Черный халифат - Ирина Владимировна Дегтярева
– Нет, конечно!
* * *
В кабинете Александрова курить Петр не решался, хотя тот снисходительно пододвинул к нему пепельницу в форме золотистого бульдога, в спину которого предполагалось стряхивать пепел.
– Не понимаю. Она едва не порешила тебя, а ты теперь заступаешься. Не вижу никакого смысла пытаться с ней работать. В любой момент Галиб ей пригрозит, и она выложит, что сотрудничает с нами. Находясь под давлением, она не сможет действовать свободно. Ее лучше нейтрализовать и посадить за покушение на убийство, комар носа не подточит.
– Галиб заподозрит неладное, когда до него дойдет эта информация. Тогда это может повредить и мне. Возвращаться в Стамбул ей нельзя.
– Ну я и говорю, пусть сидит. Так спокойнее. – Александров взглянул на Горюнова с подозрением: – Ты ведь клонишь к тому, чтобы потащить ее с собой в Ирак? Во-первых, это нецелесообразно, а во-вторых, она не захочет. Она же фанатичка – ты сам говорил. С кем она будет бороться в Ираке?
– Там тоже курды. И думаю, если будет стоять выбор – Ирак или тюрьма, она выберет первое.
– Конечно. Отправится с тобой, а вырвавшись из России, прикончит тебя и вернется в Турцию, – подхватил Александров. – Хотя в твоих словах есть доля рационального. Хасан действительно заподозрит неладное. Она их агент, пусть и не на регулярной основе. Но в таком случае, где гарантии, что Зарифа не действовала по их наущению?
– Убить разведчика, которого они с таким трудом заполучили? Какой смысл? Если только они поняли, что я не буду с ними сотрудничать, но к тому нет никаких предпосылок. Нет, не думаю. Тут есть что-то, о чем мы не знаем, какая-то загвоздка. Зарифа хитрит – это ясно… Тем более надо разобраться. – Петр покусал губы, задумавшись. – Но она и не хочет возвращаться в Стамбул. Она жаждала совершить геройство и пресечь наши дела с курдами, переговоры и помощь им. Ради независимого Курдистана. Она убеждена, что переговоры и договоренности приведут если и к созданию Курдистана, то несвободного. Не за то они борются. Однако погеройствовать ей не удалось.
– Надо думать, – Александров выглядел как человек, нашедший пиратский сундук, обитый железом и не имеющий ни ключа, ни лома, да и не уверенный, что, вскрыв его неимоверными усилиями, обнаружит там пиастры и бриллианты, а не вонючие пиратские обноски и деревянную ногу. – Чем она тебе там может быть полезна?
– Так-то она толковая. Имеет неплохую военную подготовку. А кроме того, если ее использовать втемную в некоторых вопросах, то она будет подтверждать нашу дезинформацию для Хасана. Надо будет только их известить, что я ее тащу с собой, пускай в качестве любовницы. Мы с ней, кстати, не разводились. Муж и жена по мусульманским законам.
– Ну, допустим, для Хасана ты мотивируешь ее присутствие в Ираке, а как ты нам это мотивируешь? Ведь Хасан спросит тебя об этом. – Генерал, не дожидаясь ответа, стал что-то записывать в ежедневнике.
– Не знаю, – задумчиво протянул Петр. – Может, чтобы поддерживать через нее связь с курдами, с Аббасом. Или чтобы наладить связь с иракскими курдами. Скажу, что договаривался об этом с Зарифой еще в Сирии, потому она и приехала в Москву. По моей просьбе. О Мансуре умолчу, пусть гадают, куда он исчез. Про ее покушение пока, кроме нас, никто не знает.
– Надо допытаться у нее, не сообщила ли она Галибу о том, что повезет мальчишку в Москву.
– Вряд ли. Если он не спрашивал у нее, она сама не побежит докладывать. Я ее неплохо знаю, курс молодого бойца она проходила под моим началом…
– Это я помню, – отмахнулся Александров. – Буду думать. До твоего отъезда время есть… Но с ней придется провести довольно откровенный разговор. А если она отвергнет такое предложение? Нет, это все-таки слишком большой и неоправданный риск. Зарифа не тот кадр, за который стоит так бороться.
– Полуправда ее устроит. Я скажу, например, что выкупил ее из полиции, я могу соврать, что знакомые помогли или я забрал заявление. Да мало ли что! Она не догадывается, что я разведчик, предполагает, что я действую в интересах каких-нибудь внеправительственных структур. Через них снабжал курдов оружием, через них пытаюсь помогать Аббасу.
– Когда до нее доберется Галиб, а это непременно произойдет, он может и рассказать ей, кем ты являешься на самом деле. Какая будет у нее реакция? Девушка она вспыльчивая, как мы уже убедились. Слишком непредсказуемая. Что ты качаешь головой?
– Мне она понятна, – пожал плечами Горюнов.
– По-моему, ты зациклился. А такое сложное построение не приведет ни к чему хорошему. Держать при себе все время агента MIT, пусть и расположенную к тебе, но пытавшуюся убить – это абсурд. Она будет сковывать все твои действия. А нам надо, чтобы ты в Ираке работал как можно эффективнее. И не тратил время на внушение взбалмошной Зарифе дезинформации для митовцев. Слишком запутанно… У тебя просто глаз, что называется, замылился на Зарифу. С ее подачи убили Дилар, она напала на тебя в твоем собственном доме. Что еще надо? Только держаться от нее подальше, – пристукнул по столу Александров.
Горюнов сидел, набычившись. Он оставался при своем мнении.
– А что ты думаешь насчет ее болтовни о радикальной группе курдов, ликвидирующих своих же за то, что те недостаточно радикальные? При чем здесь вообще все это?
– Курды с радикальными воззрениями там есть. Но Зара, как я думаю, просто зубы заговаривает. Надо же ей что-то говорить. До правды в отношении нее еще предстоит добираться и добираться… Да нормально все будет, Евгений Иванович!
– Я никогда не забуду те ощущения, когда пять лет назад из Багдада стали приходить сообщения, что там совершают нападения на парикмахеров, – генерал покачал головой. – За два дня пристрелили троих.
– Помню, – недовольно кивнул Петр, понимая, к чему клонит Евгений Иванович. – Через год снова трясли цирюльников. Исламские радикалы били нашего брата за то, что бреют бороды, а одного арестовали американцы. Он, наоборот, изменял с помощью стрижки внешность боевиков «Аль-Каиды».
– Ты же понимаешь, что это не просто так было. Где-то утечка произошла. Но не знали, какой парикмахер конкретно.
– Вряд ли. Тогда бы они прошерстили все цирюльни. Но до меня дело не дошло…
Петр умолчал, о чем думал на самом деле. Когда начались нападения в Багдаде на парикмахеров, это кому-то могло показаться шуткой, но сразу насторожило Горюнова. Слухи распространились по городу довольно быстро. И Петр находился все время в напряжении и боевой готовности, таскал пистолет за поясом, хотя обычно этого
