Джозеф Файндер - Директор
Одри получила электронную почту от Кевина Ленегана из криминалистической лаборатории. Кевин просил ее зайти к нему.
Все техники из криминалистической лаборатории осматривали места преступлений, но некоторые из них имели узкую специализацию. Например, Коопманс мог обнаружить отпечатки пальцев на самых сложных поверхностях. Майкл умел восстанавливать сточенные номера на оружии. Джоан и Бриджит могли почти мгновенно подготовить улику для демонстрации в суде, составить любую карту по материалам аэрофотосъемки или изобразить любую самую заковыристую диаграмму.
К Кевину же обращались за поиском информации на цифровых и магнитных носителях. А обращались к нему за этим так часто, что он практически не выходил из лаборатории, где сидел, погрузившись в созерцание нечетких, расплывчатых изображений, полученных во время ограблений стационарными видеокамерами или снятых бортовыми видеокамерами патрульных полицейских автомобилей, автоматически включавшимися при срабатывании мигалок и сирены.
Кевин был тщедушным тридцатилетним мужчиной с редкой бородкой и длинными сальными волосами, оттенок которых Одри затруднилась бы определить, потому что никогда не видела их чистыми.
На рабочем столе перед Кевином лежало черное записывающее устройство установленной в доме Коновера сигнализации. Сейчас этот черный ящичек был подключен к компьютерному монитору.
– Привет, Одри, – сказал Кевин. – Здорово ты его напугала!
– Кого? – невинно спросила Одри.
– Коновера. Бриджит рассказала мне, как ты придумала про гильзу. Не думал, что ты такая хитрая!
– Внешность обманчива, – скромно потупила глаза Одри. – А как у тебя дела?
– Я не совсем понимаю, что здесь должно быть записано, – сказал Кевин. – Если тебе нужно убийство, здесь его нет.
Разумеется, Одри не ожидала, что убийство Стадлера будет раскрыто так просто, но все равно немного расстроилась.
– А что там есть? – спросила она.
– Примерно двадцать дней по небу бегут облака. День сменяет ночь, а ночь – день. Гаснет и загорается электрическое освещение. В один прекрасный день мимо дома прошмыгнули два оленя. Каждый день приезжают и уезжают автомобили. Отец, дети, их друзья и так далее ходят туда-сюда. Что мне нужно среди всего этого обнаружить?
– Меня устроил бы убийца с пистолетом.
– Увы, такого не обнаружено.
– Если бы убийство произошло в поле зрения камер, соединенных с этой коробкой, оно было бы в ней записано? – спросила Одри, показывая пальцем на черный ящик.
– Безусловно. В этой коробке жесткий диск фирмы «Макстор» емкостью сто двенадцать гигабайт. Он соединен с шестнадцатью камерами, настроенными на запись со скоростью семь с половиной кадров в секунду.
– А может быть так, что на нем чего-то не хватает?
– Как это «не хватает»?
– Ну не знаю. Может, с него что-нибудь стерли?
– Насколько я понимаю, с него ничего не стирали.
– А три недели записи с такой скоростью занимают много места на жестком диске этой емкости?
– В общем-то, да, – ответил Кевин с некоторым уважением в голосе. – Если бы запись велась непрерывно, этот диск полностью заполнялся бы каждые три дня. Однако камеры начинают запись, только когда засекают движение, поэтому диска хватает надолго.
– Значит, камеры начинают запись в тот момент, когда датчик определяет движение?
– Не совсем. Никакого датчика на самом деле нет. Программа непрерывно анализирует изображение, поступающее с камер, и начинает его запись только в том случае, если расположение определенного количества пикселов изменяется.
– А когда диск наполняется, новое изображение записывается поверх старого?
– Совершенно верно.
– А не может быть так, что поверх нужного мне изображения уже записалось новое?
– Насколько я понял, тебя интересует ночь шестнадцатого числа. Она тут записана.
– Меня интересует все, начиная с позднего вечера пятнадцатого числа и до пяти утра шестнадцатого. Сигнализация сработала в два часа ночи. Поэтому важнее всего то, что произошло около двух часов, а именно, в два часа семь минут.
Кевин повернулся на металлическом стуле и взглянул на монитор.
– Увы, – сказал он. – Запись начинается позже. В три часа восемнадцать минут ночи шестнадцатого числа.
– Но ведь сигнализацию поставили пятнадцатого числа! Неужели она не работала пятнадцатого числа днем или хотя бы вечером?
– Откуда я знаю? Но факт остается фактом. Запись началась шестнадцатого числа в три часа восемнадцать минут ночи. Примерно через час после того времени, которое тебя интересует.
– А то, что было раньше, не могли стереть?
– Признаков этого нет, – сказал Кевин. – Просто запись начинается тогда, когда я сказал.
