Ключ к убийству - Урса Алекс
– Я неплохо владею английским, – начал он, но сестра Виттория только усмехнулась. Он и сам понимал, что итальянцев с французами роднит, пожалуй, только одно – уверенность в том, что именно их родной язык является самым мелодичным и прекрасным на всей планете, и нежелание признавать тот факт, что весь мир давно и успешно использует английский для коммуникации. Сестра Виттория тем временем оторвала от пачки на столе квадратный желтый стикер и что-то написала на нем.
– Это мой телефон, – пояснила она, протягивая листок Франсуа. – Не мобильный, конечно, но вы всегда сможете разыскать меня по этому номеру. Если вам понадобится помощь с переводом или с чем-то еще – обращайтесь.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Франсуа. – А разве вам можно покидать стены монастыря?
– Ну, мы же не в Средние века живем, – весело улыбнулась сестра Виттория. Эта искренняя жизнерадостная улыбка преобразила строгое лицо в обрамлении белого монашеского платка, сделав ее еще более привлекательной. – В монастыри больше не заточают по принуждению. Все, кто здесь находится, сделали свой выбор самостоятельно и по доброй воле. Да и выходить за стены обители нам не возбраняется. Я действительно буду рада помочь, – при этих словах она слегка помрачнела, – это единственное, что я могу сделать для Анжело.
Франсуа поднялся со своего места, прощаясь. Сестра Виттория проводила его до порога. У двери Франсуа помедлил, глядя на прекрасную монахиню. Его снова подмывало спросить о причинах, которые привели молодую и красивую женщину в стены монастырской обители в таком молодом возрасте. Но он знал, что не вправе спрашивать ее об этом. В конце концов он махнул на прощание рукой и закрыл за собой тяжелую кованую дверь.
* * *В гостиничном номере Франсуа устало скинул сумку с плеча на пол, а коробку, что вручила ему мать-настоятельница, аккуратно положил на кровать. Затем, наскоро приняв душ, позвонил Тамаре убедиться, что у них с Вадимом все в порядке. И лишь потом, не одеваясь и оставаясь в одном махровом полотенце, обернутом вокруг бедер, присел на кровать рядом с коробкой. Его пальцы подрагивали от волнения, но он медлил, как влюбленный, добившийся наконец-то долгожданного свидания и не желающий комкать наслаждение первой близости. Он аккуратно провел рукой по крышке, но тут звонок мобильного заставил его подскочить на месте.
«Нервы ни к черту», – подумал Франсуа, но, увидев на дисплее имя Баселя, слегка расслабился. Впрочем, зря.
– Не буду спрашивать, где ты, – вместо приветствия сообщил ему Басель.
– Тебе совсем не интересно? – отозвался Франсуа.
– Не хочу врать старику Солюсу, когда он начнет задавать мне вопросы, – пояснил Басель мрачно, и Франсуа понял, что проблемы начались раньше, чем он рассчитывал.
– А он будет? – поинтересовался Франсуа.
– Непременно, – заверил его Басель. – Кто-то слил журналистам информацию о том, что за сутки до смерти Ирэн Дассини допрашивали как свидетельницу по делу Бертолини.
Франсуа молчал, прижимая трубку к уху. Его тело медленно покрывалось испариной.
– Цветочек, ты меня слышишь? – вывел его из оцепенения голос Баселя.
– Да, – нашел он в себе силы, наконец, – я здесь.
– Хорошо, – понизил голос Басель. – Тебе знакомо имя Жана Перье?
Франсуа поморщился, как от зубной боли. Имя Жана Перье было хорошо знакомо каждому в конторе. Парень был настоящим стервятником из департамента внутренних расследований. Казалось, ему доставляет садистское удовольствие копать под своих. Упоминание его имени не сулило Франсуа ничего хорошего. Басель принял его молчание за согласие.
– Так вот, этот парень сидит сейчас в кабинете у шефа. Ты понимаешь, чем все это пахнет?
Франсуа понимал очень хорошо. У него совсем не было времени. С минуты на минуту ему начнут звонить из конторы и требовать немедленного возвращения. Он потер переносицу, раздумывая.
– Франсуа, я прикрою тебя, но тебе лучше вернуться. Твое отсутствие вызовет много вопросов, – объяснил Басель очевидные вещи. Франсуа молчал. – Франсуа… – Басель замялся. Франсуа ощутил холодок под ложечкой, понимая, что самое страшное напарник оставил на потом, – есть еще кое-что, что тебе нужно знать… – Басель помедлил. – Два часа назад Бертолини увезли в больницу в критическом состоянии. Я не знаю подробностей, но, кажется, у него была остановка сердца.
