Режи Дескотт - Обскура
То, что о ней забудут и навеки оставят ее запертой в этой комнате, казалось Сибилле наихудшим вариантом из всех возможных. Больше всего она боялась оказаться замурованной заживо. То, что она носила ребенка, еще усиливало ее отчаяние. Этот ребенок, еще не родившись, уже был обречен. И она ничем не могла ему помочь, как и самой себе…
Внезапно она застыла от ужаса: ей показалось, что кроме нее в комнате кто-то есть. Вскоре это ощущение переросло в уверенность. Несмотря на леденящий ужас, она понимала, что нельзя оставаться неподвижной, нужно попытаться защитить себя. Что ей терять? Она села на кровати и, опираясь на сжатые кулаки, стала вслушиваться в окружающую темноту, ловя малейшие шорохи. Она явственно ощущала чье-то присутствие. Ей показалось, что что-то слегка коснулось ее волос — какое-то прохладное веяние… Еще несколько минут напряженного ожидания, показавшихся ей невероятно долгими, — и она уже стала сомневаться в реальности своих ощущений.
— Есть тут кто-нибудь? — нерешительно произнесла она, но звук ее голоса мгновенно растворился в окружающей темноте.
Может быть, ей все приснилось… Или у нее начались галлюцинации. Возможно, она теряет рассудок… Она уже утратила ощущение времени в этих глухих стенах. Она даже не знала, день сейчас или ночь.
Потом ее внимание снова привлек странный легкий запах. Она никогда не чувствовала его раньше в этом месте. Может быть, именно из-за него ей почудилось чужое присутствие? Она попыталась понять, что это. И отчего ей так холодно… Эфир! Да, в комнате пахло эфиром.
Во время поездки в экипаже ее похититель использовал хлороформ. Теперь эфир — в тех же целях… Но зачем? Ведь сейчас она и без того в полной его власти? И когда он это сделал? Пока она спала? Чего ради? Все эти вопросы лихорадочно мельтешили в ее мозгу, еще усиливая ее смятение.
В довершение всего она только сейчас обнаружила, что под простыней полностью обнажена!
И тут же до нее снова донеслись сдавленные стоны из-за стены, у которой стояла ее кровать. Сибилла попыталась закричать, но крик застрял у нее в горле.
Потом она поняла, что это не стоны, а мерный скрип стальных пружин. Кроватная сетка… Затем к скрипу добавилось уже знакомое глухое ворчание — те самые звуки, которые недавно пробудили ее ото сна. Происхождение этих звуков не оставляло никакого сомнения… Это был ответ на все ее вопросы, ужаснувший ее до глубины души.
Она стала беспорядочно шарить обеими руками вокруг себя, пытаясь на ощупь отыскать одежду. Кто-то полностью раздел ее, пока она спала… Она не помнила, чтобы сама раздевалась. «Но зачем?» — в последний раз спросила она себя, отгоняя слишком очевидный ответ, который сообщали звуки из соседней комнаты. Затем, не выдержав, разрыдалась. Сибилла чувствовала себя совершенно беззащитной, оказавшейся во власти безумца, которому она имела наивность поверить… Она сама была безумна, когда согласилась за ним последовать!
Новые открытия еще усилили ее страхи. Получается, что она здесь не единственная пленница. Ту, другую женщину за стеной сейчас насилуют… или делают что-то еще хуже. Жан вскользь упоминал о тех извращенных вещах, которые некоторые типы проделывают с женщинами, предварительно одурманив их каким-либо наркотическим веществом, — слухи об этом циркулировали в медицинской среде.
Все тело Сибиллы сотрясала конвульсивная дрожь, с которой она тщетно пыталась справиться. Но скрип пружин продолжал звучать в ее ушах, явственно говоря о том, чему она сама уже подверглась или что ее ждет в ближайшем будущем.
Сибилла машинально продолжала искать свое платье, водя руками по кровати: она не осмеливалась встать и сделать хоть несколько шагов в абсолютно темной комнате. У нее не оставалось даже тени надежды. Жан никогда ее не найдет. Никто не придет сюда, чтобы ее спасти. По щекам ее струились слезы, стекая на шею и грудь.
От отчаяния она внезапно завопила во всю мощь своих легких. Этот вопль отразился от стен ее камеры, едва не оглушив ее саму. Когда он смолк, Сибилла осознала, что и звуки за стеной прекратились.
Затем послышался какой-то легкий скрежет — и внезапно в комнате вспыхнул свет.
Этот резкий свет после абсолютной темноты ослепил Сибиллу. Она закрыла глаза и не открывала их несколько секунд. Потом подумала, что ее крик, скорее всего, не останется без последствий. Ее накажут? Заставят расплатиться?..
