Дж. Лэнкфорд - Тайный мессия
– Кто еще бог устроить наб такое, как не тот donder, фотограф Нзури!
– Но посмотрите на женщину на фотографии, – сказал Махфуру.
– Это какой-то трюк! – заявил Кевин.
Феликс решил воспользоваться шансом и иронически сказал:
– Кто-то должен что-то сделать!
Ван дер Линден поднял глаза:
– Не бесбокойтесь, бы сделаеб!
– Хорошо. Я сам направляюсь в Удугу, чтобы навестить преподобного Джозефа. Наверное, все эти события его потрясли.
И снова двое переглянулись.
– Я доктор, – сказал Феликс. – Я могу помочь деревне.
– Божет, вы наб бригодитесь, – сказал Кевин. – Божете болететь с наби.
– Спасибо, вы очень добры.
Они добрались до терминала в аэропорту Джулиуса Ньерере. Гостиничный «шаттл» остановился под высокими елями с перевернутыми иголками.
– Как называются эти деревья? – спросил Феликс, показав на них.
– Они называются асока, – гордо ответил Махфуру.
В терминале Махфуру предъявил документы, и их провели через отдельную дверь в коридор, из которого вела другая дверь. На шоссе их ожидал джип. Феликс пришел к выводу, что Махфуру связан с правительством, которое, наверное, благоволило к интересам разработок «Амер-кан» в Удугу.
Едва они сели в джип, он рванулся вперед и оставил позади строящуюся вторую, более короткую, взлетную полосу аэропорта.
Когда они оказались по другую сторону полосы, у Феликса отвисла челюсть. Там выстроились в ряд три американских военно-транспортных вертолета; в кабине каждого уже сидел пилот. Когда джип остановился, на вертолеты стали грузиться войска. Феликс никогда не бывал в Удугу, но догадывался, что три чудовищных вертолета легко смогут перевезти всю деревню. Почему правительство США поддерживает эвакуацию Удугу?
– Что это? – спросил Феликс.
– Если никого в Удугу не будет, все кончится, ясно? – сказал Кевин. – Рад, что с наби будет доктор на случай, если какой-нибудь бошенник поранится.
Феликс забрался в первый вертолет вместе с ван дер Линденом и Махфуру, сел и пристегнулся. Кроме него, двух его спутников и пилотов на борту разместилась дюжина солдат, и все равно в массивной железной птице оставалось еще много места. Примерно по столько же людей погрузилось на другие вертолеты. Итого в Удугу готовилось вторгнуться тридцать-сорок человек. Феликс не знал наверняка, были ли солдаты вооружены, если не считать того, который держал мощное ружье с телескопическим прицелом.
Бабу сидел вместе с Джессом под смоковницей, созывая деревню барабанным боем. Он играл на большой нгоме, Джесс – на барабане поменьше из шкуры антилопы. Бабу научил его, как на нем играть. Они мысленно разговаривали друг с другом, обмениваясь образами и знаниями.
Если бы не обострившееся сознание, они бы приняли этот обмен за собственные мысли, но Бабу знал, как все обстоит на самом деле, и Джесс тоже знал. Много лет прошло с тех пор, как Бабу говорил с кем-нибудь подобным образом. Встреча с Джессом, помощь в его священной миссии стала кульминацией жизни старика. Он знал, почему явился Джесс. Когда человечество расселилось за пределами Африки, оно оставило здесь часть своего сознания – силы, считавшиеся ужасными и темными. Чтобы вновь обрести цельность, которой некогда обладали Фиолетовые люди, ушедшие должны были вернуться в Африку, по крайней мере, душой. Не случайно африканские ритмы теперь доминировали в музыке всего мира.
Вся жизнь Бабу готовила его к этому дню. Он и Джесс стали единым целым с барабанами, создавая в воздухе нужную частоту, извлекая звуковые волны, с которыми могли радостно синхронизироваться светлые мысли. Для Бабу это всегда было первой ступенькой в открытии себя богу.
Чтобы найти остальных, они с Джессом распростерли свои души и увидели, как юная Ариэль, потерявшая ребенка, покинула кирпичный дом Зении Данлоп. Зения перестала играть с детьми Ватенде, Киломо и Коко, и уставилась на девочку, негодуя на нее за воображаемое оскорбление.
– Зения, спасибо за помощь. Теперь я пойду. Вы идете? – спросила Ариэль.
– Куда ты?
– Они созывают новый священный круг у дома Бабу.
Чего девушка не сказала, поскольку думала, что Зения ей не поверит, – это того, что, когда Ариэль сидела вчера, касаясь ногами ног соседей, и слушала барабан Бабу, его нсанзу и пение, ее сознание расширилось, и она внезапно оказалась одновременно здесь и не здесь. В «нездешнем месте», как она мысленно его называла, ей все мгновенно стало ясно. Ариэль поняла, как понимали Джесс и Бабу, что человечество должно спасти себя само и что время для этого быстро истекает.
