Александр ЗОЛОТЬКО - ПОКЕР НА КОСТЯХ

   Алексеев вернулся в комнату и стал одеваться. Петров прошелся по номеру:

   – Шесть часов назад нашим оперативникам удалось отбить у наемных убийц некоего господина Аскерова, Руслана Андреевича, сорока восьми лет, неженатого.

   – Как это – отбить, – не понял Алексеев.

   – В прямом смысле этого слова. Его уже начали убивать, грохнули водителя и телохранителя, но тут наши подсуетились и грохнули в свою очередь киллеров, а господина Аскерова из машины вынули живого и почти невредимого.

   Алексеев обулся, встал и надел свитер.

   – Вот. За Аскеровым следили по другому поводу, но так сложилось, что пришлось вмешиваться.

   – Не везет вам.

   – Не везет. Только не «вам», а «нам».

   Алексеев достал из шкафа куртку и шапку:

   – Пошли?

   – Пошли.

   Алексеев выключил свет и закрыл номер. Нагнал Петрова возле лифта.

   – Почему «нам», – продолжил Петров, – по ряду причин, о коих ты узнаешь, даст Бог, отдельно, крутить все это дело начали очень быстро, эксперты суетились как заведенные, оказалось, что у одного из киллеров, кроме автомата, был еще и пистолет.

   – Ну?

   – Пистолет оказался именно тот, из которого был убит наш майор Бойко на квартире вашего Горяинова.

   Алексеев замер и обернулся к Петрову.

   – Чего уставился, заходи в лифт.

   – Они что, с ума сошли?

   – Не знаю. Может, у них дефицит огнестрельного оружия. Или пистолет был ему дорог как память. В общем, у нас появился, причем, совершенно внезапно, отличный шанс внести некоторую ясность в эту темную историю.

   – Так себе шанс, – пожал плечами Алексеев. – Что вам покойник расскажет?

   – Это да, лучше бы живым, но ситуация сложилась такая, что нужно было действовать быстро.

   Петров открыл дверцу своей машины, сел за руль и открыл дверцу для Алексеева.

   – И куда мы теперь?

   – Не дрейфь, Серега, все будет путем. Веришь?

   – Нет.

   – Зато честно. Я тебе за честность еще кое что сообщу, мы с тобой сейчас поедем общаться с Аскеровым Русланом Андреевичем…

   – Предпринимателем, сорока восьми лет, неженатым, – закончил Алексеев.

   – Вот именно.

   – И вы полагает, что он знает, кто его заказал?

   – Уверены. Мы и сами подозреваем, но тут, сам понимаешь, лучше быть уверенным.

   – И мне ничего не сказали…

   – Извини, но я уже тебе сказал – Аскеров и, соответственно, тот, кто его заказал, проходили по совсем другому делу. Нашему, внутреннему. И, более того, моя контора играла в этом вовсе не самую главную роль. Все связал этот пистолет.

   – А если киллер купил этот пистолет по случаю? Не сказали ему, что «ствол» грязный?

   – Тогда пойдем по цепочке – продавец, покупатель.

   – Да покупателя вы пристрелили!

   – Да чего ты на меня орешь? Спокойнее надо быть, коллега, спокойнее. Я ведь тебе не все сказал, извини. По нашим прикидкам выходило, что пистолет этот проклятый стрелял не первый раз у Горяинова. За ним еще один грешок числился. 22 октября сего года был обнаружен труп одного гражданина Украины с пулей в голове. Именно из того же пистолета. Правда, смешно?

   – Вы тут на Украине все малахольные.

   – А ты, брат, шовинист!

   – Станешь тут шовинистом! То стреляют в кого попало, то киллер с собой таскает пистолет на третье убийство, то…

   – Не нужно перечислять. Я и сам все понимаю, зато у нас песни красивые и сало толстое, с прорезью. Приехали, выметайся.

   Виктор Николаевич встал из-за стола и прошелся по комнате. Для тех, кто его знал хорошо, это было признаком очень сильного волнения Виктора Николаевича. Очень сильного.

   Игорь Петрович знал Виктора Николаевича хорошо. Кроме этого у него и самого нервы были на взводе.

   – Черт, как на пороховой бочке! – сказал Виктор Николаевич.

   – Знаешь, – признался Игорь Петрович, – вроде бы и не с чего, а трясет так, как раньше никогда не трясло.

   – Глупости. Глупости. Мало ли идиотов на свете, – Виктор Николаевич посмотрел на часы, – еще вовсе не факт, что украинцы нашли того, кого нужно. Не факт.

   – Тогда сядь в кресло и успокойся.