Оказалось, что платье ее висит на плечиках, прицепленных к двери. У кровати стояли туфли, в которые были засунуты скомканные чулки. Сибилла торопливо оделась. По крайней мере, когда явится ее похититель, она не предстанет перед ним без ничего…
Но никто не появился. Напрасно она, прижавшись ухом к двери, пыталась уловить малейший шорох снаружи — было абсолютно тихо. Ни шорохов, ни шагов. Так что же?.. Это напряженное ожидание было хуже всего. И что означает резко вспыхнувший свет? Похититель понял, что она проснулась, и решил больше не держать ее в темноте? Только лишь потому, что заботится о ней?.. Тут она заметила собственное отражение в зеркале. У нее был взгляд одержимой.
Поднос с чуть теплыми или совсем остывшими блюдами, который она обнаружила в последний раз при пробуждении, стоял на прежнем месте на полу. Она спросила себя, стоит ли притрагиваться к еде, и ответ пришел незамедлительно — да, ради ребенка.
Внезапно у нее закружилась голова, и Сибилла едва не упала. Она чувствовала себя жалкой. К тому же ее не оставляло ощущение, что за ней наблюдают. Но откуда? Она уже обследовала все уголки этой комнаты и не обнаружила ничего подозрительного, кроме небольшого окошка в двери, которое заметила еще в самом начале. Может быть, зеркало над камином? Может быть, на самом деле это зеркальное окно?
В ее распоряжении не было ничего тяжелого — только металлический ночной горшок. Не раздумывая, Сибилла схватила его и швырнула в зеркало. От места удара во все стороны зазмеились трещины, образовав огромную многоконечную звезду. Горшок, отлетев, загрохотал по полу. Сибилла подобрала его и с новой силой обрушила на зеркальную поверхность. Дождь осколков с оглушительным звоном посыпался на паркет. Сибилла приблизилась. За зеркалом не было ничего — лишь плотно пригнанные друг к другу узкие деревянные панели…
В этот раз из коридора донесся шум шагов. Она застыла на месте. По прошествии еще нескольких секунд заскрежетал металлический дверной засов с наружной стороны.
Глава 34
Смерть близилась, она чувствовала ее рядом, прячущуюся в темноте, неотрывно следящую за ней, неумолимую. Она начала проявлять признаки беспокойства — фыркать, ржать, бить о землю копытами. Она еще ничего не видела, но знала, что не ошибается. Она чувствовала запах смертоносного тесака — этот особый запах металла, покрытого засохшей кровью… Но она была заперта в стойле, из которого не могла выбраться. Обезумев от ужаса, она взвилась на дыбы и ударила передними копытами в дверь, но та не поддалась. Эхо от удара разнеслось по всей конюшне, но ничего не произошло, никто не прибежал ей на помощь. Потом она услышала лязг отпираемого засова. Скрип плохо смазанных петель. И мрачный, словно погребальный звон от удара широкого лезвия об окованный проржавевшим железом дверной косяк. Она громко, отчаянно заржала.
Собственный душераздирающий крик разбудил ее. Она села на постели — задыхающаяся, вся в поту. Ночная рубашка липла к телу. Все еще пребывая во власти недавнего кошмара, она пыталась вернуться к реальности, разглядывая сквозь темноту очертания знакомых предметов. Она была в скорбном прибежище, которому даже привычная обстановка не могла придать ощущения домашнего уюта. В комнате слышалось лишь ее собственное учащенное дыхание, но она по-прежнему не могла успокоиться и не чувствовала себя в безопасности. Он мог сюда вернуться.
Вдруг она заметила полоску света под дверью и застыла, охваченная ужасом. А если это смерть? Затем в коридоре послышались шаги. Она попыталась унять дрожь. Наконец дверь распахнулась, и на ковер упал прямоугольник света, на котором четко вырисовывался темный силуэт. Тогда она снова закричала.
От быстрого топота шагов по лестнице с грубо вытесанными каменными ступеньками Жерар вынырнул из полусна и прислушался. Кто бы это мог быть? Или приснилось?.. Он совсем недавно заснул, после того как потратил полдня на визиты сначала в «Жимназ», потом в «Фоли-Бержер», пытаясь отыскать хоть какие-то следы Сибиллы. Директор театра не сказал ему ничего нового. Она приходила, получила гонорар за участие в пьесе, которая с сегодняшнего дня была исключена из репертуара, потом ушла — и с тех пор от нее никаких известий. Исчезла неизвестно куда. Полиция уже была здесь, Жан тоже был. Все это Жерар уже знал.
Что касается «Фоли-Бержер», там все оказалось еще хуже. По сути, он искал незнакомку, которую никогда в жизни не видел и знал только по рассказам Жана. К тому же гвалт, музыка, всеобщее веселье, плотная толпа, сквозь которую он с трудом прокладывал себе дорогу, — все это действовало ему на нервы и лишало последних сил.
