Черный часослов - Эва Гарсиа Саэнс де Уртури
В конце концов вы оказываетесь по ту сторону ограды, что было тебе запрещено с тех пор, как ты познала вкус поцелуев в полумраке библиотеки.
Ты уже знаешь дорогу – несколько часов назад тебе пришлось проделать этот путь со своей лучшей подругой, но ты делаешь вид, будто это Диего тебя ведет. Однако в голове у тебя еще не сложился план, какую роль тебе следует играть перед семьей Оливьер. К тому же ты немного опасаешься, не успел ли заметить тебя дедушка Диего, хотя это маловероятно – ведь ты все время прикрывалась зонтиком.
Дверь в заборе, окружающем особняк, закрыта, и Диего достает связку ключей.
– Здесь – самый маленький, восьмиугольный, – шепчет он.
Его лицо искажает гримаса боли. Должно быть, роговицы у него горят, как в аду.
Ты уже второй раз за последние несколько часов оказываешься за этим забором – с той разницей, что теперь ты явилась сюда спасительницей наследника. Тело сестры Акилины уже не лежит перед входом. Как бы то ни было, ты стараешься не приближаться к тому месту.
Диего снова протягивает тебе связку ключей.
– А теперь маленький круглый ключ. Тут три ступеньки, мы почти пришли.
Ты помогаешь ему войти, и, как только вы оказываетесь внутри, ледяной холод Витории исчезает. Ты радуешься, что не отправилась в этот раз в библиотеку в ночной рубашке. Не самый подходящий вид для того, чтобы произвести первое впечатление.
– Кармен! – кричит Диего. – Скорее! Позвони доктору Ибисате! Мне нужна помощь!
44. Новость-бомба
Май 2022 года
Эстибалис взяла шатающийся плетеный стул и села на него.
– У нас есть квитанция на посылку с подписью Эдмундо, но нет уверенности в ее подлинности. Я отправила этот образец на графологическую экспертизу, чтобы установить, не является ли она поддельной.
– А кто, по-твоему, мог это сделать? – спросил я.
Она пожала плечами.
– Это вполне могла быть Лореа, если следовать нашей теории о том, что мотивом ее убийства как Эдмундо, так и Сары была любовная связь между ними. Проработав у него не один месяц, студентка легко могла научиться подделывать его подпись. У нас имеются другие квитанции с подписью Лореа, так что эксперты смогут сравнить образцы. Кроме того, я пыталась дозвониться до Гойи, чтобы попросить у нее какие-нибудь документы с ее подписью. Правда, она, как всегда, избегает общения со мной и не отвечает на звонки, – удрученно сообщила Эстибалис. – Как бы то ни было, у нас есть доступ к ее подписи из удостоверения личности. Ее я тоже отправила на экспертизу, но впоследствии, для проведения более полного анализа, могут потребоваться какие-нибудь дополнительные рукописные образцы – в том случае, если не будет обнаружено совпадения с почерком Лореа.
Я взял для себя другой хромой стул, и дедушка сделал то же самое.
– В любом случае это сильно сокращает список возможных подозреваемых: у нас есть Лореа, Гойя и, возможно, по-прежнему Тельмо…
– Ты можешь себе представить, чтобы Тельмо проходил незамеченным по аркаде на площади Испании, наведываясь в магазин «Монтекристо», как к себе домой, подписывая квитанцию на отправку книги со взрывоопасным переплетом и готовя смертельную ловушку с анилином? И при этом не осталось бы никаких свидетелей и никто не заметил бы ничего подозрительного? Нет, такого типа, как он, никто не смог бы забыть, Кракен.
Я опустил голову.
– Ну да, такого, как он, не забыть, – должен был признать я. – Что ж, в таком случае остается дождаться результатов экспертизы.
И тогда Эстибалис бросила на меня один из своих торжественных взглядов, очевидно предвосхищавший какую-то новость-бомбу.
– Есть что-то еще, верно?
Она вытащила из кармана брюк телефон.
– Мне наконец прислали смоделированное изображение Итаки Экспосито в настоящее время. Это искусственно созданный портрет, но он довольно реалистичен. Я понимаю, что тебе не терпится его увидеть. Ты хочешь, чтобы я осталась? Или, может быть, тебе хочется в этот момент быть одному? – предложила моя напарница.
Я выхватил у нее из рук телефон.
– Ну же, давай скорее.
И тогда я впервые в жизни увидел свою маму – ту, чья кровь, как мне сказали, совпадала по ДНК с моей. Это была ее кровь, обнаруженная впоследствии в таком количестве, что надежды не оставалось: мама, скорее всего, была мертва. Я опять ее потерял.
Может быть, у нее по-прежнему такие же темные и гладкие волосы – но возможно, и нет… Черты лица девочки, рисовавшей когда-то памятник на площади Вирхен-Бланка, несколько вытянулись, глаза стали более широко расставленными и губы сделались тоньше. Передо мной была взрослая Итака, смотревшая прямо на меня – как мне хотелось бы, чтобы это было наяву…
– Дедушка, ты когда-нибудь видел ее?
Дедушка снова надел свои очки для чтения.
– Лицо совсем незнакомое. В Вильяверде она никогда не бывала, я бы ее запомнил.
Несколько дней назад я уже показывал дедушке две фотографии, запечатлевшие Итаку в детстве и в юности, но тогда он тоже сказал, что видит ее впервые.
– А ты не помнишь, имел ли мой отец какое-то отношение к Школе искусств и ремесел?
– Твой отец никогда не проявлял особых талантов ни в живописи, ни в скульптуре, так что сомневаюсь, что он когда-либо мог посещать там занятия, – пожав плечами, произнес дедушка.
– Ну, возможно, он не учился, а подрабатывал там – например, натурщиком…
Дедушка заливисто расхохотался.
– Я мог бы представить Гаэля кем угодно, но только не натурщиком – ну и придумал же ты, сынок! Конечно, он подрабатывал, как многие ребята его возраста. Я знаю, что он работал в книжном магазине «Линасеро», а также официантом на праздниках Белой Девы и курьером в бакалейной лавке… Он был шустрым парнем и брался за что угодно.
Когда дедушка, обычно очень немногословный, начинал говорить долго и пространно, это означало, что пора оставить его в покое. Я поднялся, и Эстибалис последовала моему примеру. Мы попрощались с ним. Едва выйдя из дома дедушки, я позвонил инспектору Менсии, включив громкую связь, и Эстибалис изложила ей новость о том, каким образом к Саре Морган попала убившая ее книга.
– Это однозначно связывает оба дела, – заметила Менсия.
– А что касается третьего дела, связанного с Итакой Экспосито, – вмешался я, – в нашем распоряжении теперь имеется ее смоделированная внешность – то, как она могла бы выглядеть в настоящее время. Я полагаю, вы сейчас ищете ее тело; так вот, теперь у нас есть ее изображение.
Менсия помолчала какое-то время.
– Нет, мы не ищем тело. Да, действительно была обнаружена кровь в количестве,
