Мишель Фейбер - Под кожей
Иссерли сгибала и разгибала конечности, ощущая судорожное подрагивание в самой глубине своего тела — остатки трепета, рожденного прикосновениями Амлиса. Лопатки ее, когда она повращала ими, опасно захрустели, однако Иссерли уже не могла позволить себе волноваться по поводу того, какое впечатление производит. Оглянувшись на Амлиса, она увидела его возвращающимся из недолгого визита в глубины трюма.
— Вот, держите, — сказал он, подойдя к ней на трех конечностях и протянув Иссерли зажатый в четвертой комочек чего-то похожего на траву. Вид у него был самый серьезный, и непонятно почему Иссерли это показалось смешным.
— Я против наркотиков, — протестующе заявила она и сразу за этим прыснула, и боль лишила ее желания, и без того уж не сильного, сопротивляться, и она приняла от Амлиса мшистый побег икпатуа.
— Ее надо просто жевать, так?
— Так, — подтвердил Амлис. — Пожуете немного, а там и думать о ней забудете.
Через полчаса Иссерли стало намного легче. По телу ее распространялось ощущение отсутствия боли и даже здоровья. Она делала — на глазах у Амлиса Весса, нисколько его присутствием не обинуясь, — разминку. Амлис продолжал многословно распространяться о вреде мяса и все, что он говорил, казалось ей трогательным и занятным. В сущности, и сам он был чрезвычайно занятным молодым человеком, если не принимать слишком близко к сердцу ханжескую бредятину, которую он нес. Иссерли наслаждалась низким гудением его голоса, медленно вращая руками, стараясь сосредоточиться исключительно на своем теле, жуя и жуя горьковатую траву.
— Знаете, — говорил Амлис, — с тех пор как люди начали есть мясо, стали поступать сообщения о загадочных новых болезнях. Было даже отмечено несколько необъяснимых смертей.
Иссерли ухмыльнулась, мрачные назидания Амлиса казались ей до смешного напыщенными.
— Даже в Элите складывается мнение, что мясо может нести с собою опасность, — упорствовал он.
— Ну, — беззаботно ответила она. — Я могу сказать только одно, у нас здесь все делается в соответствии с самыми высокими стандартами.
Она снова фыркнула, и Амлис, к ее удивлению, тоже.
— А кстати, сколько стоит там, дома, филе воддиссина? — поинтересовалась она, поднимая руки к ночному небу.
— Около девяти-десяти тысяч лиссов.
Иссерли перестала вращать руками и уставилась на него неверящим взглядом. Рядовой человек приобретал на десять тысяч месячный запас воды и кислорода.
— Вы шутите? — изумленно спросила она и совсем опустила руки.
— Если мясо стоит меньше девяти тысяч, это верный признак того, что в него что-то подмешано.
— Но… кто же может позволить себе такое?
— Почти никто. Что, разумеется, и делает его фантастически желанным.
Амлис принюхался к красневшим под вискозной пленкой кускам мяса — задумчиво, словно пытаясь понять, удастся ли ему, возвратившись домой, опознать их, превращенных в конечный продукт.
— Но, если кто-то хочет подкупить чиновника… соблазнить женщину… Лучшего средства не придумаешь.
Иссерли все еще пыталась осмыслить услышанное.
— Десять тысяч лиссов, — дивясь, повторила она.
— На самом деле, — продолжал Амлис, — мясо ценно настолько, что его самым серьезным образом пытаются выращивать в лабораториях.
— Чтобы лишить меня работы, так? — спросила Иссерли, снова приступая к разминке.
— Возможно, — согласился Амлис. — «Корпорация Весса» тратит на его перевозку безумные деньги.
— Не сомневаюсь, что ей это по карману.
— Конечно, по карману. И все же, она предпочла бы оставить их себе.
Иссерли, вытянув руки параллельно полу, медленно закрутила ими.
— Богачи все равно будут отдавать предпочтение настоящему мясу, — заявила она.
Амлис все еще продолжал играть с древесным листком, но играть осторожно, стараясь не повредить его.
— Существуют планы, — сказал он, — создания рынка уже начавшего портиться мяса — для бедных. Отец, разумеется, об этом помалкивает. Но я узнал стороной, что кое-какие довольно жуткие опыты по этой части уже проводились. Что поделаешь — бизнес. Отец изрубил бы на куски всю планету, если б решил, что это может принести ему прибыль.
Иссерли медленно кружилась на месте — на манер пропеллера или флюгера. До того как хирурги потрудились над ее телом, ей это было недоступно и сейчас она, хоть и на робкий манер, но похвалялась перед Амлисом.
