Ключ к убийству - Урса Алекс
На ее глазах из Анжело уходила жизнь. Солнечная улыбка все реже озаряла лицо. Он все меньше спал и все больше работал. Он был то болезненно возбужден, то апатично вял. Наоми старалась не оставлять его одного и всегда быть рядом в случае чего. Все чаще она стала находить у него странные таблетки. На вопрос, что это, Анжело лишь неопределенно мотал головой. «Витамины. Ксавье дал». Наоми бросилась к Ксавье за разъяснениями.
– Организм Анжело нужно немного поддержать. У нас сейчас сложный период – нам нужно дописать второй альбом, – спокойно объяснил Ксавье. – Эти препараты не опасны. Их принимает пол-Европы. Современная медицина давно шагнула вперед. Мы же не в каменном веке живем, Наоми. Как только Анжело допишет альбом, я дам ему отпуск. Вы сможете съездить куда-нибудь вдвоем. Развеяться. Куда-нибудь в шикарное местечко, а? Анжело отоспится, отдохнет и вернется в норму. Не паникуй.
Тогда Наоми ему поверила. Но, когда альбом был дописан, Ксавье заявил, что его нужно раскручивать и сейчас останавливаться нельзя. Группа отправилась в турне, и отпуск откладывался. Ксавье клялся, что после турне по Европе можно будет расслабиться. Но сразу после европейского гастрольного тура группа незамедлительно вылетела в Южную Корею. Наоми сжала зубы и стерпела и это. Однако стоило группе вернуться в Париж, как тут же началась студийная подготовка третьего альбома.
Таблеток становилось все больше. Анжело, казалось, не замечал, что творится вокруг него. Теперь Наоми, не верившая Ксавье ни на секунду, старалась спускать в унитаз все медикаменты, которые тот давал. Однако вскоре Ксавье просек, что к чему.
– Чего ты добиваешься? – зло прошипел он, заламывая Наоми руку за кулисами и оттаскивая ее подальше от посторонних взглядов. Наоми беспомощно оглянулась. Анжело в это время был на сцене. Кто-то из обслуживающего персонала быстро отвел взгляд в сторону, стоило ему заметить Наоми и Ксавье. – Ты хочешь быть со своим любимым?
– Ксавье, ты его убиваешь, – заплакала Наоми, – я прошу тебя, неужели он для тебя ничего не значит? Ты понимаешь, что он так долго не выдержит?
Ксавье некоторое время молчал, рассматривая ее заплаканное лицо. Потом выпустил из своей медвежьей хватки и медленно покачал головой:
– Он сам себя убивает, Наоми. – И, подумав, сказал: – Единственное, что могу тебе посоветовать, – уходи от него. Тогда тебе не будет так больно потом.
Сердце Наоми сжалось. Она резко оттолкнула Ксавье и пошла прочь от сцены, размазывая по лицу слезы. Она не собиралась пускать это на самотек и решила, что будет бороться. «Ты его не получишь», – зло шептала она, полная решимости. Но потом все стало еще хуже.
Анжело практически перестал спать. Наоми, имевшая поистине лошадиное здоровье, впервые столкнулась с таким явлением, как бессонница. Для нее было странно и дико, что уставший человек не может лечь в постель и отоспаться. Все чаще по ночам она замечала, что Анжело нет рядом. Все чаще Анжело просыпался с криками. Или она находила его на рассвете у окна, в предрассветной нежной утренней дымке. Худой, одетый в одни джинсы, он что-то наигрывал на гитаре. Наоми подходила к нему сзади, обнимала его и прижималась всем телом, душа подступающие к горлу рыдания. Обычные средства от бессонницы почти не действовали. Пропофол, подсказанный другом-медиком, давал кратковременный отдых, но не решал проблему в целом. Наоми осознавала: жизнь Анжело находится в опасности. Каждый день она слышала, как бешено стучит в худой грудной клетке его сердце, перегоняя горячую вязкую кровь. И неустанно молилась, чтобы это сердце выдержало.
