Шарлатаны - Робин Кук
По притихшему залу прокатилось сдавленное «ах». Все были ошеломлены, и больше всех — сам Ной. Он ожидал неприятностей от доктора Мейсона, но это было просто нелепо. Когда распоясавшийся оратор продолжил свои наскоки, на него начали шикать с разных сторон. Все в клинике знали Аву как отличного специалиста — до сих пор имя доктора Лондон ни разу не упоминалось на конференциях по летальным исходам — и относились к ней с симпатией.
Когда запал Дикого Билла наконец иссяк, в зале повисла гробовая тишина. Ной тоже молчал, пытаясь подобрать слова для ответа. И в этот момент со своего места поднялся доктор Кумар — высокий симпатичный мужчина со смуглой кожей и густыми седоватыми усами, выходец из Пенджаба, северного региона Индии, — и двинулся по проходу, спускаясь в яму амфитеатра. Ной с радостью уступил место на кафедре заведующему отделением анестезиологии.
Мягкая и вдумчивая речь доктора Кумара была полной противоположностью скандальному выступлению Мейсона. Заведующий похвалил Аву, сославшись на ее потрясающие доклады на конференциях по анестезиологии и великолепные практические навыки. По его словам, он лично наблюдал за работой доктора Лондон, когда она только поступила в клинику, а ее действия в разбираемом нами случае и в ситуации с Брюсом Винсентом можно назвать образцовыми. После чего доктор Кумар принялся хвалить доктора Мейсона, назвав его блестящим хирургом и гордостью больницы, и предложил встретиться тет-а-тет, чтобы детально обсудить опасения по поводу доктора Лондон или любого другого анестезиолога из команды БМБ.
На этих словах аудитория разразилась аплодисментами.
— Всего два дня назад доктор Лондон была причастна к еще одной смерти, — выпалил Мейсон. — Итого три летальных случая меньше чем за месяц. По-моему, это уже перебор.
— Я рассмотрел последний случай, — с той же спокойной мягкостью ответил заведующий отделением анестезиологии. — Это был эпизод со скоротечной злокачественной гипертермией. Опять же я считаю, что доктор Лондон и остальные участники операции сработали превосходно.
Затем доктор Кумар подробно объяснил, каким образом осуществляется наблюдение за работой ординаторов. Предполагается, что штатный анестезиолог курирует двух ординаторов одновременно, поэтому доктор Лондон и отсутствовала в тот момент, когда начался наркоз Элен Гибсон, — просто не успела прийти из соседней операционной.
Пока доктор Кумар говорил, Ной вспомнил тот злосчастный день, склонившуюся над столом Аву и возникшее у него мимолетное впечатление, что она не очень уверенно общается с видеоларингоскопом. И снова его кольнуло неприятное чувство. Говорить ли об этом доктору Кумару? И почему Ава не заказала набор для экстренной трахеотомии или не использовала иглу большого диаметра для струйной вентиляции?
— Спасибо, что позволили мне выступить, — сказал доктор Кумар, отступая от микрофона и возвращая Ротхаузера к действительности.
— Благодарю за выступление, сэр, — поспешно откликнулся тот. Он вернулся на кафедру и посмотрел в зал: люди перешептывались, многие оживленно обсуждали услышанное.
— Я хотел бы добавить еще кое-что, — неожиданно прозвучал чей-то голос из правой части аудитории.
Ной повернулся в ту сторону. Это был доктор Джексон.
— Пожалуйста, — главный ординатор сделал широкий жест рукой, давая слово коллеге.
— Да, я помню: по правилам, врачу, чей случай разбирают на конференции, не положено выступать, но в сложившейся ситуации я чувствую себя обязанным высказаться. Прежде всего, я сожалею, что принудил ординатора начать анестезию, не дожидаясь прихода куратора. Признаю свою ошибку. Хочу лишь добавить в свое оправдание, что речь шла о множественном открытом переломе; в таких обстоятельствах чем дольше откладывается операция, тем больше вероятность заражения. И все же мне не следовало настаивать.
В аудитории раздались сдержанные аплодисменты. Люди оценили признание доктора Джексона, которое оказалось столь же неожиданным, как злобные комментарии доктора Мейсона. Ной посмотрел на Аву. Она тоже беззвучно хлопала в ладоши. Интересно, кому: Кумару или Джексону? И тот, и другой сделали все, чтобы реабилитировать доктора Лондон.
Бросив взгляд на часы, Ной увидел, что уже почти девять. Он поблагодарил коллег и объявил конференцию закрытой. Все разом поднялись и заторопились к выходу, поскольку опаздывали на операции, запланированные в первую смену.
Спустившись с кафедры, Ротхаузер подошел к секретарю отдела информационных технологий, которая всю конференцию одиноко просидела на стуле в яме амфитеатра, дожидаясь, когда ее пригласят выступить по делу Элен Гибсон.
Ной извинился:
— Простите, никак не ожидал, что мы не уложимся в отведенное время.
— Ничего страшного, — улыбнулась женщина. — Мне было интересно послушать выступления врачей. Я никогда не бывала на конференциях по летальным исходам и рада, что вы подробно обсуждаете такие трагические случаи.
— Мы стараемся делать выводы и учиться, чтобы избежать трагедий в будущем. Еще раз спасибо, что пришли.
Ной обернулся, надеясь встретить взгляд Авы — наверняка ее порадовал исход конференции. Однако вместо подруги наткнулся на разъяренного доктора Мейсона, готового вот-вот взорваться.
— Считаешь себя чертовски умным? — прошипел Дикий Билл, придвигаясь почти вплотную к противнику. — Радуешься, что удалось снять с крючка свою высокомерную подружку? Ладно, у нее свой начальник, но до тебя я доберусь, можешь не сомневаться? И мой тебе совет: уноси отсюда ноги, пока не поздно!
Понимая, что благоразумнее всего промолчать, Ной с туповатым видом смотрел на хирурга. Тот, сузив глаза, впился в него взглядом, затем развернулся и с театральным пафосом, словно покидая сцену, зашагал к выходу из аудитории.
Ной покосился на большую тройку, которая все еще стояла неподалеку от кафедры, что-то обсуждая между собой. Все трое дружно закатили глаза, словно предлагая не обращать внимания на странности коллеги. Непростой характер Мейсона не был для них секретом. Поддержка начальников придала Ротхаузеру некоторую уверенность, но ему все еще было не по себе: в конце концов, доктор Эрнандес сам сказал накануне, что Уильям Мейсон — это сила, с которой нужно считаться.
Глава 22
Среда, 26 июля, 15:10
Ноя ждал напряженный рабочий день. Вместе с остальными участниками конференции он направился по переходу, соединяющему больничные корпуса, из большого амфитеатра Фэгана обратно в Стэнхоуп-Билдинг. По дороге многие хвалили его доклад, а кое-кто выразил недоумение по поводу безумной вспышки доктора Мейсона. Это обнадеживало, и Ротхаузер окончательно успокоился.
Убедившись, что все ординаторы, которых он назначил ассистировать штатным хирургам, на месте, Ной начал свою операцию