— На Плантациях, — продолжал объяснять Амлис, — есть такая довольно противная, но очень популярная закуска: тоненькие ломтики крахмалистого клубня, обжаренные в сале и высушенные до ломкости. «Корпорация Весса» начала приправлять их побочными продуктами обработки водселей. Спрос феноменальный.
— Отбросам и следует кормиться отбросами, — сказала, снова потянувшись к небесам, Иссерли.
До них донесся снаружи шипящий звук. Иссерли и Амлис выглянули из трюма в амбар и увидели Енселя и еще одного работника фермы выходящими из лифта. Двое мужчин остановились, глядя на них через пустое бетонное пространство.
— Мы просто так, — сказал Енсель. Голос его, отразившись от бетонных стен, наполнил амбар гулом. — Проверить, все ли у вас в порядке.
— У меня все в порядке, Енсель, — ответила не сразу узнавшая его Иссерли. — И господину Вессу тоже ничто не грозит.
— Э-э… ну да, — сказал Енсель. — Ладно.
И не произнеся больше ни слова, он повернулся к ним хвостом и вошел в лифт. Спутник его последовал за ним. Новое шипение: оба исчезли.
Амлис, стоявший бок о бок с Иссерли, негромко сказал:
— А знаете, Енсель действительно волнуется за вас.
— Ну так пусть отхерачит себя собственным хвостом, — ответила Иссерли и, отлепив языком икпатуа от внутренней оболочки щеки, зажевала снова.
С неба над их головами опять пошел дождь, совсем реденький. Амлис поднял изумленный, зачарованный взгляд в черноту. Звезды исчезли, их сменила дымка, почти скрывшая светозарный плывущий по небу диск. Капли воды ударяли в тело Амлиса, мгновенно уходя в темный гладкий мех, поблескивая и подрагивая на белой груди. Он нерешительно встал, подпираясь хвостом, на задние конечности, открыл рот. До этой минуты Иссерли еще не видела его языка — красного и чистого, как лепесток анемона.
— Иссерли, — сглотнув воду, произнес он. — А про море — это правда?
— М-м-м? — она тоже наслаждалась водой, падавшей ей на лицо. Хорошо бы дождь полил по-настоящему.
— Я слышал, как мужчины говорили о нем, — продолжал Амлис. — Простор воды, которая, как бы это сказать… лежит рядом с землей и никуда не утекает. Они видели его издали. И рассказывали, что оно огромно, и вы очень часто ходите к нему.
— Да, — вздохнула она. — Все так.
Отверстие в кровле амбара начало стягиваться — по-видимому, Енсель решил, что свежего воздуха они получили достаточно.
— А когда я отпускал на свободу тех несчастных водселей, — сказал Амлис, — то увидел, хоть и было очень темно… что-то, похожее на… деревья, только совершенно огромные, выше этого здания.
Теперь его точный выговор показался Иссерли жалким; он говорил, как ребенок, пытающийся описать величие вселенной на ходульном языке детского манежа.
— Да, да, — улыбнулась она. — Все правда. Там все это есть.
Отверстие в кровле амбара закрылось; наружный мир исчез.
— Возьмите меня туда — посмотреть, пожалуйста, — вдруг попросил Амлис и просьба эта отозвалась в амбаре легким эхо.
— И речи быть не может, — категорически объявила Иссерли.
— Там же темно, — настаивал он. — Нас никто не увидит.
— И речи быть не может, — повторила она.
— Вас беспокоят водсели? Но насколько опасными могут быть эти тупые животные? — теперь голос его звучал умоляюще.
— Они очень опасны, — заверила его Иссерли.
— Для нашей жизни, для здоровья или для бесперебойной работы «Корпорации Весса»?
— Плевать я хотела на «Корпорацию Весса».
— Вот и возьмите меня с собой, — взмолился он. — В вашей машине. Я буду паинькой, обещаю. Мне просто хочется посмотреть. Пожалуйста.
— Я же сказала — нет.
Несколько минут погодя Иссерли медленно вела машину под сенью спутанных древесных ветвей, приближаясь к дому Ессвиса. В нем, как обычно, горел свет. А вот она фары включать не стала. Иссерли достаточно хорошо видела все и при свете луны, да и с очками возиться ей не хотелось. Кроме того, она уже сотни раз проделывала этот путь пешком.
— Кто построил здешние дома? — спросил Амлис, сидевший на пассажирском сиденье, положив руки на край приборной доски.
— Мы, — ровным тоном ответила Иссерли. Хорошо хоть домов, стоявших за пределами фермы, видно сейчас не было — ну а ее ветхий коттедж выглядел так, точно его слепили из камней и подобранного с земли сора. О гораздо более импозантном жилище Ессвиса она сказала: — Вон тот построили для Ессвиса. Он что-то вроде моего босса. Чинит ограды, организует кормежку животных — и так далее.
