Джон Бердетт - Бангкок-8
— История Сони Людиновой трагическая, но не типичная, — объяснила Валерия. — А если бы была обычной, ни одной из нас здесь не было бы. Мы же не сироты и не уличные шлюхи. Мы умные женщины, решившие подзаработать в трудные времена. Мы не стали бы так рисковать. Соня была иной.
— В каком смысле иной?
— Уличной проституткой. Никакого образования. Родилась в семье уголовников, здоровая и выносливая. Настоящая сибирячка. Ничего не боялась. Считала, что мужчины — тупые животные, которых легко водить за нос. Я сама не в восторге от мужчин, но считаю, что женщине опасно так думать. Особенно на нашей работе.
Одна из сидящих на ковре женщин что-то сказала по-русски.
— Наташа обвиняет меня в том, что я задираю нос. Утверждает, что Соня была вовсе не глупой. Просто ей не повезло.
— Ее должны были охранять. Она работала не сама по себе. Соню привезли сюда урки. И они должны были обеспечивать ее безопасность. А Андрей только знакомил с клиентами, — добавила по-английски Наташа.
— Так оно и было, — подтвердила Валерия. — Теперь урки охотятся за головой американца. И рано или поздно достанут.
— Не достанут, — мотнула головой Наташа. — Он от них откупился.
— Не удалось, — возразил Ямской. — Пытался, но урки отказались. Они этого так не оставят. Это дело чести. Они, как здесь говорят, не хотят потерять лицо. Поэтому американцу пришлось нанимать себе охрану. Как я слышал, самую лучшую.
— Что за американец? — Джонс насторожилась и подалась вперед.
— Некто Уоррен. Ювелир. Важная шишка здесь.
— Это известно? Вы утверждаете, что во Владивостоке имя Уоррена открыто упоминают в связи с убийством?
— Да. Он страшное пугало для женщин вроде нас. Худший кошмар. Остерегайтесь, чтобы нынешней ночью вам не достался Уоррен!
— Есть видеозапись, — объяснила Валерия. — Мне рассказывали о ней те, кто ее видел, — белый американец и огромного роста чернокожий.
— Андрей, — начал я, — мне надо знать. Тайская полиция располагает копией этой записи?
Судя по всему, Ямской находился в отключке. Мне показалось, что он кивнул, но особой уверенности не было, потому что его голова сначала упала на грудь, затем резко откинулась назад и снова наклонилась вперед. Я посмотрел на Валерию и Наташу, но они избегали моего взгляда. Андрей упорно сползал на пол и наконец вытянулся там, держа ноги вместе, руки по швам. И стал восприниматься как один из предметов в комнате. Лежа на полу, он открыл один глаз.
— У тайской полиции есть копия пленки. Урки продали, получив целое состояние. Деньги, разумеется, дал Уоррен, а урки поклялись, что это единственная копия. Им наплевать на видео, им нужен Уоррен.
— Валерия, какого роста была Соня Людинова? — Джонс внимательно посмотрела на специалиста по детской психологии. Та повернулась к Наташе, Наташа — к женщине рядом с ней, и все они взглянули на Ямского.
— Около шести футов, — пробормотал тот, снова закрыв глаза. — Стройная. Очень красивая фигура.
— Сколько времени она провела с Уорреном, прежде чем умерла? У нее было несколько свиданий?
— Два. Первое достаточно короткое. По ее словам, ничего особенного не произошло: она разделась, Уоррен ее немного поласкал. А потом подарил золотой стерженек и сказал, что, если она проденет его в пупок, он добавит к нему нефритовый шарик. Соня обрадовалась, отправилась к ближайшему специалисту по пирсингу и проткнула пупок. Но со второго свидания не вернулась.
— Она упоминала о черном американце?
— Нет. О нем говорили только те, кто смотрел видео. Но сама я пленки не видела.
— В таких делах убийца часто нуждается в побудительном стимуле, — объяснила американка Валерии. — В какой-нибудь физической, социальной или расовой особенности. Например, выбирает в качестве жертв только высоких или, наоборот, коротышек. Или женщин определенного общественного положения. Убийце требуется ощущение собственника, некий призыв со стороны жертвы. Похоже, Уоррен был очень привередлив.
— Он ювелир, ему положено, — бросила Валерия.
— Кто-нибудь помнит число, когда умерла Соня? — спросила агент ФБР.
— Двенадцатого декабря девяносто седьмого года, ночью, так что, я думаю, это было уже тринадцатого, — проговорил Ямской. — А теперь уходите, пожалуйста.
*Оказавшись на заднем сиденье машины, Джонс повернулась ко мне:
— Уоррен был в Таиланде между пятым и пятнадцатым декабря 1997 года. Я забыла вам сказать, что сверила даты.
