Жизнь за жильё - Тагиров Роман

— Начну со смерти моего младшего брата…, — Тимур вздохнул и подробно рассказал историю гибели и похорон, свои обещания на поминках, последующие события в родном посёлке и приезд земляков в Санкт-Петербург. Затем подробно описал сумку с пистолетами и отправленный для Мары неизвестный свёрток, который оказался с боевыми гранатами. Рассказ закончился задержанием у стен общежития, обыском в комнате и демонстрацией челябинского следователя явки с повинной уральского бандита. Заканчивая изложение событий, Тимур добавил: — Сергей, я никого не убивал и никакого оружия не продавал. В общаге ещё мою финку нашли.

— При себе нож был?

— Нож нашли в выдвижном ящике стола на общей кухне, — пояснил подзащитный. — Сергей, это, в самом деле, оказалась моя финка. Было бы глупо отрицать. На этаже общежития остались всего две жилые комнаты — наша и соседей.

— Откуда у тебя этот нож.

— Отобрал у одного хмыря в Медвежьем Стане.

— Рассказчик (он же — былинник) придумал на ходу свою версию. — Испугать меня хотел этим ножиком и денюшку отобрать.

Бывший студент юрфака Соломонов за шесть лет совместной учёбы в университете хорошо изучил характер и спортивные возможности своего товарища и только уточнил:

— Нокаут или нокдаун?

— Нокаутировал прямой правой, забрал нож, привёл в чувство и предупредил, чтобы больше на нашем посёлке не появлялся.

Версия звучала правдоподобно, защитник задумался и спросил:

— От меня что требуется?

— Товарищ адвокат, — ответил подзащитный и сел прямо. — Кстати, Сергей Викторович, я могу вас назвать своим товарищем?

— Тимур, без приколов. Ты меня знаешь — могу и на хрен послать.

— Виноват, товарищ сержант. Блин, Серёга, всего сутки в камере — а я уже начинаю отвыкать от нормального общения. Кстати, мне сегодня погоняло дали.

— И кто ты у нас? — улыбнулся приятель.

— Студент! — с гордостью заявил однокашник.

— Нормальная погремушка, — резюмировал бывший опер. А все мы знаем, что бывших оперов не бывает, в принципе. Даже нынешний адвокат Соломонов так и остался по жизни опером уголовного розыска. Защитник перешёл к делу: — Смотри, Тимур, сейчас первым делом надо отбить особо тяжкие статьи. А с финкой разберёмся по ходу пьесы.

— Серёга, главное — чтобы меня на Урал не этапировали.

— Не ссыте кипятком, гражданин бандит. Уже сегодня моё ходатайство будет на столе у челябинского следователя. И это хорошо, что у тебя здесь, в Питере, финку изъяли. Будет, за что зацепиться.

— Вот прямо от души, гражданин адвокат. Поговорим о твоём гонораре.

— Тимур, выйдешь — заплатишь.

— А вот теперь, дорогой товарищ защитник, слушай внимательно…

Кантемиров наклонил голову и подробно рассказал о втором участнике дела. Объяснил, где можно прямо сейчас найти его на рынке. Блинкаус торговал спиртным рядом с Финляндским вокзалом, недалеко от УВД Калининского района и сегодня наверняка сидит в своём контейнере.

Подзащитный с высшим юридическим образованием и с небольшим дознавательским и оперативным опытом поделился с адвокатом только частью своего плана:

— Питерского подельника выводим из уголовного дела, а за это коммерсант Олежка за свою свободу рассчитывается твёрдой и жидкой валютой за себя и за того парня в камере. — Тимур закончил инструктаж адвоката: — Сергей, сегодня Блинкаус заключит с тобой соглашение на адвокатские услуги и завтра с самого утра ждёт в квартире сотрудников милиции с твоей визиткой в руках. И пусть обязательно оставит в своей кладовке штук пять коробок водки или спирта. За это его точно бить не будут…

— Хорошо, Тимур. Так и сделаем. Мне вот только непонятно: кто из нас адвокат — я или ты? — в голосе защитника появились оперативные нотки.

— Вы мой адвокат, господин Соломонов, — улыбнулся подзащитный. — Серёга, я эту делюгу со вчерашнего дня в башке гоняю. Вот и продумал первые ходы. Ну, сам посуди, на хрена нам с Блинкаусом вдвоём по делу идти? Пусть сидит на воле в своём контейнере, водкой торгует, твои услуги оплачивает и меня в хате греет.

