Ларс Кеплер - Соглядатай
Неподалеку от Эрика и Йоны остановился мужчина с грубым лицом и мясистым лбом. Рукава его серого пиджака были мокрыми от дождя.
– Анатолий? Я оставил деньги в комнате досмотра, – сказал он хрипло.
– Знаю. Добро пожаловать, – пригласил ломкий, как у пубертатного подростка, голос.
Йона отступил в сторону и увидел, что голос принадлежит высокому и очень молодому человеку с желтоватой кожей и темными кругами под глазами.
– Я собирался пойти в ту комнату. Можно купить с полграмма коричневого?
– Можешь покупать все, что хочешь, – ответил молодой человек. – У нас есть чистый из южного Гильменда, есть джонк из Ирана, есть трамадол, есть…
Разговор затих – вновь прибывший и молодой человек протолкались дальше между диванами и креслами.
Собака побежала за ними, лизнула молодому человеку руку.
Йона пошел следом и увидел, как они сворачивают направо от сцены.
Эрик наткнулся на низенький столик на одной ноге. Пивная бутылка перевернулась, покатилась по полу. Эрик сменил траекторию, наступил на мокрый зонтик и стал огибать кожаный диван.
Охранник у бара не спускал с него глаз.
Молодая женщина с оспинами на круглых щеках сидела верхом на мужчине, одетом в кожаный жилет. Тот, разговаривая по мобильному телефону, накручивал ее черные локоны на указательный палец.
В темноте Йона потерял из виду молодого человека, предлагавшего героин. Вокруг теснилось слишком много народу. Он торопливо оглядел зал и заметил, как черная собака шмыгнула под покачивающуюся занавеску из бусинок. Бусины лицевой части на миг сложились в черты Моны Лизы, потом нити колыхнулись, и в зал вышла женщина с обнаженной грудью и в узких кожаных штанах.
Глава 85
Бусинки зазвенели, когда Эрик прошел сквозь Мону Лизу. Воздух вдруг оказался густым от сладкого дыма и запахов пота и нечистой одежды. Повсюду на шершавом бетонном полу стояли вытертые, ободранные диваны и кресла. Музыка со сцены проникала сюда лишь монотонными отголосками басового ритма.
На диванах и прямо на бетонном полу сидели полуголые люди. Большинство, казалось, спали, но иные вяло шевелились.
Все были медлительны, как привидения, они теряли силы в этом царстве зависимостей.
Друзья прошли мимо женщины средних лет, сидевшей на покрытом пятнами диване без подушек. Женщина была одета в слишком большие для нее джинсы и лифчик телесного цвета. С выражением сосредоточенности на узком лице она зажгла огонь под смятой алюминиевой фольгой и тут же втянула в себя дым через тонкую пластиковую трубочку. Кудрявый дымок поднимался к самой крыше из гофрированной жести.
На бетонном полу валялись окурки, пакетики из-под конфет, пластиковые бутылки, иглы, презервативы, остатки капсул и каталог с образцами тканей.
Сквозь дым Йона разглядел молодого человека по имени Анатолий – тот сидел с тем новым гостем на изрезанном диване, из которого клочьями лезла набивка.
Йона с Эриком протиснулись между креслами.
На диване в цветочек, с черными пятнами, сидел между двумя молодыми женщинами тощий субъект лет шестидесяти.
На полу позади них лежал без сознания мужчина в одних трусах и белых носках. Он мог сойти за ребенка, если бы не запавшие глаза и ввалившиеся щеки. Шприц валялся рядом, но игла с пластмассовой головкой еще торчала из вены на тыльной стороне руки. Рядом сидела в кресле женщина, на лице которой была написана апатия. Чуть погодя женщина нагнулась и выдернула иглу у него из руки, но тут же уронила на пол.
Глядя, как охранник выводит какого-то мужчину – того рвало, – Йона подумал, что это место являет собой полную противоположность сатурналиям богатых.
В «Зоне» никто не потакал ничьим капризам. Здесь были только заключенные или рабы, а деньги текли лишь в одном направлении. Каждый оставался наедине со своей зависимостью, из человека выкачивали все, что он мог дать, и так – до самой смерти.
Быстро оглянувшись, Йона увидел, как Анатолий поднимается и идет через комнату. Черная собака бежала за ним.
Толстяк в камуфляжных штанах и черной куртке оттолкнул женщину в розовом белье и туфлях на высоких каблуках. Она тянулась целовать ему руки, умоляя об одном-единственном уколе. Мужчина раздраженно велел ей вести себя прилично, пеняя, что она еще недостаточно отработала.
– Я не могу, они издеваются надо мной, они…
– Заткнись! Мне наплевать. Возьмешь еще трех клиентов, – велел он.
– Но милый, мне плохо, мне нужно…
Женщина хотела погладить его по щеке, но мужчина молниеносно схватил ее руку и сломал мизинец – так прытко, что женщина, кажется, сначала не поняла, что произошло, и в изумлении уставилась на торчащий перпендикулярно палец.