На обратном пути мы забрали Монитора, который поджидал нас у магазина со своей новой «Плейстейшн-два» подмышкой. Купив ему в лавке жареной курицы и колбасы, мы направились в сторону Крунгтепа. И конечно, встали в пробку. И пока Монитор уминал мясо, Джонс весьма неравнодушно отнеслась к моей лежащей на сиденье ладони.
— Не пора ли рассказать мне о госпитале? Викорн сообщил Розену, что вы там были, и попросил обратиться ко мне, чтобы я выяснила у вас зачем. Я говорю вам об этом прямо. Такой мне дали приказ.
Я покосился на нее, размышляя, готова ли она к этому. Затаив дыхание, согласился и, пока рассказывал, вновь представлял свой визит в «Шармабутру».
Глава 41
Никто не сомневался в том, каким образом госпиталь «Шармабутра» заработал деньги на прекрасный двадцатиэтажный комплекс и современнейшее оборудование: его главная услуга не рекламировалась на страницах глянцевых проспектов.
— Что такое транссексуал? — спросил меня доктор Суричай, вскидывая руки и одновременно сгорбив плечи. — На этот счет существуют различные мнения даже в медицинской среде. Особенно в медицинской среде. Кто это — нормально функционирующее человеческое существо, в конце концов получившее родовые признаки, которые должно было обрести еще при рождении, или напичканный эстрогеном средневековый евнух? — Врач приложил указательный палец к губам, словно размышляя над своим вопросом. Его лицо просветлело. — Некоторые психиатры полагают, что у этих пациентов произошел психический сдвиг. Для них не существует такого понятия, как женщина, родившаяся на свет в теле мужчины. Они считают мою практику криминальной. — Его лицо осветилось улыбкой. — Или хотят, чтобы она подпадала под понятие криминальной.
— А вы сами-то что думаете?
Доктор Суричай нахмурился:
— По-моему, проблема настолько сложная, что не поддается пониманию. Не сомневайтесь, я много об этом размышлял. Прежде всего следует задаться вопросом: что такое пол? Существуют анатомические признаки пола: груди, вагина, матка, яичники, пенис, яички. Далее можно говорить о хромосомном роде — как вы можете догадаться, основополагающем. Речь идет о строительном материале организма, но и тут хромосомный состав может давать сомнительные результаты и не всегда совпадает с анатомическим строением. Другими словами, набор хромосом соответствует мужскому организму, но человек обладает женскими гениталиями. В итоге этим анализом стали пользоваться лишь в тех случаях, когда необходимо установить пол спортсмена, — надо же знать, куда отнести завоевавшего звание чемпиона: в женский или мужской зачет? Есть гормональное понятие пола, но это чистейшая химия. Этот пол можно изменить, принимая те или иные препараты. И есть, наконец, психологическое понятие пола, то есть то, кем ощущает себя человек — мужчиной или женщиной. Что для него первично. Для большинства из нас вопрос так не стоит: мы ощущаем себя соответственно строению тела. А если это не так? Предположим, вы обладаете нормально функционирующим, обычного размера пенисом, но в жизни ощущаете себя женщиной? Это не новый феномен. Существуют свидетельства того, что транссексуалы были еще в древности, особенно в Азии, но тогда не изобрели еще технологий по изменению пола. Единственное отличие с современностью состоит в том, что сегодня такие технологии появились. Моя задача сводится к одному — адаптировать тело.
— Что вы конкретно для этого делаете?
— Убираю мужские гениталии. По-научному это называется вагинопластика. Создаю влагалища, для чего применяю инверсионную технологию — используя кожу с пениса, выворачиваю ее и создаю полость. Кстати, у всех мужчин есть вагинальная полость, выстланная кожей, а остаток идет на губы и клитор. И дело в шляпе. Разумеется, все намного сложнее, однако принцип такой. Требуется большая подготовительная работа — инъекции гормонов, психологические тесты.
— Расскажите мне о тестах.
— Как я уже упоминал, некоторые психиатры не принимают аргумента «женщина в мужском теле», но теперь их считают консервативными. Психологический портрет истинного транссексуала поистине прост. Ощущение, что человек наделен не тем полом, возникает удивительно рано — между тремя и пятью годами. Но интерес, как ни странно, как будто не сексуальный. Многие транссексуалы вообще не интересуются сексом. В этой ситуации, которую на сегодняшний день только и стоит обсуждать, желание сводится к тому, чтобы человека принимали за женщину. Что представляется почти извращением, поскольку для этого нет никаких обычных оснований, кроме его ощущения транссексуальности. Но в наши дни встречаются истинные революционеры, которые даже пол превращают в переменную величину.