   – Да, извини, – Виктор Николаевич вернулся к столу. – Внезапно все как-то получилось, не находишь?

   – Не так, чтоб очень внезапно…

   – Да? А ты мог предполагать, что архив Сосновского будет найден на окраине Киева? И меньше, чем за неделю после пропажи? И как тебе вообще тот факт, что подобная информация вообще попала к кому-то? Ты же видел список…

   – Список я видел, бумаг, слава Богу, не читал.

   – А я, к сожалению, читал. Нет, ну какая реакция, – Виктор Николаевич потер лицо двумя руками, – какая мгновенная реакция. Хохлы мгновенно поняли с чем имеют дело и связались с нами. Что я должен буду сказать наверху? Что? Черт. Если теперь в Украине только захотят устроить нам небольшой политический кризис – мы ничего не сможем предпринять.

   Игорь Петрович стряхнул с рукава пиджака невидимую пылинку:

   – А ты не думаешь, что это могло входить в планы Врага.

   – Могло. Могло. Но вряд ли таким способом.

   – Хорошо, по-другому. Ты полагаешь, что этот Иван Иванович Иванов выведет нас на Врага? Или что он и есть Враг?

   – Это будет слишком просто. Слишком просто.

   – А тебе не кажется, что до этого все было слишком сложно? Я не первый год работаю, но никогда еще не видел операции хоть чуть-чуть сложнее трехходовки. А здесь у нас просто вселенский заговор какой-то. И, причем, ни одного сбоя, не смотря на большое количество фигур.

   – Мы должны будем решить, что до этого Врагу просто везло?

   – А почему бы и нет?

   – Не знаю. Не знаю. И не верю. Сейчас украинцы собираются брать этого Иванова…

   – Кстати, очаровательный псевдоним.

   – Что? А… Да, несколько демонстративный.

   – Нас допустят к разработке этого Иванова?

   – Откуда я знаю? Хотелось бы. Пока мы имеем доступ к материалам дела только через наблюдателя Сергея Алексеева. И все.

   – А Михаил?

   – А Михаил получил от меня информацию, сообщил невнятно, что продолжает действовать и вот уже два часа не выходит на связь.

   – И нам остается только ждать?

   – Только ждать.

   Из подъезда девятиэтажки вышел человек и быстрым шагом направился к стоящей возле дома белой «тойоте».

   В подъезде дома напротив человек поднес рацию ко рту:

   – Это не он, повторяю, это не он.

   – Понял.

   – Если будет уезжать – пропустить. Установить наблюдение и вести.

   – Есть.

   В «тойоте» завелся мотор, зажглись фары. Из дома появилось еще два силуэта.

   – Это он, внимание, это он – брать.

   Двое подошедших не успели сесть в машину. Из-за угла, взревев мотором, выехала серая «волга», перекрывая дорогу. Из темноты вынырнуло несколько человек.

   Водитель «тойоты» резко сдал назад.

   Один из тех, что вышли из дома, рванул из-под одежды автомат с глушителем. Длинная очередь пробарабанила по асфальту. Стрелок не целился, он просто провел автоматом, будто садовым шлангом, но один из подбегавших споткнулся и упал.

   Напарник автоматчика рванул дверцу «тойоты», вскочил во внутрь. Машина попыталась развернуться. Автоматчик выпустил еще одну длинную очередь. В ответ выстрелили. Тоже почти бесшумно. Автоматчик качнулся, но устоял.

   Следующая пуля ударила уже выше бронежилета, в лицо. Автомат с лязгом отлетел в сторону.

   Разлетелось стекло «тойоты». Машина ударилась бампером в столб и остановилась.

   Двое из нападавших распахнули двери машины, направив оружие во внутрь. Водитель не успел ничего сделать, его выдернули из машины, опрокинули на асфальт.

   Пассажир не шевелился. Когда кто-то взял его за плечо, он начал заваливаться набок.

   Пульс не прощупывался.

   Виктор Николаевич положил трубку и закрыл глаза.

   – Что? – спросил Игорь Петрович.

   – Не знаю, как и оценивать. Хреново. Иванова они взять не смогли. Живого. Вели его уже несколько дней, особо не дергались, по другому делу вели. После нападения на Аскерова, не смотря на то, что было объявлено о том, что тот погиб в перестрелке, как и оба киллера, заволновался. Пока трясли Аскерова, пока приняли решение брать, пока выдвигали группу, тот попытался скрыться. На запасной квартире его решили не трогать, чтобы не рисковать. Ждали у дома. В результате один из людей Иванова убит, ранен один из группы захвата, а сам Иванов умер от яда. Меня приглашают приехать для знакомства с обстоятельствами на месте.