Мишель Фейбер - Вид из окна

Мишель Фейбер

Вид из окна

Вид из окна Жанетт был, если правду сказать, дерьмовый.

За окном лежал Южный Расборо. Северного, Западного или Восточного Расборо, насколько знала Жанетт, в природе не существовало. Может, когда-то они и были, но если так, их, надо полагать, снесли, с карт стерли и заменили чем-то получше.

Дом Жанетт стоял прямо напротив магазинчика, и тут была сторона хорошая и сторона плохая. Речь не о магазинчике, у него сторон имелось четыре, и все плохие — бетонные, разрисованные местной шпаной. А вот жить рядом с магазинчиком — это было как раз хорошо. Жанетт могла послать туда Тима за пакетом молока или мороженой картошки и присматривать в окно, чтобы на него не напали. Плохо же было то, что магазинчик притягивал к себе, точно магнит, самое мерзкое хулиганье.

— Смотри, мам — полиция! — почти каждый вечер сообщал Тим, указывая в окно на проблесковые синие лампы и озлобленную толчею по другую сторону улицы.

— Доедай ужин, — обычно отвечала она, однако Тим все равно вглядывался в большой прямоугольник грязного стекла. Собственно говоря, ничем другим он обычно и не занимался. Занавески на окне никогда не задергивались, потому что, едва лишь они закрывали вид, каким бы гнусным тот ни был, и ты немедленно замечала, что гостиная твоя смахивает на тесную обувную коробку. Лучше уж в окошко смотреть, решала Жанетт, пусть из него только и видно что наркоманов да алкашей, переругивающихся со стражами порядка.

— А зачем полиция, мам? — спросил ее как-то Тим.

— Она следит, чтобы нам было хорошо и спокойно, — машинально ответила Жанетт. Однако, когда наступали сумерки, она утрачивала веру в парней в синих мундирах, равно как и в ретивых приставал, которые лезли к ней с планами объединения соседей в дружины общественного порядка. Планы эти были всего-навсего поводом для утренних кофепитий, на которых люди, такие же бессильные, как Жанетт, сначала жаловались на соседские безобразия, а потом переругивались насчет того, чья нынче очередь платить за печенье.

Позитивное действие — так они это называли. Жанетт предпочитала покупать лотерейные билетики — те, по крайней мере, могли, если повезет, вытащить ее из Южного Расборо.

Кто досаждал ей пуще всего, так это оконные компании. По меньшей мере раз в неделю Жанетт звонили то из одной, то из другой, рассказывая, что у них как раз сейчас имеется специальное предложение, и они могут прислать сотрудника, который растолкует ей все совершенно бесплатно. «Не знаю, — ответила она в первый раз. — А вы не могли бы сказать, во что обойдется замена стекла, если какой-нибудь мальчишка разобьет его камнем?» Выяснилось, однако, что такими делами оконные компании не занимаются. Вот оборудовать весь дом небьющимися окнами, да еще и двойными, — это пожалуйста, однако тут потребуются приличные деньги. А у Жанетт приличных денег не водилось. Но звонить из оконных компаний ей все равно не переставали.

— Слушайте, я вам уже говорила, — резко отвечала она. — Мне это не интересно.

— Не страшно, не страшно, — заверяли ее. — Больше мы вас не потревожим.

А неделю спустя звонил кто-то другой и спрашивал, как она насчет окон — не передумала?

И вот как-то раз ее удостоили личного посещения: явилась дама, с прической из дорогой парикмахерской, одетая, как политическая деятельница или девица, рассказывающая по телевизору о погоде. Она стояла у двери Жанетт, сжимая в руках кожаную папку и какую-то штуковину, похожую на пульт управления видиком. За спиной дамы торчал у бордюра зеленый фургончик с крепким, обритым наголо водителем. На боку фургончика красовалась надпись «НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ» и красивая картинка: окно, глядящее на лес и горы.

— Вы, случаем, не из оконной компании? — спросила Жанетт.

Женщина помялась с секунду, похоже, она немного нервничала.

— Вообще-то, нет, — ответила она. — Мы предлагаем людям нечто, способное заменить им окна.

— Значит, оттуда, — раздраженно подтвердила свою догадку Жанетт и захлопнула перед носом женщины дверь. Захлопывать двери перед носами людей ей было вовсе не по душе, но когда она только-только переехала в Расборо, в дверь позвонила стайка раскрасневшихся, запыхавшихся малышей, попросивших водички. Она подумала: не захлопнуть ли дверь перед их носами, а после все же впустила детишек в кухню, напоила. И на следующий день ее квартиру ограбили.

После чего захлопывать дверь перед любым носом ей стало намного легче.

