Гарри Стейн - Серебряная пуля
Она показала компьютерную распечатку.
— Ее креатинин — 2,0.
Он закрыл глаза и покачал головой.
— Ну, вот и случилось. — Он открыл глаза. — А она знает?
— Нет. Она все еще в комнате для обследований. Сперва я хотела поговорить с тобой.
— Я думаю, нам надо сказать ей. Теперь держать Берн на курсе опасно для ее здоровья. — Логан встал. — Я хотел бы пойти с тобой.
— Нет, Логан, — сказала Сабрина. — Для всех нас это будет лишнее беспокойство. Я сама.
— Ладно, — сказал Логан и снова сел. Он просидел пятнадцать минут, пока не появилась Сабрина.
— Логан, пошли. Это невозможно!
— Что? — спросил он, хотя прекрасно понимал, о чем она.
— Эта женщина все время спорит. И такая злая.
— Где она?
Она кивнула в сторону комнаты для обследований.
— Она хотела позвонить семье.
Он глубоко вздохнул.
— Слушай, Сабрина, может, мне не стоит во все это влезать. Мои отношения с Фэйт Берн…
— Логан, пожалуйста. Она меня теперь так же ненавидит. Но это надо сделать.
Он нехотя поплелся за ней по коридору. Берн сидела на краешке кушетки в больничном халате.
— Привет, Фэйт, — начал Логан как можно более вежливо.
Она не ответила и недоверчиво смотрела на него.
— Доктор Комо говорит, что есть вопросы относительно результатов анализа крови.
— Так вот это она вам говорит? Теперь слушайте, что я вам скажу. Результаты — обман. Я чувствую себя прекрасно.
Он кивнул.
— Мы планируем провести вторую серию анализов, чтобы еще раз проверить. — В сотый раз он с горечью подумал: Берн не следовало даже близко подпускать к этому курсу! Но сейчас вдруг его поразила новая мысль. Может ли такое быть? Возможно ли, чтобы Стиллман заранее знал, что на нее надвигается креатининовый криз?
— Послушайте, — резко сказала Берн, — я пришла сюда почти три месяца назад. И до сегодняшнего дня никто ничего мне не говорил про мои проблемы.
Но нет, не может быть. Как он мог знать такое? В ее карте ничего похожего, в ее истории болезни — тоже. Да, а что с той, другой женщиной, у которой та же проблема?
— Вы меня слышите, Логан?
— Конечно. — Ее хмурое лицо вернуло его к реальности.
— Я вам еще покажу, прежде чем вы успеете меня вышвырнуть с этого курса.
Логан по привычке постарался изобразить самую теплую докторскую улыбку. Он понимал, ничто из того, что могла сказать или сделать эта женщина, не удивило бы его. Но угроза использовать результаты анализов как часть личной мести смутила.
— Может, я попытаюсь объяснить вам, в чем проблема? Уровень креатинина…
— Извините, Фэйт, я примчалась сразу, как только смогла.
Да, в комнату входила Мэрион Уинстон, что вовсе не удивило доктора.
— Мисс Уинстон, — сказал Логан, — я не уверен, что вы примчались, потому что…
— У меня есть идея.
— Может быть, тогда вы поможете миссис Берн понять, что, несмотря на наши разногласия в прошлом, мы по одну сторону баррикад.
— Неужели? А вы мне разве позвонили, как это сделала Фэйт?
Логан постарался скрыть улыбку.
— Нет, но я рад, что вы здесь. Я знаю, как вы стремитесь к тому, чтобы все было честно.
— Видите ли, — разумно добавила Сабрина, — в условиях протокола оговорено, что, если у пациента уровень креатинина поднимается выше двух, он должен уйти с нашего курса. Продолжать опасно.
— Нет, — вмешалась Берн, — все надо изменить. Для меня слишком опасно не продолжать. И я умру, если уйду с курса.
Уинстон решительно закивала.
— Честно говоря, я ничего не знаю об этом вашем эксперименте. И меня он не очень-то интересует. Меня беспокоит то, что вы пытаетесь сломить веру пациента. — Она повернулась к Логану. — Снова. Только на этот раз вы подставили вместо себя доктора Комо.
Потрясенный Логан всплеснул руками и поглядел на Сабрину, которая от неожиданности открыла рот.
— Я полагаю, она должна бы удивиться, — продолжала Уинстон, — зная о ваших отношениях.
— Совершенно неуместное замечание, — пробормотал Логан.
И она обратилась к Сабрине:
— Я подумала, что как женщина вы отнесетесь к пациентке с большим пониманием. Очевидно, я ошиблась.
— В данном случае совершенно не имеет значения, кто врач — мужчина или женщина. Почему вы так ставите вопрос? Чего вы добиваетесь?
— Да, пожалуй, вы правы, доктор. Это вопрос честности. И компетентности.
