Пионерская клятва на крови - Эльвира Владимировна Смелик
Деня нетерпеливо произнес, едва Юрик договорил:
– Что еще за фигурка?
– Ну такая маленькая, желтая, блестящая, – охотно объяснил тот. – Может, даже золотая.
– Вот же… – Муха, не удержавшись, выругался, ткнул в локоть Ильдара. – Говорил же, не надо никому рассказывать. Лучше бы перепрятали, а потом сами сдали. – Дополнил мечтательно: – О нас бы тогда в «Пионерской правде» написали или даже по телику показали. – И сразу опять нахмурился: – А взрослые все такие. Вон тетка бате в посетительный две огромные сумки продуктов передала. Одну нам, одну своим. Типа лишние, неизрасходованные и все равно испортятся.
Ильдар сердито сверкнул темными глазами, задумался.
– Воровка она, – негромко, но убежденно сказал Юрик, а потом пояснил: – Начальница. И жадина. Федор Дмитрич сказал, ей одного клада мало, она еще один хочет найти. И тоже себе забрать.
Парни молчали. Юрик прекрасно чувствовал, как внутри у них все сильнее росли негодование и злость на Карманову. Но они сдерживались, не хотели ничего обсуждать при постороннем: он же для них слишком мелкий, да еще и сын воспитательницы. Но Юрику ничуть не было обидно. Он хитро прищурился, напомнил:
– Так вы идете к завхозу? А то он скоро доделает тумбочку.
– К завхозу? – недоуменно переспросил Деня, но Ильдар сразу вмешался:
– Конечно, – подтвердил он и торопливо произнес: – Спасибо, пацан. – Намекая, что разговор закончен и Юрик может отваливать, но тот важно ответил:
– Не за что. – И протянул ладонь для рукопожатия.
Ильдар немного удивился, но отказывать не стал, обхватил пальцами его кисть, сжал.
У Юрика внезапно закружилась голова, в глазах потемнело, земля поплыла под ногами, словно он стоял на глобусе, который раскрутили. И если бы не Ильдар, он бы точно упал. Но тот стиснул ладонь еще крепче, почти до боли, и будто окаменел на несколько секунд, невольно помогая удержаться на ногах.
Хотя, когда его отпустили, Юрик все-таки покачнулся, но на это уже никто не обратил внимания. Ильдар будто мгновенно потерял к нему интерес, отвернулся, скомандовал приятелям:
– Идем! – И первым сдвинулся с места, а Деня с Мухой без вопросов послушно зашагали следом.
Им и правда много чего требовалось обсудить. Но сначала нужно было собрать остальных, по крайней мере тех разведчиков «зеленых», которые перевернули домик на острове в поисках победного знамени, но вместо него обнаружили самый настоящий клад, подло присвоенный лагерной начальницей.
Они же не могли так оставить? Само собой, не могли. Ильдар был абсолютно прав, когда говорил, что больше нельзя доверять взрослым и за справедливость необходимо бороться. Достойные дела совершаются без привязки к возрасту, главное, иметь характер.
Вот у Ильдара он был. От деда достался, который во время Великой Отечественной приписал себе два года, чтобы пойти с фашистами воевать. Ему поверили, взяли на фронт, и он, между прочим, до самого Берлина дошел. А Ильдар тоже не лыком шит. Внутри него горел праведный гнев, и как-то очень легко подбирались нужные слова, чтобы убедить остальных в своей правоте.
Начальницу надо судить! Как преступницу, обманщицу и вора. Чтобы ей в следующий раз неповадно было присваивать общее достояние, использовать его исключительно для себя.
«Разведчики» поддержали его в один голос, тут же принялись разрабатывать план, как устроить задуманное. И то ли кто-то случайно проговорился, то ли специально поделился еще с кем-то, то ли их подслушали, но постепенно о задумке узнали почти все в третьем отряде, за исключением некоторых, самых ненадежных и трусливых. Ну и, конечно, вожатой Ани и воспитательницы Тамары Викторовны.
Искать болтуна не стали, решили, что и к лучшему. Чем больше народу, тем они сильнее, тем крепче уверенность и вероятней победа. Даже многие девчонки присоединились.
Еще никогда их отряд не становился таким сплоченным и дружным, как сейчас. А все благодаря высокой и важной цели – вывести на чистую воду лицемерную и жадную начальницу, наказать, отомстить. И благодаря Ильдару тоже.
Когда он говорил, остальные слушали, затаив дыхание, словно завороженные, и кивали, поддакивали, соглашались. А потом обсуждали, вдохновленные и возбужденные, ощущая, как вскипали в груди праведное негодование и нетерпимость.
Они же как те самые Неуловимые из любимого многими фильма. Или благородные мужественные индейцы, борющиеся против подлых продажных бледнолицых. Или кубинские революционеры во главе с Фиделем Кастро[13] и Че Геварой[14].
Ильдар даже внешне походил на команданте с самой известной фотографии. Такие же легкие, слегка кучерявящиеся вихры и черные широкие брови. Такой же выразительный жгучий взгляд. И даже едва заметный темный пушок, уже пробивавшийся над верхней губой, можно запросто посчитать за усы.
Муха предложил скрыть лица, чтобы, как настоящим героям, остаться неизвестными. Обычно для этого ниже глаз обвязывали их шейными платками или надевали маски. Но ни масок, ни подходящих платков ни у кого из ребят не было, даже у девчонок не нашлось ни одной косынки. Зато у всех имелись пионерские галстуки. Алые – под цвет крови, пролитой борцами за свободу и справедливость.
Глава 31
Авия Аркадьевна, не вставая с места, отодвинулась от стола, отчего ножки стула с неприятно резанувшим по ушам скрипом проехались по обшарпанному паркету, наверняка оставив на нем еще несколько царапин. Но ей было откровенно наплевать.
Ее вообще все сильнее раздражала эта дешевая казенная обстановка – стандартная мебель, уже местами потертая и даже рассохшаяся, простенькие выгоревшие шторки, обычная пластиковая подставка для перекидного календаря, мелких бумажек и канцелярии и прочее и прочее.
Но ничего. Нужно только немного подождать, и скоро у нее будет все только самое лучшее и дорогое. Она точно не станет размениваться на примитив и дешевку, потому что действительно заслуживает большего.
Эх, побыстрей бы уж эта чертова смена закончилась! И тогда Карманова с радостью сдаст все полномочия и сразу уволится. С нее хватит – прогибаться, подстраиваться под посторонних, вечно находиться в напряжении, ожидая очередных неприятностей, бояться сказать лишнее слово.
Авия Аркадьевна вынула из ящика стола пучеглазую фигурку с птицей. А ведь неспроста она в итоге досталась именно ей. Заслуженно! Должна и в ее жизни начаться полоса везения и благоденствия.
В дверь забарабанили, вырвав из приятных размышлений, и этот дробный стук почему-то наполнил сердце тревогой.
– Ну что еще? – устало выдохнула Карманова, не в силах сдержать досадливый стон. Она на удачу опустила золотую фигурку в карман платья-сафари и раздраженно прикрикнула: – Да заходите уже!
Дверь распахнулась, и на пороге возник