— Интересно вы заговорили, гражданин Студент…, — сообщил двокат и задумался о сумме своего гонорара. — Тогда сегодня твой Блинкаус заплатит мне двести баксов. И триста по окончании дела. Всего пятьсот за двоих.

— Договорились, товарищ защитник. И Блинкаус теперь ваш будет. Заберёте ещё у Олега в качестве аванса пару бутылок водки «Распутин». Нужен лист бумаги, сейчас напишу всё, что о нём думаю. Про Мару тоже напишу. Сергей, и у меня ещё одна просьба будет…

— Слушаю, товарищ подзащитный.

После оговоренной суммы гонорара адвокат заметно повеселел. Да и гонорар-то буквально рядом находится — пару перекрёстков проехать. Сергей недавно купил подержанную чёрную «девятку», гордился покупкой, и часть заработанных денег уходило на содержание любимицы.

— Серёга, надо будет съездить в Медвежий Стан и сегодня вечером привезти мне сумку с вещами. Ключи от комнаты у меня здесь в камере, в кармане плаща. Отдам вместе с плащом. Соседям записку напишу. Заодно мне маленькую подушку захватишь.

— Гражданин задержанный, а матрас тебе в изолятор привезти не надо?

— Никак нет.

— Тимур, а я «девятку» купил, — не выдержал однокашник и поделился своей радостью.

— Растём, господин адвокат. Поздравляю. — Тимур протянул ладонь через стол. — Сергей, надо будет только с конвоем договориться, чтобы дали мне возможность переодеться здесь вечером. Костюм я у тебя оставлю.

— Тогда одну «Распутина» придётся отдать конвою.

— Лучше захвати для конвоя бутылку спирта «Рояль». И ещё просьба — купи пачек десять сигарет «Магна» и пару толстых книжек — УК и УПК с комментариями. Деньги Блинкаус даст.

Адвокат Соломонов сам не курил, но ещё с оперских времён знал, как ценятся сигареты в камере, молча кивнул и посмотрел на левую руку Тимура:

— Свои часы у меня на хранение не оставишь?

Подзащитный Кантемиров поднял руку и определил время по своим точным японским «Сейко», купленным пять лет назад в интершопе Восточного Берлина.

— У себя оставлю. Это мой талисман.

— Как знаешь. Всё, Тимур, до вечера. Сейчас с конвоем договорюсь.

Отношение сотрудников милиции к адвокатам из бывших коллег обычно было совсем другим, чем к остальным защитникам. Да и бывшие менты старались не терять связь с системой и всячески подогревали взаимовыгодные отношения. Адвокату Соломонову не составило особого труда через знакомого опера найти общий язык с сегодняшней сменой службы охраны и конвоирования заключённых ИВС УВД Калининского района. Конвой вместе с задержанным принялись терпеливо ждать гонца с воли. И не с пустыми руками…

* * *

В это время в одном из кабинетов исторического серого дома на противоположном берегу Невы, расположенном по адресу Литейный проспект, 4 держали совет трое умудрённых жизнью сотрудников правоохранительной системы города. Яркое солнце со стороны Захарьевской улицы полностью захватило служебное помещение и било прямо в глаза докладчику и слушателям. Старшие офицеры милиции в гражданских костюмах с галстуками сидели рядом за большим столом и внимательно слушали советника юстиции.

Старший следователь Князев в синей прокурорской форме закончил свой подробный доклад о приключениях лейтенанта милиции Кантемирова за последние двое суток, отодвинул свой стул и отвернулся от солнечного света. Полковник с майором молчали несколько секунд… Первым взял ответное слово Борцов:

— Даже не знаю, что и сказать. У меня такое ощущение, что не мы внедряем сотрудника в банду, а сам уголовник уже среди нас.

— Кантемиров не бандит. И никогда им не был, — упрямо возразил майор Жилин и сощурился от солнечных лучей. — Владимирыч, давай штору закроем. Ты бы ещё нам лампу в глаза наставил.

Хозяин кабинета встал и прикрыл часть высокого окна. Таинственный полумрак накрыл половину кабинета и чётко ограничил свои владения. Борьба света и тьмы… Трое правоохранителей оказались в спасительной тени задёрнутых штор. Князев с Жилиным протёрли глаза, переглянулись и посмотрели на Борцова, который прошёлся по огромному кабинету и, встав в лучах солнца открытого окна, повернулся и посмотрел на коллег.