— Это вы ведете себя нечестно, — возразила Сабрина. Логан впервые увидел ее в таком бешенстве. — Мы только пытаемся сделать как лучше!
— Слушайте, — вмешался Логан, — мы собираемся еще раз взять анализ крови. И можем взять в третий раз, если хотите. Но, будучи в здравом уме, мы не назначим лекарства пациентке, у которой такие результаты анализа.
Он подождал ответа. Его не было.
— Ну что ж, Фэйт, насколько мы понимаем, обследование окончено. Вы можете одеваться.
Уинстон положила руку больной на плечо.
— Пойдемте, — сказала она ласково. — Мы поговорим у меня в кабинете.
Когда Берн отправилась переодеваться, Уинстон, как и следовало ожидать, задержалась.
— Вы все же хотите, чтобы за вами осталось последнее слово? — ровным голосом спросил Логан.
— Я просто хочу, чтобы вы знали: мы этого не потерпим. Я с вами еще не разобралась.
Ему захотелось как-то разрядить ситуацию, во всяком случае, выйти из нее в рамках приличия.
Логан улыбнулся.
— Знаете, у меня неодолимое желание сказать вам, что я о вас думаю.
— Ну так давайте! — ответила она запальчиво и вздернула подбородок.
Ему пришло в голову, что она вызывает его на это, чтобы обвинить в новых грехах. Но он повернулся к Сабрине, которая тоже была на грани взрыва.
— Но, к несчастью, у нас есть другие дела.
Появившись на следующее утро в кампусе, Логан не удивился, обнаружив в своем ящике записку с приглашением зайти в кабинет доктора Реймонда Ларсена.
— Ну что, достукались, Логан? — начал глава медицинского отделения. — Я полагаю, нет нужды в объяснениях.
— А как же вы тогда собираетесь поступить, сэр?
То, что старший коллега наслаждался сценой, лишь вдохновило Логана сыграть ее как можно хладнокровнее, насколько это в человеческих силах.
— Мне не нравится такое отношение, молодой человек. Будьте любезны проявить уважение, а не оскорблять меня!
— Да, сэр. Именно это я и намерен сделать, доктор Ларсен.
— Тогда — к сути. Уже пять месяцев прошло с тех пор, как был одобрен ваш курс. Но я ничего не слышал о нем, кроме дурных отзывов. Ничего! Все, что вы сумели установить, так это то, что лекарство слишком токсично.
— Меня это тоже беспокоит, сэр. Но рано делать выводы.
— И, — продолжал Ларсен, пропусти в мимо ушей замечание, — трудно вообразить, что говорят о вашем личном поведении, оно все хуже. Похоже, вы и понятия не имеете, как вести себя с пациентами.
Логан уставился на Ларсена. И такое слышать от человека, чья манера поведения у кровати больного, как у убийцы из сериала!
— Сэр. Я думаю, это нечестно. Кроме мисс Уинстон, с которой возник конфликт с самого начала, никто…
— Меня не интересует ваше мнение. И вообще я не думал, что результаты экспериментов с соединением Q так плохи.
— Но доктор Шейн…
— Или его мнение… Не доктор Шейн — главный исследователь в этом курсе, а вы.
— Конечно, я просто пытаюсь сказать, что наш курс ничуть не хуже, чем другие на этой же стадии. И наш не единственный, который пока не показал ярких результатов.
Хотя Логан не называл имен, намек был ясен. И вена на виске Ларсена начала пульсировать.
— Я не должен вам напоминать, что вы не доктор Стиллман! И вы не на том уровне, чтобы говорить в таком тоне о работе доктора Стиллмана!
— Да я просто пытаюсь…
— Доктор Стиллман понимает, что нельзя подвергать пациентов неоправданному риску. Он думает о репутации института. А вы, молодой человек, известно вам это или нет, как раз именно это и сделали. Вы понимаете, о чем я говорю?
Логан собрался было ответить, но передумал. Ларсен и не пытается изобразить, что хочет вести диалог. Он не слушает ответов.
— Да, сэр. Очень сожалею, доктор Ларсен. Так что вы теперь предлагаете нам делать?
— Я ничего не предлагаю. Вы должны сделать следующее. Сколько пациентов осталось у вас на курсе?
— Миссис Берн выпадает, я думаю… — Собеседник не сводил с него глаз. И он закончил: — Тогда остается тринадцать.
— И они регулярно появляются в институте?
— Да, сэр.
Логан подался вперед, навалившись на стол.
— Доктор Логан, не в моей власти окончательно закрывать курс. Но я могу предпринять необходимые шаги, чтобы спасти реноме медицинского отделения. — Он помолчал. — Я жду, что вы проинформируете всех своих пациентов в их очередной приезд в институт о чрезвычайном риске, которому, как мы теперь знаем, они подвергаются из-за этого лекарства. И каждая должна сделать выбор — оставить курс или продолжить. — Он покачал головой. — И я хочу каждой из них принести извинения лично.
