Ключ к убийству - Урса Алекс
– Извини…
В дверь гримерки деликатно постучали – Анжело пора было возвращаться на сцену. Уже через пять минут Наоми снова стояла в толпе фанатов, чувствуя себя оглушенной, раздавленной и полностью уверенной, что они больше никогда не встретятся. Она точно знала – все дело в ней. В уродстве, которое оттолкнуло его. Из ее глаз хлынули слезы. Она стояла в огромной, гудящей толпе и рыдала в голос, уверенная, что больше никогда его не увидит. Ее никто не слышал. Всем было не до нее.
Однако, вопреки всему, ее Ангел никуда не делся. И с той поры для Наоми началась новая жизнь. Вот только ее трудно была назвать счастливой. Она приняла все не раздумывая, за возможность быть рядом с любимым человеком. Смотреть на него. Дышать с ним одним воздухом. Слушать, как он играет на гитаре. И хранить его тайну.
Они не говорили о настоящем, не строили планов на будущее. Они оба понимали – будущего нет. Они жили здесь и сейчас, зная, что и это немногое у них могут отнять в любую минуту. Анжело, Наоми и музыка. Хотя правильнее было бы сказать: музыка, Анжело и лишь потом Наоми. Даже находясь с ней рядом, Анжело все время что-то барабанил на коленке, мурлыкал под нос, напевал негромко. Наоми хмурилась и ревновала, но Анжело ловил ее взгляд и солнечно улыбался, одними губами шепча в два слога: «Нао-ми-и-и». И показывал ей розовый язык.
Наоми смеялась, пряча стоящие в глазах слезы. Счастье так зыбко. У них не было ничего, даже крыши над головой. В своей маленькой квартирке Анжело практически не появлялся, он был либо в студии, либо на гастролях. Наоми следовала за ним с легкой удобной сумкой через плечо. Эта сумка всегда была наготове и висела на вешалке в его прихожей. В ней хранился необходимый набор: запасной комплект белья, джинсы, пара футболок, зарядка для мобильника, немного кэша, а в последние полгода ампулы и шприц. Все для того, чтобы сорваться и приехать без промедления. По первому зову. Потому что, кроме Наоми, ему не на кого было надеяться. Она же всегда была рядом.
Постепенно Наоми свыклась с мыслью, что ей не стать для Анжело больше, чем матерью, сестрой, сиделкой. Он нуждался в ней. Был всемогущ на сцене, но беспомощен в жизни. Маленький, заблудившийся мальчик. Она даже не ревновала к Сандрин, все прекрасно понимая. Анжело нужна была ширма. Имидж следовало поддерживать. Но однажды Анжело притащил ее без предупреждения в мэрию, чтобы официально скрепить брак. Наоми не протестовала. Не спрашивала, зачем ему это. Она давно перестала спорить. Жизнь для нее приобрела горько-сладкий оттенок подступающей беды.
И над этой жизнью маячил огромный жирный ненасытный паук.
Как же Наоми его ненавидела! С их первой встречи, когда Анжело, смущаясь, сказал ей, что Ксавье «попросил зайти к нему в кабинет». Наоми чуть не послала его на три буквы: что ей его продюсер? Но Анжело посерьезнел и попросил все же сходить.
Ксавье встал ей навстречу и, распахнув руки, заключил в объятия. Он был похож на доброго дядюшку, желающего всем исключительно добра. Он похохатывал, потирал руки и широко улыбался. У него была уютная, будничная внешность. Повинуясь его жесту, Наоми села на краешек стула и позволила себе немного расслабиться. Ксавье вернулся на свое место за столом.
– Так ты – та самая Наоми… – с улыбкой проговорил он, складывая руки в замок. Наоми слегка покоробило, что тот обращается к ней на «ты», но потом она сделала скидку на возраст продюсера и решила, что все в порядке.
– Откуда вы меня знаете? – удивилась она вместо ответа.
– Я знаю все, что касается Анжело, моя дорогая, – улыбнулся Ксавье задумчиво. – Это моя работа.
Наоми промолчала, смущенная тем, что этот незнакомый человек вмешивается в ее жизнь. Но она не чувствовала опасности рядом с ним и поэтому не стала протестовать.
– Любишь его? – спросил вдруг Ксавье без обиняков, и Наоми возмущенно вскинула голову, собираясь сказать, что это не его дело. Но что-то оборвалось в ней, едва она наткнулась на взгляд продюсера, и гнев прошел так же быстро, как и появился. Вместо этого она устало кивнула.