Однако дама с кожаной папкой немедля появилась в окне, и вид у нее был ужасно смущенный.

— Честное слово, я не продаю окна, — умоляюще произнесла она голосом, приглушенным грязноватым стеклом, которое разделяло ее и Жанетт. — Во всяком случае, не такие, как вы думаете. Вы не могли бы уделить мне пять минут? Я просто покажу вам, что мы предлагаем, и все.

Жанетт поколебалась, ощущая себя попавшей в ловушку. Можно, конечно, задернуть занавески, но с этим она уже запоздала. Она уже встретилась с дамой глазами и словно бы успела вступить с ней в близкие отношения, обменяться банальностями вроде «я женщина и ты женщина, я мать, а ты?»

Жанетт понурилась и, смирившись со своим поражением, вернулась к двери и распахнула ее.

Оказавшись в гостиной, продавщица времени попусту тратить не стала.

— Что вы думаете о виде из вашего окна? — поинтересовалась она.

— Дерьмо, — ответила Жанетт.

Продавщица улыбнулась и слегка склонила голову набок, словно говоря: «Не могу с вами не согласиться, однако я слишком воспитана, чтобы высказать мое согласие вслух».

— Хорошо, — промурлыкала она, — а будь у вас выбор, что бы вы хотели видеть отсюда?

— Что угодно, лишь бы не Южный Росборо, — не помедлив, сообщила Жанетт.

— И все-таки — горы? Долины? Море? — настаивала продавщица.

— Слушайте, когда я выиграю в лотерею, я уж как-нибудь соображу, куда мне отсюда смыться, такой ответ вас устроит?

Продавщица, видимо, поняла, что вызывает у Жанетт раздражение. Прижав папку к безупречной груди, она направила пультик в окно, прямо на сидевшего за рулем фургончика мужчину. Прозвучало негромкое «бип». Мужчина, похоже, услышал его, дверь кабины раскрылась.

— У нас, в «Новых Перспективах», принято говорить, что окна — это глаза души, — благоговейно, почти мечтательно поведала продавщица.

Жанетт пришло в голову — в первый раз, — что, возможно, она впустила в дом свихнувшуюся на религии дуру.

— Очень глубокая мысль, — сказала она. — Послушайте, сейчас вернется из школы мой сын…

— Все займет не больше минуты, — заверила ее продавщица.

Водитель распахнул задние двери фургончика, наполовину вставился внутрь. Комбинезон на нем был ярко-зеленый, под цвет машины, с большими буквами «НП» на спине. Жанетт почему-то вспомнила вдруг о скинхедах.

Из глубины фургона в руки водителя скользнул большой тускло-серый экран. Он походил на великоватую батарею центрального отопления, но, видимо, был не таким же тяжелым, потому что нес его мужчина без особых усилий. Мужчина протащил экран через кошмарную «лужайку» Жанетт и поднял к окну ее кошмарного домика. Утвердил экран на подоконнике, покряхтывая от усилий, потребных, чтобы не дать соскользнуть пальцам. Потом с металлическим скрежетом вдвинул его в оконную раму, вплотную к стеклу. Экран перекрыл окно целиком, разве что по сторонам остались миллиметровые зазоры.

Жанетт неуверенно усмехнулась:

— А вы тут все промерили, верно? — сказала она.

— Мы никогда не позволили бы себе подобной бестактности, — промурлыкала продавщица. — Думаю, вы еще обнаружите, что в этих местах почти все окна совершенно одинаковы.

— Вообще-то, мне это приходило в голову, — сказала Жанетт.

Надежно вставший на место экран запечатал окно, точно лучшее средство из тех, что нагоняют на человека клаустрофобию; электрический свет, озарявший гостиную, стал резче, но и тусклее, стал скорбным и томным, таким, как в большом курятнике.

Жанетт постаралась не выдать своих чувств — ей не хотелось закатывать истерику при посторонних, однако к ее удивлению продавщица сказала:

— Ужас, правда?

— Простите?

— Совсем как в тюрьме, верно?

— О да, — ответила Жанетт. Снаружи доносился какой-то скрежет, наверное, механик там что-то мастрячил. Уж не привинчивает ли он эту дрянь?

— Если эта перспектива будет установлена перманентно, мы обеспечим и звуконепроницаемость тоже.

— Да? — отозвалась Жанетт. То, что она оказалась в замкнутом коробе, и так уже грозило ей помешательством, а если ее еще и от звуков отрежут, веселого будет и вовсе мало. Хорошо бы этот ковбой, что снаружи, снял с ее окна чертов щит и оттащил его обратно в фургончик, и чем быстрее, тем лучше. И Жанетт погадала, насколько трудно ей будет выставить эту шайку из дома.