– Не знаю, – сказала Зения. – Туземные штучки – не моя стихия.
– Вы в курсе, что Зак считает это концом света? – спросила Ариэль.
Зения остро посмотрела на нее и подошла:
– Милая, учитывая мое положение, я не собираюсь обвинять тебя в том, что случилось между тобой и моим мужем, но…
Ариэль широко раскрыла глаза:
– Случилось?
– Ну, вы путешествовали вместе…
– А? Нет! Я имею в виду…
Зения положила ладонь на руку Ариэли:
– Дорогая, я взрослая женщина, и…
– Ну, а я не взрослая! – огрызнулась та, выдернув руку. – Я всего лишь ребенок! Я даже не закончила школу! Мы встретились в самолете! Он просто был добр ко мне!
Зения громко выдохнула, скрестила руки на груди и, притоптывая ногой, стала разглядывать Ариэль.
– Ты еще совсем дитя, верно?
– Не настолько, чтобы не понимать, что к чему. Зак помог спасти жизнь клону Иисуса, когда тот родился, верно?
– Я это знаю.
– А вы знаете, что мой папа – ученый, который создал клона? Уж не знаю, как и почему, но мы все неспроста встретились здесь. Я спросила Джесса, и он сказал, что самые важные события на земле сейчас происходят здесь, в священном кругу!
– Хм-м. Ну и что с того?
– Судя по всему, даже от одного человека очень многое зависит. Джесс так сказал. Идите и помогите нам, Зения!
Женщина возвела глаза к небу.
Потеряв терпение, Ариэль схватила ее за руку и потащила в сторону жилища Бабу.
Когда они появились, люди уже усаживались на землю. Барабаны помогали им погружаться в транс. Ариэль ввела Зению в круг и показала ей, как нужно сидеть, а когда та запротестовала, ответила:
– Почему бы и нет? Мы же просто сидим. Вы ведь не хотите быть человеком, из-за которого настанет конец света?
Джесс и Бабу сообща помогли Ариэль расправить душу.
Оглянувшись и увидев, что Сумы нет, Ариэль встала и пошла в ее хижину. Зак только что сел на циновке, поддерживаемый Ахмедом и Сумой.
– Пора идти в круг, – сказала Ариэль.
Зак улыбнулся:
– Могу я спросить, что за круг, малышка Ариэль?
– Джесс сказал, что нам нужно составить круг или может наступить конец света.
Зак приподнял брови:
– Ну, тогда можете на меня рассчитывать.
С помощью Сумы он встал и пошел к двери, но Ахмед и Аджия медлили.
Ариэль обратила на них умоляющий взгляд:
– Один человек и вправду может все изменить! Вы же не хотите рисковать концом света?
– Мы – мусульмане, – сказал Ахмед.
Зак повернулся:
– Если не ошибаюсь, вы оба у меня в долгу?
Аджия опустила глаза. Ахмед взял ее за руку. И все, впятером, они вышли из хижины Сумы и уселись в священный круг, нога к ноге.
Людей собралось так много, что им пришлось составить два круга – один внутри другого. Если не считать Ватенде и его матери, тут собралась вся деревня.
Вскоре барабан нгома сделал свое дело, и Бабу взял нсанзу. Ее приятные высокие ноты воодушевляли сердца. Он почувствовал, что Ариэль всеми силами старается вернуться в «нездешнее место», но безуспешно. Бабу и Джесс знали, что ее попытки сами по себе возводят перед ней барьер. Однако дар прошлого опыта удержит Ариэль на правильном пути.
Все больше и больше жителей деревни соскальзывали в блаженство, которое поджидает за пределами мыслей, и Бабу задал Джессу вопрос, который все время мучил его. Как человечество смогло уйти так далеко от источника этого блаженства? Джесс ответил, что разум, некогда бывший слугой человека, стал его господином. Таким могущественным господином, что француз Декарт сказал: «Я мыслю, следовательно, я существую». На самом деле все обстоит наоборот – я существую, следовательно, я мыслю. Человечество забыло, что его сущность заключается в сознании, а не в смертных телах. Вера двигала горы благодаря внутренней силе, дару осознания, данному богом. Сбитое с пути страхом – противоположностью веры, – человеческое сознание создало врагов и опасности, и в конце концов земля пришла в свое нынешнее состояние, оказавшись на грани самоуничтожения. Планета умирала, виды вымирали, люди каждый день убивали друг друга и сами себя. Из всех учеников Джесса только Фома уловил истину и правильно ее передал: «Но Царствие Отца распространяется по земле, и люди не видят его» [115].
«Сегодня мы это изменим?» – спросил мысленно Бабу.
