Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное...
Снимая у вешалки плащ, пиджак, пуловер, он вдыхал ароматы, доносящиеся из кухни, и краем уха прислушивался к очередному выпуску «Звездной академии», который смотрела в гостиной Дженни, — ей разрешено было смотреть телевизор перед сном, и она никогда не упускала возможности воспользоваться этим правом, к большому огорчению родителей. Однако сегодня даже невыносимая молодежная музыка звучала в его ушах сладостной симфонией — это тоже была одна из примет уютного семейного вечера.
— Вот и я! — воскликнул Бертеги, заходя в кухню.
С первого же взгляда он понял, что Мэрил чем-то обеспокоена: увидев его, она даже не улыбнулась, как делала это всегда, встречая его вечером с работы.
— Все в порядке? — спросил он, подходя к жене.
Она стояла у раковины и с ожесточением терла большую кастрюлю. Когда он приблизился, она откинула назад прядь волос и подставила ему щеку для поцелуя.
— Да, все в порядке…
Но озабоченный вид Мэрил противоречил этим словам.
Бертеги бросил взгляд на обеденный стол — тот был пуст.
— Хм… не знаю, что случилось, но когда я вошел, то по запахам решил, что у нас сегодня королевский ужин!
— Я тоже, но, видимо, на ужин нам придется по телефону заказать пиццу.
Бертеги сел, пораженный непривычно сухим тоном жены.
— Может, ты все-таки объяснишь, в чем дело?
Мэрил бросила губку в раковину, сняла перчатки и прислонилась спиной к барной стойке.
— Прежде всего — в мадам Менгиронд…
— Это еще что за мадам?
— Ну, женщина, которая занимается хозяйством и присматривает за Дженни, когда меня нет…
Бертеги кивнул, вспомнив существо, облаченное в красный фартук-халат, — адскую помесь дракона и носорога в женском обличье.
— Она ушла.
— Ушла? — недоуменно переспросил Бертеги.
— Уволилась, если тебе так понятнее.
— И из-за этого ты так переживаешь? Господи, да мы найдем другую!
Мэрил пожала плечами.
— Не знаю, Клаудио, может, я глупая, но… что-то произошло.
— Что?
— Когда я вернулась, она была какая-то странная. Посмотрела на меня так, как будто привидение увидела… И в то же время мне показалось, что она что-то знает. Что-то такое, что мне неизвестно. И о чем мне следовало бы знать… Так или иначе, она была сама не своя.
Бертеги с некоторым подозрением взглянул на жену. Мэрил была чувствительная женщина, точнее, восприимчивая, и обладала хорошей интуицией. Но вместе с тем была рациональной и здравомыслящей. Однако сейчас ее слова были словно отголосками тех, которые ему пришлось услышать от местных жителей в течение нескольких последних дней. Наверно, с юмором подумал он, здешний туман как-то влияет на мозги — то есть заслоняет от них действительность.
— Да, я понимаю, что тебе все это кажется ерундой, — продолжала Мэрил, словно прочитав мысли мужа, — но раньше она никогда так себя не вела. Она плела мне невесть что — о каких-то семейных делах, которыми надо срочно заняться, о том, что наш график ей неудобен… Но когда я виделась с ней всего за час до того, она была совершенно спокойна и ни о чем таком даже не заикалась!
Бертеги кивнул — это действительно было немного странно. Но все же не настолько, чтобы беспокоиться всерьез.
— Она меня… напугала, понимаешь? Мне стало настолько не по себе, что я даже выбросила все, что она приготовила.
— Зря, это так вкусно пахло, — сказал Бертеги с разочарованием гурмана, обманутого в своих ожиданиях.
— Тебе при твоих габаритах это строго противопоказано. И… можешь считать, что я совсем спятила, но я почему-то никогда не могла притронуться к ее стряпне.
Бертеги изумленно покачал головой. Туман… туман завладел всеми, без исключения! Даже его жена дошла до того, что фактически обвиняет домработницу в попытке отравления!
— А я рада, что она ушла! — раздался тонкий голосок.
Супруги одновременно повернулись к двери.
— Привет, куколка! Ну что, твои звездные академики перестали квакать, как лягушки в болоте?
Дженни Бертеги сделала пренебрежительную гримасу и уселась отцу на колени.
— Да ну их! Сирил вот-вот победит — этот бездарь! Я скоро вообще перестану это смотреть!
Бертеги расхохотался.
— Ну, хоть одна хорошая новость, hija![13] — И, посмотрев на Мэрил, спросил: — Она ужинала?
