Деон Мейер - Тринадцать часов
— С омлетом что плохо? Я могу приготовить только один за раз. Вы ешьте, а я пока приготовлю омлет для себя.
Хозяин вернулся к плите. Рейчел взяла нож, вилку, взрезала пышную массу и поднесла вилку ко рту. Она была невероятно голодна, а вкус оказался божественным.
— Моя книга будет полезной не только для белых, но и для чернокожих, — продолжал хозяин дома. — После поражения в войне африканеры возродились и добились поразительных достижений. Но власть их сгубила. А что мы видим сейчас? Правительство чернокожего большинства идет по той же дорожке. Боюсь, они повторят наши ошибки. А будет жаль! Мы — страна огромных возможностей, страна удивительных, добрых людей, которые хотят одного: чтобы у наших детей было будущее. Здесь, а не в Канаде.
Пит поставил сковороду в духовку. Он объяснил, что обожает сыр, хотя его сын-врач считает, что молочные продукты ему вредны. Но ему уже семьдесят девять лет; можно и не считаться с запретами врачей! Старик снова улыбнулся, демонстрируя свои великолепные искусственные зубы. Тост! Он совсем забыл… Сокрушенно цокнув языком, Пит достал из хлебницы два куска хлеба и сунул их в тостер.
— Как вкусно! — сказала Рейчел. Омлет в самом деле был очень вкусный. Она уже съела половину.
— Сварить вам кофе? В малайском квартале Бо-Кап есть замечательный магазинчик. Они великолепно обжаривают кофейные зерна, но молоть я предпочитаю сам.
— Спасибо, с удовольствием. — Рейчел захотелось подойти к старику и обнять его. Ее пригибало к земле огромное горе, но забота и гостеприимство притупляли страдания.
Он открыл шкафчик и достал с полки большую жестяную банку, приговаривая:
— Главное — не забыть, что в духовке у меня омлет. Вот что самое плохое в старости: становишься забывчивым. В молодости я мог одновременно делать массу дел, но сейчас мне только и остается, что вспоминать о прошлом. — Старик отмерил кофе, засыпал зерна в кофемолку и нажал на кнопку. Ножи кофемолки издавали ужасный скрежет. Старик что-то бормотал; Рейчел не слышала, что он говорит, только видела, как шевелятся его губы. Помолов кофе, он открыл фильтр кофеварки, всыпал туда порошок. Взял прихватки и открыл дверцу духовки.
— Смесь чеддера и сыра грюйер. Запах восхитительный, а на вкус — так себе. Вот еще что плохо в старости. Обоняние сохраняется дольше, чем вкусовые ощущения.
Тостер выплюнул на поверхность два поджаренных кусочка хлеба. Старик взял тарелочку, положил на нее тост и протянул ей.
— Хотите инжирного варенья? И еще у меня есть по-настоящему хороший камамбер, душистый, свежий. Его делают в одной маленькой сыроварне возле Стелленбоша.
Старик открыл холодильник и, не дожидаясь ответа, достал оттуда сыр. Потом вернулся к плите и переложил омлет на свою тарелку. Отнес тарелку на стол, сел, попробовал.
— Я часто экспериментирую с сыром фета, но для молодой женщины такая смесь может показаться соленой… Кофе! — Он снова вскочил с поразительной энергией, чтобы налить в кофеварку воды. Немного воды пролилось на рабочий стол; перед тем как включить кофеварку, старик вытер столешницу белым кухонным полотенцем. Потом он снова сел. — Уэст-Лафейетт. Далеко вы забрались от дома, дорогая моя!
28
На шестнадцатом этаже многоквартирного жилого дома, на фоне городской панорамы, четко выделялся силуэт мужчины с ухоженной седой бородой. Он стоял заложив руки за спину.
Перед ним стояли шестеро молодых людей. Они смотрели на него выжидательно. Трое белых, трое черных — все шестеро молоды, стройны, бесстрашны.
— Вы наделали много ошибок. — Мужчина говорил по-английски с сильным акцентом. — Учитесь на них. Отныне я беру руководство на себя. Ни о каком вотуме доверия речь не идет. Воспринимайте произошедшее как возможность чему-то научиться.
Один или двое едва заметно кивнули; они знали, что бурных проявлений чувств он не любит.
— Время работает против нас. Поэтому буду краток. Наш друг в муниципальной полиции предоставит нам необходимое средство передвижения — пикап. Он уже четыре месяца стоит на спецстоянке в Грин-Пойнте; владельцы до сих пор не забрали его. Поезжайте за пикапом; Урсон уладит все формальности. Поедете туда на автобусе; выйдете у отеля «Виктория-Джанкшн».
Он поднял с пола блестящий металлический ящик и поставил перед собой на стол. Посмотрел на одного из молодых людей.
— Где «таурус»?
— Под водой, в заливе.