Когда был дописан третий альбом, надежды на отдых рухнули в который раз. Недолго думая, Ксавье завел разговор про гастроли по Японии. Наоми устроила Анжело настоящий скандал. Она умоляла, взывала к его разуму, плакала и кричала, пытаясь достучаться до любимого. Анжело слушал ее молча, склонив голову и занавесившись отросшей челкой. В конце концов он поднял на Наоми глаза, и она в который раз подивилась, какой же он красивый. Она запнулась на полуслове и сникла, осознавая, что слова и аргументы закончились. Сказать больше нечего. Тогда Анжело встал, подошел совсем близко и, взяв в ладони ее лицо, заставил посмотреть на себя. Наоми завороженно глядела в его глаза – тепло-карие с золотой каймой, словно кто-то уронил обручальное кольцо в бокал с коньяком, и не находила в себе больше ничего, кроме мертвого страха за него.
«Я все решу», – сказал Анжело, наконец разбив молчание между ними, и уехал в клуб, оставив ее одну. Наоми кинулась к телефону в надежде дозвониться до Ксавье, но старый мерзавец не брал трубку. Промаявшись весь вечер, Наоми решила, что единственный выход – ехать к дому Седу и подкарауливать его там. В двенадцать ночи она была на бульваре Сен-Жермен и, еще раз набрав номер Ксавье на мобильном и не получив ответа, стала ждать, удивляясь, как за несколько лет смогла превратиться в дерганую истеричку.
Вскоре подъехал черный «Мерседес» Ксавье. Наоми дернулась ему навстречу, но тут ее ждал сюрприз. Из машины вышел Анжело. Даже с другой стороны проезжей части Наоми могла видеть, как он похудел и осунулся. Выбираясь из машины, он чуть не упал, и водитель Тома вынужден был поддержать его. Теперь он стоял на тротуаре, ожидая, пока из машины выберется Ксавье. На какой-то момент Наоми показалось, что Анжело смотрит прямо на нее. Она смутилась и уже приготовилась выдать какое-нибудь оправдание своему присутствию, но Анжело лишь равнодушно отвернулся, и Наоми подумала, что ей показалось.
Мужчины зашли в подъезд. Наоми стояла в замешательстве, понимая, что разговор с Ксавье невозможен в присутствии Анжело. В конце концов она решила подождать, пока Анжело покинет квартиру Ксавье. Но не дождалась. Вместо этого тишину ночи разорвала полицейская сирена.
* * *– Так вы были там в ночь убийства. – Франсуа потер лицо руками, собирая фрагменты мозаики воедино. – Вы говорите, Анжело мог вас видеть?
Наоми помедлила с ответом.
– Я думаю, он знал, что я там, даже если и не рассмотрел до конца. Он меня всегда… чувствовал. – Наоми запнулась, не понимая, как объяснить. – Называйте как хотите, но он всегда знал, что я рядом, даже если не мог меня видеть. Просил стоять за кулисами, например. Ему так было спокойней. Особенно в последнее время. И в тот вечер, мне кажется, он знал, что я совсем близко.
Франсуа молча кивнул и решил не углубляться. Некоторым нравится верить в подобную чушь. Ему достаточно было знать, что Наоми была рядом с местом убийства и чисто теоретически Анжело мог ее видеть.
– Вы поднимались наверх в квартиру Седу? – спросил он.
– Нет, – испуганно потрясла головой Наоми и помолчала. – Поймите, я ненавидела Ксавье всей душой и ни капли не скорбела, когда узнала, что он умер, но я не имею никакого отношения к его убийству. Единственное, что я хотела той ночью, – это просто поговорить с ним.
– Анжело сказал вам: «Я все решу» – в тот вечер, – пробормотал Франсуа. – Что это значит?
Наоми молча рассматривала узор на столе, думая, что ответить. С тех пор как Ксавье Седу убили, она задавала себе этот вопрос каждый божий день, мучаясь, не она ли подтолкнула Анжело к совершению преступления, и не находила ответа. Ее Ангел не мог убить человека, твердил разум, но она так часто просила Анжело решить ситуацию и что-то сделать, что, возможно, тот внял ее просьбам. Он сказал: «Я все решу», – и в тот же вечер Ксавье не стало.
– Не знаю, – покачала она головой.
– Вы думаете, Анжело убил Седу? – спросил полицейский напрямую.
– Не знаю, – снова повторила Наоми совершенно честно. – А вы? – подняла она глаза на детектива. – Что думаете вы?
Что Франсуа мог ответить этой несчастной, осунувшейся женщине, изо всех сил сжимающей руками край стола?
– Я тоже не знаю, – признался он абсолютно честно и потер шею, – с одной стороны, никто, кроме него, это сделать не мог, а с другой стороны… мне… – Он хотел сказать «не хочется в это верить», но вслух произнес: – Мне не хочется делать поспешных выводов.