– Но ведь предыдущую запись просто могли полностью стереть, да?
– Взять и стереть?.. Ну да. Наверное, могли. То есть это мог сделать человек, знакомый с этой системой.
«Эдди Ринальди!» – подумала Одри.
– А ты не можешь восстановить стертое? – спросила она Кевина.
– Лично я – не могу. И не знаю, кто это может. В криминалистической лаборатории штата, может быть…
– У них на это уйдет полгода.
– А может, и больше. И вообще не исключено, что восстановить эту информацию невозможно.
– А может, тебе все-таки стоит еще раз просмотреть эту запись?
– Зачем?
– Ну посмотри, подумай. Может, найдешь какие-нибудь признаки того, что предыдущая запись стерта.
– На это уйдет уйма времени, – покачал головой Кевин.
– Но ты же работаешь лучше всех и быстрее всех!
– И у меня при этом уйма работы. Мне нужно просмотреть множество записей для сержанта Нойса и детектива Джонсона.
– Про неуловимого грабителя?
– И про него тоже. А еще мне нужно просмотреть двое суток видеозаписи из одного магазина. Нойс хочет, чтобы я нашел там парня в черной куртке и белых кроссовках.
– Так там же таких будут сотни!
– Вот именно! А Нойсу нужны кроссовки строго определенной модели. С ума сойти! И все это невероятно срочно. Так что, если ты хочешь, чтобы я опять занимался твоей записью, доложи об этом Нойсу, и пусть он разрешит мне отложить остальные дела, а то сама понимаешь!..
5
На следующее утро Ника ждало на работе море очень скучных бумаг, но он был рад занять ими голову, чтобы не вспоминать об обыске и не думать о том, что могли найти у него в доме и что за кусок железа полиция нашла у него на лужайке. Из-за этого куска железа Ник не спал почти всю ночь, ворочаясь и обливаясь холодным потом от ужаса.
Среди бумаг было много материалов к судебному разбирательству, которое юрист «Стрэттона» Стефания Ольстром собиралась возбудить против одного из главных конкурентов корпорации – фирмы под названием «Кнолл». Речь шла о патенте на эргономичную подставку для компьютерной клавиатуры, запатентованную «Стрэттоном». Стефания утверждала, что «Кнолл» самочинно скопировал эту подставку.
Ежегодно «Стрэттон» возбуждал десятки подобных дел в суде. «Кнолл», скорее всего, тоже. Должны же юристы как-то отрабатывать свое жалованье! Вот и сейчас весь юридический отдел «Стрэттона» наверняка потирал руки в предвкушении будущей тяжбы. Ник, напротив, предпочитал арбитраж, понимая, что какое бы решение ни вынес суд, ни истец, ни ответчик особо не пострадают, а «Стрэттону» придется вынести на открытые слушания в качестве доказательств множество фирменных секретов, за которые тут же схватятся конкуренты. Кроме того, даже выигрыш в суде приносил мало доходов после вычета всех издержек. Исходя из этих соображений, Ник наложил на тяжбу с «Кноллом» свое вето.
Просидев еще час над такого же рода бумажками, Ник почувствовал, что у него заболела спина. В последнее время ему вообще совершенно не работалось у себя на рабочем месте. Его глаза невольно остановились на фотографиях: Лаура, Барни, дети.
Двух уже нет. Ему самому осталось недолго…
При этой мысли Ник вспомнил, что где-то слышал суждение о том, что Земля, возможно, – ад, в который попадают обитатели какого-то иного мира. Такого рода представления теперь не казались Нику дикими. Он сам превратил в ад жизнь многих людей, а теперь и его жизнь стала адом. Иными словами, Ник начал усматривать зловещие закономерности в событиях, происходящих с ним и вокруг него.
На компьютерном мониторе возникло электронное сообщение от Марджори Дейкстра. Хотя секретарша и сидела в трех метрах от Ника за тонкой перегородкой, она не хотела мешать своим появлением директору, производившему на нее в последнее время впечатление человека, тратящего неимоверные усилия для того, чтобы сосредоточиться на работе.
«Сегодня обед с Макнелли как обычно?»
Ник чуть не забыл о традиционном еженедельном обеде с финансовым директором. Теперь, когда ему напомнила об этом Марджори, Ник совсем упал духом. Конечно, ему очень хотелось поговорить с Макнелли начистоту и предложить ему убираться ко всем чертям со «Стрэттона» обратно в «Маккинзи», но время для этого еще не пришло. Сначала Ник должен был разобраться в том, что именно затевает Макнелли. Кроме того, теперь Ник не имел права уволить Макнелли, хотя ему этого и очень хотелось. С этими мыслями он отправил Марджори ответ:
