Александр ЗОЛОТЬКО - ПОКЕР НА КОСТЯХ

   – Нет. Не писал. Пока.

   Действительно, я как-то упустил этот аспект. Черт. Ведь действительно. Только что я в книге читал о наиболее уязвимых точках для ударов партизан и диверсантов.

   Господи! Это я как раз выпустил из виду. Не нужно тащить оружие массового уничтожения. Нужно просто послать в город небольшую группу…

   – Ты еще будешь играть? – спросил я.

   – А что?

   – Я хотел поработать.

   – Пожалуйста, – щедро разрешила Алиска, – а я пока посмотрю видуху, если хозяин не возражает.

   Хозяин не возражал. Хозяин как раз начинал сочинять новый сценарий военных действий, нацепив наушники и включив музыку, чтобы не отвлекаться на звуки алискиного кино. Смешно, но в последнее время мне понравилось работать под Баха, хотя я вообще не являюсь ни знатоком, ни особым любителем классической музыки.

   Руслан Андреевич Аскеров не любил неожиданностей. Он любил деньги, женщин, власть, но не неожиданность. И жить он старался так, чтобы иметь как можно больше того, что нравится, и как можно меньше того, что не нравится.

   Был у Руслана Андреевича Аскерова талант находить нужных людей и вовремя оказываться в нужном месте и в нужное время. Он успел вовремя поиграть в инвестиционные фонды и вовремя из этой игры выйти, поработал с ваучерами и удачно их использовал, благополучно избежал соблазна забраться в теневую экономику.

   Оказалось, что информационные системы могут приносить деньги, а в период непрекращающихся выборов высоким спросом пользуются специалисты-имиджмейкеры и прочие специалисты, способные из чисто конкретного пацана создать что-нибудь приемлемое для многострадального электората. В высокую политику Аскеров не лез. Там можно было нажить врагов и сломать голову.

   Иногда пошаливал Руслан Андреевич «черным пиаром», как это называли специалисты, или сбором и организацией слухов и сплетен о противнике, как это называли эти самые противники.

   Сбор всякой грязи получался у Аскерова особенно хорошо. На него официально работало пять аналитиков, а неофициально – десятка два бывших и продолжающих оставаться на службе сотрудников милиции и СБУ. Свои тайны Аскеров хранил крепко и, что особо ценили в нем сильные мира сего, знал свое место и то, когда лучше потерять деньги, чем голову.

   Сам Аскеров в офисе сидел редко, предпочитая вращаться в обществе, где заводил новые знакомства и поддерживал старые. Так на одной тусовке к нему подошел импозантного вида человек и предложил интересное с финансовой точки зрения дело.

   Руслан Андреевич внимательно выслушал предложение, навел справки о своем собеседнике у знакомых и обнаружил, что сведений практически нет. Совершенно. Вообще выходило, что странный господин возник ниоткуда.

   Аскеров попытался осторожно дать задний ход, но оказалось, что слухи собирать и накапливать грязь умеет не только он. Руслан Андреевич быстро оценил полноту материалов собранных о его, Аскерова, не безгрешной жизни, и также быстро осознал, что материалы эти будут опубликованы или переданы в компетентные органы без малейшего колебания.

   Через четыре месяца работы с новым партнером, Аскеров понял, что так можно делать дела, что финансово это более чем выгодно, а перспективы сулит немалые. И, кроме того, почти шпионский характер деятельности очень льстил Руслану Андреевичу, придавал ему значимости в собственных глазах.

   Появилась возможность распоряжаться громадными, действительно громадными деньгами. И, кроме этого, неизъяснимое удовольствие доставляло то, как легко ломаются люди, как быстро они меняют свои политические и нравственные убеждения, получив достаточную сумму денег. В своем воображении Аскеров даже видел себя этаким пауком, сидящим в центре паутины, а мухи все летели и летели…

   По совету своего партнера, Аскеров снял новый офис, ближе к окраине Киева и завел себе телохранителя, без которого раньше легко обходился. Охранника, правда, Аскеров выбрал сам, не воспользовавшись предложенным.

   Лучше избегать всяких неожиданностей.

   Руслан Андреевич час назад созвонился с очередной своей красавицей. На всякий случай. Чтобы она ждала, и чтобы, не дай бог, у нее кого-нибудь не было. Аскеров был выше ревности. Он покупал товар, и качество его пока устраивало. Никто не мешал ему покупать то, что ему нравилось, и он не собирался никому мешать.

   Он был человеком бесконфликтным.

   Красавицу звали Елена, жила она почти в самом центре Киева, принимала хорошо и умела заставить уставшего мужчину забыть на время о бизнесе и плохой погоде.

   Погода как раз была плохая.

   Аскеров попрощался с секретаршей, кивнул охраннику на входе в двухэтажный дом, в котором помещался офис, и, открыв зонтик, быстро прошел к своему лиловому «форду», стоявшему возле тротуара. Телохранитель открыл заднюю дверцу, аккуратно прикрыл ее и сел возле водителя. Цветы, коробка конфет и две бутылки шампанского лежали на заднем сидении. Водитель специально съездил за ними заранее. Все было предусмотрено, даже небольшой, но ценный презент лежал во внутреннем кармане пиджака Руслана Андреевича.

   Он все предусмотрел. Вернее, попытался все предусмотреть. Но он никак не мог предусмотреть, что в небольшой рощице, через которую проходила дорога, его будут ждать.

   Автоматная очередь прошила переднее колесо «форда». Машину развернуло и ударило правым боком о дерево возле дороги. Стекло разлетелось вдребезги.

   – Ложись, – крикнул телохранитель Аскерову, и тот послушно упал на пол, за сидение.

   Телохранитель крикнул что-то водителю, но что именно, Аскеров разобрать не смог – снова загремел автомат, на этот раз ближе. На Руслана Андреевича посыпались стекла, пули пробивали металл корпуса с жестяным звоном.

   Закричал водитель. Потом затих. Снова ударил автомат.

   После автоматной очереди громко, страшно громко в закрытой машине, прогрохотал пистолет телохранителя. Дважды.

   Аскеров не видел, что телохранителю удалось, наконец, открыть дверцу и вывалиться на мокрую землю. Телохранителю даже удалось вскочить и выстрелить еще раз. Потом в грудь ему ударила автоматная пуля. Сзади, между лопаток, у телохранителя брызнуло алым, и он упал, выронив пистолет.

   Нападавших было двое. Один остался стоять в отдалении, а второй, не опуская автомата, приблизился к «форду». Услышав, что телохранитель Аскерова еще шевелится, шурша опавшими листьями, автоматчик обернулся и добил его двумя пулями в голову.

   Аскеров понял что случилось, по звукам он догадался, что теперь идут к нему, но лежал, скорчившись на полу машины, как парализованный. У него ведь не было врагов. У него не было таких врагов. Не было.

   В голову пришла мысль, и Руслан Андреевич попытался нашарить в кармане мобильный телефон. Замер, потому, что шаги приблизились к машине.

   Потом снова загремели выстрелы. Два. И наступила тишина. Только какой-то странный хрип послышался Аскерову.

   И снова шаги, на этот раз уверенные, быстрые. И стук в дверцу. Руслан Андреевич закрыл глаза.

   – Есть кто живой?

   Аскеров зажал рот руками, чтобы не закричать.

   – Аскеров! – окликнул кто-то снаружи, – Живой?

   Луч фонаря скользнул по залитому кровью лицу водителя, потом осветил заднее сидение.

   – Аскеров, твою мать, – кто-то рванул дверцу слева, и луч фонаря уперся в лицо Аскерова, искаженное ужасом.

   – Жив, дурилка, – констатировал голос, – жить хочешь – вылазь.

   Аскеров замешкался, и ему помогли выбраться из машины, скорее даже просто вытащили за воротник, как мешок, поставили на ноги.

   – Ранен?

   – Нет, – еще не веря в свое спасение пробормотал Аскеров.

   – Видишь машину? – Аскерова развернули и толкнули в спину.

   Руслан Андреевич сделал два шага и почувствовал, как подкашиваются ноги. Его подхватили под руки, дотащили до стоящей машины и втолкнули на заднее сидение.

   Машина тронулась.

   Сзади раздался негромкий взрыв, «форд» загорелся.

   Первое, что сделал Пелипейченко, когда появился на пороге моей комнаты, это сообщил Алиске, что она выглядит блестяще, как, впрочем, и всегда. То есть, он хотел сказать, что и обычно… Как Олегу с таким редкостным талантом путаться в собственных комплементов удается кадрить своих дам и дамочек для меня навсегда останется загадкой. Но факт остается фактом.

   – Как здоровье? – спросил Пелипейченко, наконец решив заметь и меня.

   Я молча поднял большой палец правой руки и опустил его к полу.

   – Так плохо?