— Хорошо. — Седобородый откинул крышку и развернул ящик так, чтобы всем было видно. — Четыре автоматических пистолета Стечкина, модель АПСБ. Буква «Б» означает «бесшумный». Удлиненный ствол с резьбой в дульной части позволяет устанавливать прибор для бесшумной стрельбы. Как видите, они уже укомплектованы глушителями. Им тридцать пять лет, но это самые надежные автоматические пистолеты на свете. Емкость магазина двадцать патронов; патроны тоже есть. Свежие, выпущены менее полугода назад. Кстати, наличие глушителя не означает, что пистолет стреляет совершенно бесшумно. Громкость выстрела примерно соответствует выстрелу из пистолета двадцать второго калибра без глушителя. Достаточно, чтобы привлечь внимание, чего мы не хотим. Поэтому стреляйте только в крайнем случае. Вам ясно?
Молодые люди закивали. Все жадно разглядывали пистолеты.
— Отдача гораздо сильнее, чем у «тауруса». Помните об этом. Номера спилены; по ним нас отследить невозможно. Не забудьте надеть перчатки, а если понадобится, сразу избавьтесь от них.
Бородач помолчал, очевидно ожидая вопросов.
— Отлично. Итак, план действий таков…
Инспектор Франсман Деккер направлялся в приемную к Наташе. По пути его перехватил какой-то высокий белый тип.
— Вы из полиции?
— Да, — ответил Деккер. Лицо белого показалось ему знакомым.
— Меня зовут Иван Нелл, — раскатистым голосом произнес белый; очевидно какая-то знаменитость.
— А, вас показывали по телевизору? — вспомнил Деккер.
— Я был одним из наставников на шоу «Ты — суперзвезда»…
— Вы певец…
— Совершенно верно.
— Моя жена смотрела все выпуски шоу «Ты — суперзвезда». Рад с вами познакомиться. А сейчас извините — у нас сегодня много дел. — Деккер двинулся было дальше.
— Поэтому я и приехал, — сказал Нелл. — Из-за Адама.
Деккер нехотя остановился.
— И что?
— Мне кажется, я последний, кто видел его живым.
— Вы видели его вчера вечером? — насторожился Деккер, разворачиваясь к певцу.
Нелл кивнул:
— Около десяти мы ужинали в бистро «Бизерка».
— А потом?
— Потом я поехал домой.
— Ясно. — Деккер задумался. — А что Барнард?
— Не знаю, куда поехал Адам. Но сегодня утром я включил радио… — Нелл оглядел собравшихся. Они сидели слишком близко. Потом он посмотрел на Наташу; та встала и подошла поближе. — Мы с вами можем где-нибудь поговорить?
— О чем?
Нелл подошел к Деккеру вплотную и тихо сказал:
— По-моему, его смерть как-то связана с нашим вчерашним разговором. Я, конечно, не уверен, но…
— О чем вы разговаривали, мистер Нелл?
Певцу стало явно не по себе.
— А можно поговорить где-нибудь в другом месте? — прошептал он.
Деккер подавил вздох.
— Если можно, уложитесь минуты в две…
— Постараюсь. Только, пожалуйста, не думайте, что я… ну, понимаете…
— Нет, мистер Нелл, не понимаю. — Франсман Деккер посмотрел на Наташу. Красавица терпеливо ждала всего в нескольких шагах от них. Потом он перевел взгляд на Нелла. — Подождите меня, я сейчас…
— Да, разумеется.
Бенни Гриссел не очень любил сидеть на одном месте и ждать неизвестно чего. Поэтому он вышел из диспетчерской, спустился в дежурную часть, где было, как всегда, многолюдно, и мимо охранников вышел на Бёйтенкант-стрит. Голова гудела от обилия мыслей, а кураж прошел. Вряд ли они ее найдут. Четырнадцать патрульных машин прочесывают город в шахматном порядке, а одна машина стоит на Лонг-стрит; беглянку караулят у хостела «Кот и лось». В их распоряжении десять нарядов патрульных, два из которых сейчас обыскивают парк Кампани-Гарденз. Со стороны Столовой горы вернулся вертолет; пилот осмотрел сверху весь город! Никаких признаков Рейчел Андерсон.
Куда же она подевалась?
Гриссел подошел к машине, отпер ее и достал из бардачка пачку «Честерфилда». Запер машину и с сигаретами в руках остановился на тротуаре.
Чего он не учел?
Возможно, утром, в череде сумбурных событий, он действительно упустил что-то важное. Знакомое чувство! В день, когда совершается преступление, от обилия данных голова идет кругом. В ней вертятся какие-то обрывки, кусочки, они нагромождаются, налезают друг на друга. Но проходит время — иногда нужно просто хорошенько выспаться, и подсознание все расставляет по местам, как секретарша-копуша, которая работает по-своему, в своем ритме, неторопливо.
