всяком случае, был идеальным посредником при общении с местным населением, не слишком разговорчивым с редкими здесь чужаками. Карла должна была показать ему отнюдь не исчерпывающий список трапперов Барроу, составленный Доном Малхони после своего неудачного вторжения в номер Натана.
Она затянула потуже капюшон и перебежала через улицу, направляясь к «Тройному Б». В баре царила удушливая жара. Она избавилась от парки, заставив обернуться нескольких завсегдатаев, сгрудившихся вокруг стоявшей посреди зала печки. Послышались восхищенные присвистывания, раскрасневшиеся лица расплылись в ухмылках до ушей. Поднялась чья-то рука. Принадлежала она какому-то верзиле индейцу, который, казалось, коллекционировал пустые стаканы. На столе перед ним скопилось по меньшей мере полдюжины.
– Вы Рик Такита?
– Зовите меня Так, миссис Шомон.
Незачем спрашивать, как он ее узнал, – других женщин в баре не было.
– Выпьете что-нибудь?
– Нет.
– Две водки с тоником! – заказал он.
– Я же сказала, что ничего не хочу.
– Знаю, это я для себя.
– Агент Нутак сказала, что вы могли бы мне помочь.
Она ждала какой-нибудь реакции с его стороны, но Такита оставался невозмутим.
– Это не тот случай? – продолжила Карла.
– Какой случай?
– Что вы можете мне помочь.
– Зависит от того, о чем попросите.
Она рассказала ему об угрозах убить Этьена и об охотниках, для которых ее муж был как бельмо на глазу. Стало быть, кто-то из них вполне мог захотеть от него избавиться. Карла показала ему список, составленный Доном Малхони. Рик пробежал его взглядом и выпил. Карла потеряла терпение:
– Вы кого-нибудь из них знаете?
– Хм.
Она предположила, что ответ утвердительный.
– Кого именно?
– Всех, кроме одного.
– Которого?
Он ткнул пальцем в имя: Патрик Гувер.
– Возможно, один из этих типов и убил моего мужа год назад.
Такита допил стакан, не мешая ей продолжать. Но Карла уже не знала, что добавить.
– Есть у вас какие-нибудь соображения?.. Мог кто-нибудь из этих трапперов убить Этьена?
После долгого молчания Так решил наконец высказаться:
– Я уже давно не охочусь.
Карла поблагодарила его и встала, решив про себя больше не иметь дела с этим апатичным субъектом, игравшим в молчанку.
– Зато могу свести вас кое с кем, – добавил эскимос.
Усевшись за руль своего старенького пикапа, Так подвез ее к бревенчатому шале, выделявшемуся на фоне зданий из стекла и обложенных дерном лачуг. Из трубы валил густой дым.
– Вам повезло, Даг Тревис дома.
Тревис значился в списке Малхони. Перед домом было припарковано несколько машин. Визит Рика и Карлы оказался для хозяина дома неожиданным, но он, казалось, был рад видеть эскимоса и пригласил их войти. Интерьер вполне соответствовал тому, что Этьен рассказывал Карле об аляскинских жилищах. Бревенчатые стены были увешаны охотничьими трофеями – головами моржей, лосей, карибу и прочих оленей. В углу главной комнаты возвышалось на постаменте чучело гигантского медведя. На креслах и диванах, покрытых шкурами, сидели несколько человек – супружеская пара с ребенком и какой-то мужчина. Во время краткой церемонии знакомства Карла поняла, что это клиенты, договаривающиеся о предполагаемом сафари. Тревис извинился перед своими гостями и предложил вновь прибывшим пройти с ним в кабинет. Это помещение украшали чучела лис и сурков, застывшие в агрессивных позах.
Рик довольно откровенно обрисовал ситуацию, как ему представила ее Карла, но не показывая список Малхони. Тревис закурил сигару и раскинулся в кресле с сардонической усмешкой.
– Ты всерьез думаешь, что какой-нибудь траппер захотел повесить голову того французика себе на стену?
– Этот французик – ее муж, – уточнил Такита.
Заявление произвело эффект холодного душа. Тревис раздавил свою тошнотворную сигару в пепельнице, изображающей эскимосское иглу, извинился и взял гораздо более дипломатичный тон.
– Я знаю в здешних краях немало охотников. Они бы такого не сделали. Впрочем, экологи нечасто добираются до Барроу. Да и вообще нам плевать на мнение городских, которые прутся сюда защищать природу, в которой ни черта не смыслят. Это я еще стараюсь быть вежливым из-за дамы. Мы ведь убиваем не ради удовольствия. А чтобы выжить.
Карла и Так не стали оспаривать его корявую речь в защиту охоты и, поблагодарив, направились к выходу. На пороге итальянка в первый раз обратилась к нему:
– Вы знаете Патрика Гувера?
Это было единственное имя из списка, которое Такита никогда не слыхал.
– Гувер не траппер, а подпольный деляга. Браконьер. Возит сюда втихаря толстосумов отстреливать запрещенную дичь. Ничего общего с тем, чем занимаюсь я сам. Сожалею, но меня люди ждут.
Садясь в пикап, Карла подумала, что, несмотря на свои повадки жителя сонной Лемурии, Рик меньше чем за два часа вывел ее на настоящего подозреваемого.
80
Окруженный несказанным безмолвием, Лав поспал несколько часов в своей двухслойной палатке возле бензинового обогревателя. Потом продолжил путь меж снегом и нескончаемой ночью, с компасом в одной руке, с фонарем в другой. Вечная мерзлота под его подошвами простиралась в глубину до трехсот метров. От холода немели ноги, но мозг все еще отдавал приказы – правило будо, которое Натан всегда применял для оптимальной эффективности. У Шомона тоже наверняка был свой метод. Иначе этот исследователь физических и умственных пределов человеческого существа вряд ли смог бы совершить столько экспедиций во враждебной среде. Эти внутренние достижения требовали незаурядных ресурсов. Откуда он черпал энергию? Энергию, позволяющую осуществить единение духа и тела. Энергию, которая подчиняется первому, чтобы контролировать второе в наихудших обстоятельствах.