– Любить Анжело тяжело, девочка моя, – задумчиво сказал Ксавье, – особенно такой, как ты. И, прежде чем ты зайдешь слишком далеко, я бы хотел кое-что рассказать тебе. Видишь ли, Анжело… особенный. Это сложно объяснить вот так за пару минут, так что поверь мне на слово. Я называю его моим маленьким ангелом музыки, потому что он живет исключительно ради музыки и ничего другое ему в этом мире не важно. Ни я, ни ты, ни что мирское и плотское, как это ни обидно. Ты должна понять, что никогда не станешь для него номером один, и вовсе не потому, что он тебя не любит. Он так устроен, и мы не в силах изменить программу, заложенную в него много лет назад. Он не человек, он посредник между богом и внешним миром. Сам господь говорит с нами через него. И его язык – музыка. Анжело, может, и рад бы иногда взять паузу и отдохнуть, но он абсолютно не в силах остановить этот поток божественного благословения. Такие люди встречаются очень редко. Их почти нет. Все остальные занимаются музыкой, потому что им нравится, потому что хотят заработать много денег или же банально от безделья. Анжело же творит музыку, потому что у него нет другого выбора. Это его предназначение на нашей грешной земле. Из-за этого его психика слишком чувствительна к внешним факторам. Он очень ярко на все реагирует. Ведь он очень добрый и открытый человек. Который, в сущности, так и не озаботился тем, чтобы повзрослеть. Анжело другой. Многим он может показаться странным. Но это недалекие люди. Не верь им. Даже если тебе скажут, что он сумасшедший. Про таких, как Анжело, принято говорить «не от мира сего». Его надо беречь. И вот в этом наша с тобой задача, девочка моя. Ты мне поможешь? Если поможешь, я позволю тебе остаться с ним рядом. Просто будь хорошей девочкой.
Наоми слушала Ксавье, открыв рот. Половину из того, что сказал продюсер, можно было назвать бредом, но она чувствовала, что Ксавье прав.
– Что я могу сделать? – просто спросила Наоми.
– Просто продолжай быть рядом с ним, моя хорошая, – ласково улыбнулся Ксавье. – И помогай мне. К сожалению, ты не сможешь стать его официальной партнершей. Не с твоим личиком, да ему это и не надо. Ты наверняка уже в курсе Сандрин Бонне. Ее деятельность прописана в контракте Анжело, и она обеспечивает ему надежное прикрытие. Надеюсь, ты сможешь это понять. У тебя другое предназначение. Вместо мещанской жизни со стиркой и уборкой ты прикасаешься сейчас к живой истории. Ты его хранитель. Ты нужна ему. Ты так ему нужна…
Наоми сжалась, пытаясь успокоиться. На глазах вскипали слезы. И хотя ей совсем не хотелось плакать перед совершенно незнакомым человеком, она, не выдержав, всхлипнула.
Ксавье достал из верхнего ящика стола коробку с бумажными салфетками и, встав со своего места, подошел к ней. Он гладил ее по спине, приговаривая что-то бессмысленное, типа «ну-ну», и, вздохнув, самолично вытер ей нос, как сделал бы, наверное, папа, если бы у Наоми был отец.
– Мы все преодолеем, девочка моя, – бормотал Ксавье, – вместе мы все сможем… Ты же поможешь нам, правда? Главное, что ты рядом… Он тебя любит… Все будет хорошо, поверь…
Его голос убаюкивал и успокаивал. Постепенно Наоми начала затихать. В конце концов, говорила она сама себе, все еще может десять раз поменяться. Главное – подождать. А ждать Наоми умеет. Наконец она улыбнулся Ксавье сквозь слезы.
– Все будет хорошо, – снова сказал продюсер с отеческой улыбкой, и Наоми почти поверила. А потом Ксавье встал и расстегнул ширинку.
* * *Анжело ничего не хотел знать. Все разговоры про Ксавье он отметал сразу, прежде чем Наоми что-то успевала сказать. «Ксавье мне как отец. Если бы не он, я бы никогда не смог писать музыку. Не хочу ничего слышать, Наоми, пожалуйста». И Наоми отступила. Она проглотила и это. Ради любимого она готова была на любые унижения. Тем более что Седу больше не напоминал о себе. Он дал ей главное – возможность быть рядом с Анжело. И Наоми смела надеяться, что рядом с ней тот будет в безопасности. Но время показало, что Наоми не в силах его уберечь. Время отбирало у нее то малое, что Наоми смогла отвоевать.