Мужчина с седоватыми усами подошел к ним, обменялся парой слов с толстяком и потащил рыдавшую женщину через всю комнату, к занавеске. Женщина пошатывалась, она потеряла туфлю; мужчина отвесил ей затрещину, женщина упала и опрокинула торшер.
Йона с Эриком отошли в сторону.
Мужчина рывком поставил женщину на ноги, торшер откатился и осветил крупного мужчину с бородой.
Это был Роки Чюрклунд.
Абсолютно голый, Роки спал, сидя в красном кресле. Голова его свесилась, и казалось, что борода срослась с волосами на груди. Он сделал укол в правую ногу, и по щиколотке ползла темная кровь.
Роки был не один. Рядом с ним на разложенном двуспальном диване без матраса сидела светловолосая женщина в коричневом лифчике. Голубые трусы лежали рядом. Пластырь у нее на колене наполовину отстал.
Женщина зажгла огонь под закопченной ложкой и пустыми глазами смотрела, как образуются в воде пузырьки. Она облизала губы, ожидая, пока порошок растворится и жидкость в ложке станет светло-желтой.
Эрик перешагнул через подставку для ног, подошел к ним и узнал пресный запах героина и нагретого металла.
– Роки? – тихо позвал Эрик.
Роки медленно поднял голову. Веки отяжелели, зрачки – точно две капли черной туши, поставленные острием булавки.
– Иуда Искариот, – еле ворочая языком, проговорил Роки и посмотрел на Эрика.
– Да.
Роки с довольным видом улыбнулся и медленно закрыл глаза. Женщина рядом с ним макнула ватный шарик в раствор, приставила шприц к вате, втянула жидкость и вставила в шприц иглу.
Йона увидел, что мужчина в камуфляжных штанах снова сидит на стуле возле комнаты для персонала, уставившись в телефон. В другом углу седоусый увел женщину за занавеску.
– Помнишь, ты говорил о «грязном проповеднике»? – спросил Эрик, присаживаясь на корточки перед Роки.
Роки с трудом разлепил глаза и покачал головой.
– А это был я? Я проповедник?
– Вряд ли. Думаю, ты имел в виду кого-то другого. Ты говорил о накрашенном мужчине со шрамами на венах.
Рядом с ними женщина перетягивала руку собственными трусами, туго закрутив их шариковой ручкой.
– Помнишь, ты говорил, что он убил женщину здесь, в «Зоне»?
– Нет, – ухмыльнулся Роки.
– Ее называли Тина, но на самом деле ее имя Наталья.
– Да… это он, это был проповедник, – промямлил Роки.
Женщина на диване нащупывала вену, искала, где быстрее всего наркотик проникнет в кровь, искала невредимое место на исполосованной шрамами руке.
– Мне надо знать… речь идет о настоящем проповеднике? О священнике?
Роки кивнул и закрыл глаза.
– Какой церкви? – допытывался Эрик.
Роки что-то прошептал. Эрик нагнулся, и его обдало затхлым запахом изо рта Роки.
– Проповедник ревнивый… совсем как Бог, – прошептал Роки.
Женщина воткнула иглу, и капля крови смешалась с желтой жидкостью прежде, чем жидкость пошла в вену. Нетерпеливыми пальцами женщина развязала жгут и застонала, когда кайф потек по телу. Эрик увидел, как она вытягивает ноги, напрягает щиколотки, а потом обмякает.
– Мы считаем, что проповедник убил не меньше пяти женщин, и нам нужно знать имя, приход или адрес.
– О чем ты вообще толкуешь? – еле выговорил Роки и снова закрыл глаза.
– Расскажи о проповеднике, – настаивал Эрик. – Мне нужно имя или…
– Заткнись уже, – сказала женщина и сползла к волосатой ляжке Роки.
– Поздоровайся с Йин, – промямлил Роки, нащупав ее голову.
Пока Эрик пытался вытянуть из Роки хоть какие-то воспоминания, Йона держал ухо востро. Толстяк в камуфляжных штанах, сидевший возле комнаты для персонала, поднялся со стула и, прищурившись, оглядел зал. Йона увидел, как он сует телефон в карман и куда-то идет, лавируя между диванами. Толстяк постоял возле мужчины, который лежал, закрыв глаза, на полу, с тлеющей сигаретой в зубах, и вернулся на свое место.
– Ты хочешь, чтобы я трепал языком, – проговорил Роки. – Но про чистилище я помню только вот что: я сидел в клетке для обезьян… и там были длинные спички с горящими головками.
– Бла-бла-бла, – вставила Йин и хрипло рассмеялась.
– Я орал и порывался уйти, хотел защититься миской… и бла-бла-бла, – улыбнулся он.
– Поверь, – уже жестче сказал Эрик, – я не хочу мешать тебе. Скажи только, как нам найти проповедника.