Франсуа почувствовал головокружение. Слова напарника долетали до него издалека.
– Контора плотно взята в кольцо журналюгами. Кто-то из своих постоянно сливает информацию. Пошли слухи, что это следственная группа его довела. Короче, мы на пороге грандиозного скандала, дружище, – закончил Басель.
– Что с Анжело? – перебил его Франсуа.
– Находится в реанимации. Врачам удалось его стабилизировать, но подробностей я не знаю, – ответил Басель.
– Я тебя понял, – отрывисто бросил Фансуа и повесил трубку. Потом сделал глубокий вдох, как перед затяжным прыжком, и открыл коробку с именем Анжело Бертолини на крышке.
Глава 14
Франсуа задумчиво рассматривал содержимое коробки. От прошлой жизни Анжело Бертолини осталось совсем немного: три старые фотографии и какой-то пожелтевший документ. Франсуа аккуратно разложил все на постели перед собой, убрал коробку на пол и приступил к изучению материала.
Перво-наперво он взял в руки старый черно-белый снимок темноволосой женщины с большими печальными глазами. Это был профессиональный портрет, сделанный в студии в то время, когда еще не было возможности щелкать по сто снимков в день камерой смартфона и люди приходили в специальные фотоателье, чтобы хоть как-то остановить время. Франсуа видел подобные карточки, отпечатанные на плотном качественном картоне, в доме своих родителей. Он задумчиво рассматривал фотографию, угадывая в женщине едва заметный след другого человека. Слегка вьющиеся волосы, тот же изгиб губ, но главное – глаза. На снимке определенно была изображена мать Анжело Бертолини.
Франсуа повертел фотографию в руках, отложил в сторону и взялся за следующий снимок. На втором фото был запечатлен групповой портрет: красивый статный мужчина с резкими чертами лица и женщина, державшая на руках мальчика лет двух. Мужчина был облачен в костюм-двойку. Из петлицы пиджака торчал белый цветок. Женщина была одета в красивое белое платье. Даже ребенок был приодет торжественно. Франсуа понял, что это – свадебное фото. Он перевернул карточку тыльной стороной и прочел надпись, сделанную мелким аккуратным почерком: «Мария и Алессандро Бертолини. 1980 г.». Франсуа пригляделся. Женщина с первой фотографии и женщина на свадебном фото была одна и та же. Он приблизил вторую фотографию к лицу, чтобы как следует рассмотреть мальчика. Ребенок смотрел в объектив настороженными карими глазами и изо всех сил цеплялся за мамину шею. Все трое хранили серьезное выражение лица, какое бывает, когда фотограф слишком долго готовится щелкнуть затвором. Ошибки быть не могло. Ребенок на руках женщины не мог быть не кем иным, как маленьким Анжело. Франсуа вздохнул и взял в руки последнюю фотографию. Теперь только двое. Тот же мужчина держал за руку грустного и слегка подросшего мальчика. Франсуа обратил внимание, как крепко мужчина сжимал в своей ладони маленькую детскую ручку, и перевернул карточку. Никаких надписей. Скорее всего, фото сделали уже после смерти матери Анжело. Франсуа припомнил, что мать умерла первой. Интересно, от чего? Женщина на снимках была совсем молодой. Несчастный случай? Болезнь?
Франсуа отложил снимки в сторону и взялся за документ – основательно потрепанный, с истлевшими от времени краями. Он был отпечатан на гербовой бумаге и представлял собой какое-то свидетельство с официальной круглой печатью и размашистой подписью должностного лица. Повозившись минут пять с Google-переводчиком, Франсуа выяснил, что держит в руках свидетельство об усыновлении ребенка по имени Анжело Мондельянни человеком по имени Алессандро Бертолини. После усыновления ребенок получал фамилию отца. Свидетельство было выдано в том же году, в котором была сделана свадебная фотография. Все логично. Некто Алессандро Бертолини женился на Марии Мондельянни и официально усыновил ее сына. Ничего необычного. Франсуа испытал легкое разочарование. Он задумчиво уставился в окно, рассеянно наблюдая, как синий цвет неба густеет и темнеет на глазах. Мгновение спустя, натянув на еще влажное после душа тело джинсы и футболку, он быстро пересек улицу перед отелем и, оказавшись в небольшом круглосуточном супермаркете, взял с полки две бутылки красного кьянти и сэндвич с сыром пекорино.
