Вы меня не знаете - Имран Махмуд
– Продолжай.
– Правда…
– Ну? – говорит она с любопытством.
– Мыши со змеей не тягаться.
Она смотрит на меня так, будто я чокнулся.
– Ты как себя чувствуешь? – спрашивает она с такой типа полуулыбкой.
– Но если змее отрубить голову?
– Эм-м… Чего?
– Что, если змее отрубить голову? – говорю я и понимаю, что это звучит бредово, хоть я и знаю, что имею в виду.
– Ну тогда, конечно, – медленно произносит Ки с таким видом, будто разговаривает с умственно отсталым.
– Значит, так и нужно сделать. Нужно придумать, как отрубить змее голову.
– О чем это ты?
И я объясняю. Что я размышлял, как мышь может победить змею, и что никак – только если змею обезглавить. Но я и сам слышу, что это звучит тупо, так что я замолкаю на полуслове.
Через минуту она улыбается себе под нос и говорит:
– А ты все-таки гений.
– Можно и без сарказма, – говорю я.
– Да нет. Серьезно. Я подумала о том же.
И тут она произносит слова, которые меняют всю нашу жизнь. Такие слова не возьмешь назад. Они начинают жить сами по себе. Это как посадить семечко. Можно только отойти и наблюдать, как оно прорастает.
– Нам нужно убрать Фейса. Тогда все сразу закончится. И у нас снова будет более-менее нормальная жизнь. Никаких больше пряток, как будто мы беглые преступники.
– Да! Я к этому и вел! – говорю я, пораженный, что хоть раз в жизни додумался до чего-то умного. И тут до меня доходит смысл ее слов. – Нам? Я про «нас» ничего не говорил. – Мне уже не нравится, к чему она, как мне кажется, клонит.
– А кому еще? Гилти? Ты думаешь, у него получится? – Она смотрит прямо на меня.
– Думаю, да. Мы можем устроить Фейсу какую-нибудь подставу, а Гилти его завалит. Один на один. Эффект неожиданности.
– Гилти? – Она распахивает глаза. – Он, насколько я понимаю, даже мусор вынести не сможет. Нет, малыш. Мы не можем так рисковать.
– Не знаю, Ки, с кем ты разговаривала и что слышала, но с Гилти лучше не связываться. Он чувак жесткий.
– Дело не в этом. Мне не важно, насколько он жесткий. Мне важно, хватит ли ему мозгов, чтобы подобраться к Фейсу. А судя даже по тому, что мне рассказывал ты, не хватит, – говорит Ки, и я понимаю, что она права.
– И что? – спрашиваю я. – Кто тогда это сделает?
– Мы. Это придется сделать нам, – говорит она и выходит из комнаты.
Длинный перерыв: 16:05
Центральный уголовный суд Т2017229
Дело рассматривает: ЕГО ЧЕСТЬ СУДЬЯ СЭЛМОН, КОРОЛЕВСКИЙ АДВОКАТ
Заключительные речи
Суд: день 36
Четверг, 13 июля 2017 года
ВЫСТУПАЮТ
Со стороны обвинения: К. Сэлфред, королевский адвокат
Со стороны защиты: Подсудимый, лично
Расшифровка цифровой аудиозаписи выполнена Закрытой акционерной компанией «Т. Дж. Нэзерин», официальным поставщиком услуг судебной стенографии и расшифровки
31
10:15
Так вот, Кирин план, о котором я рассказывал вчера, план, как убрать Фейса. Не знаю точно, когда и как так получилось, что Ки, по сути, стала главной. Может, это потому, что она умная, или потому, что у нас идей не было. Но в то время всей операцией руководила Ки. В нашем маленьком отряде из трех человек генералом была она.
Я все еще не совсем понимал, что Кира имеет в виду, говоря, что с Фейсом придется разобраться «нам». Что она имеет в виду, что нам реально придется все сделать самим. Думал, может, мы устроим все так, чтобы это сделал кто-нибудь из Пушек. Или еще как-нибудь. Так, чтобы физически это не пришлось делать нам.
Ну то есть да, убить его. Взять и убить. Но я же говорю: я не думал, что она имеет в виду, что убить его должны мы. Так что нет, на этом вы меня не поймаете.
И да, еще раз: это все выглядит так, будто я виновен. Но, как я уже говорил, я не думал, что она реально имеет в виду, что убивать его будем мы. Короче, на следующий день мы позвали Курта, чтобы все с ним обсудить. Мы не могли до него дозвониться и подумали, что он, как обычно, меняет симки. Но в конце концов Ки разыскала его, позвонив маме: там он и оказался.
– Приходи к нам, надо кое-что перетереть, – сказал я и положил трубку. Ки снова улыбнулась той своей улыбкой, которую, как предполагается, я должен расшифровать, но не могу.
Курт пришел очень нервный.
– Творится полная жопа. – Он стягивает куртку и перекидывает ее через спинку стула.
– Погоди, – я протягиваю ему пиво до того, как он успевает взять его сам, – сначала скажи, что ты делал у мамы.
– Ты хочешь сказать, у Блесс. – Ки улыбается так, будто это шуточки.
Курт чуть не роняет пиво.
– Да ничего. Просто зашел посмотреть, все ли у них в поряде. – Он становится каким-то бордовым. – Короче, люди поговаривают, что… – начинает он, как вдруг Кира прыскает со смеху.
– Почему ты так выражаешься? – спрашивает она.
– Как – так?
– Как сутенер из американских фильмов семидесятых.
Мне почему-то тоже становится смешно:
– Реально, чувак. Что это у тебя за словечки?
– Какая разница, – говорит он. – Но жопа творится полная.
– И что за жопа?
– Вонючая. Сегодня утром Фейс стрелял в Гилти.
– Чего? Он умер? Блин, да ну на хрен? – Глаза у меня округляются: уже не до шуток.
– Да не. Стрелял, а не застрелил. Ну, не сам Фейс, а один из его мелких. Их было четверо, на великах. Они проезжали мимо клуба как раз, когда тот выходил, и один из них пальнул в него раз сто. Не поверите, но ни одна пуля его не задела.
– Бля, – говорю я и смотрю на Ки.
Знаю, это звучит странно. Бандиты на великах. Но, как я уже говорил, вся эта тема с наркобизнесом – все равно что армия. Генералы, лейтенанты, рядовые. Генералы, лейтенанты, ну и некоторые рядовые, ездят на тачках. Остальные рядовые, помладше, как раз те, кого мы называем – то есть они называют – мелкими, гоняют на великах.
Вы, наверное, видели, как такие ребята ездят по улицам туда-сюда. С виду обычные школьники. Но знаете что? Эти школьники – не просто школьники, и они не всегда ездят просто так. Эти десятилетки – барыги. Будущие рядовые. И когда они