— Нет, я все выбросила. Даже салат и фрукты…
Бертеги застыл от изумления, не в силах произнести ни слова. Когда он наконец открыл рот, чтобы потребовать объяснений, у него в кармане зазвонил мобильный телефон. Он осторожно спустил дочь на пол и посмотрел, кто звонит. Это оказался Клеман.
Невольно поморщившись, Бертеги нажал клавишу соединения и вышел в коридор.
— Можете порадоваться. Они кое-что обнаружили…
— Эксперты?
— Да. Подробности будут завтра, но я попросил Кловиса держать меня в курсе и сразу звонить, если вдруг выяснится что-то подозрительное. Но уже можно точно сказать, что существует связь, и очень тесная, между убийством быка и убийством в парке. Шелк…
— Шелк? — недоуменно переспросил Бертеги.
— Да. Волокна шелка, совсем крошечные, почти незаметные. Помните осколок зеркала, который нашли рядом со скейтбордом?
— Со следами засохшей крови? Помню, разумеется. Решили, что он мог быть у мальчишки с собой, потому что его кровь там тоже была, а на ладони был порез.
— Так вот, на нем нашли эти самые волокна шелка. И не простого, а особенного. Точнее, обработанного особым способом. И точно такие же волокна нашли на шкуре быка — вначале их не разглядели, потому что они чуть ли не микроскопические, но потом выяснилось, что они такие же. Это шелк, используемый для чулок.
— Для чулок? Для этих, как их… капроновых, ты имеешь в виду?
— Ну да. Для женских чулок и колготок. То есть оба раза на месте преступления был кто-то, на ком были чулки.
Бертеги поразмышлял.
— Даже если это и была женщина, маловероятно, что она совершила преступления в одиночку. Особенно это касается убийства быка… Чтобы выпотрошить такую огромную тушу, нужна неженская сила.
— Да, согласен… А может… трансвестит?
— М-да… или сообщник. Точнее, сообщница, — поправился Бертеги, который даже при всем желании не мог вообразить себе Ле Гаррека в белокуром парике и туфлях сорок третьего размера на шпильках, кромсающего рогатую жертву… для чего, кстати? Чтобы сделать подарок Сатане?.. И потом, младший из братьев Мансар видел на рю де Карм, 36, мужскую фигуру…
— Завтра будут новые детали, но… уже сейчас можно порадоваться, ведь так?
— Да, — вздохнул Бертеги. — Да, конечно…
— Это еще не все… — Клеман, кажется, был не слишком уверен, стоит ли ему продолжать. — Я о таком даже не мечтал, потому что это полная фантастика… по они провели ДНК-экспертизу крови, найденной на зеркале.
Сердце комиссара подскочило в груди. Но тону Клемана он догадался, что это ключевой элемент расследования.
— Согласно результатам первых анализов, эта кровь совпадает… они проверили по полицейской картотеке… с кровью Мадлен Талько.
Бертеги закрыл глаза. Словно электрический разряд прошел по всему его телу.
— Будут сделаны и другие анализы, — торопливо продолжал Клеман. — Пока Кловис просил не разглашать информацию. Она будет приобщена к делу, когда появится стопроцентная уверенность. Мне кажется, эксперты и сами были поражены…
Бертеги машинально повернул голову к окну. Туман, снова подумал он, увидев мутно-белые клубы, застилающие окна. Туман, скрывающий или искажающий любую истину… Как получилось, что «дело Талько» вновь всплыло из забвения — через семь лет? И так неожиданно, почти случайно всего лишь благодаря следам засохшей кропи на осколке зеркала… найденному даже не на месте преступления…
— Вы слушаете?
— Да… пытаюсь это переварить…
— Я понимаю, это настоящий шок, — сказал Клеман. — И последнее… я тут пытался отыскать одного специалиста по… ритуалам и всякому такому по вашей просьбе, но никак не мог его найти… Я уже собирался вам порекомендовать специалиста в Париже, но после разговора с Кловисом вдруг вспомнил того человека. Его фамилия Либерман.
— Не слышал о таком, — проговорил Бертеги.
— Полиция привлекала его к сотрудничеству, как раз по «делу Талько». Я и сам пару раз с ним встречался. Он был… в плохом состоянии. Кажется, ему и до того приходилось сталкиваться с семьей Талько, и вот их пути снова пересеклись… Он многое знал и о них, и о Лавилле, и о других вещах… Он был главой дижонского бюро судебной медицины, когда начались первые аресты.
— Был? А сейчас он чем занимается?
— Ничем. То есть… он в таком состоянии, что может только читать или сидеть в Интернете. Он… почти овощ.
Глава 41
— Ты ни к чему не притронулась, дорогая… С тобой все в порядке?
