Стивен Кинг - Возрождение
— Бри, — сказал я. — Проверь прошлую неделю…
— Я знаю, что делать. Не мешай. — И, еще раз взглянув на мое лицо:
— Ты как?
— Нормально, — сказал я, хоть и не был в этом уверен. Я все вспоминал, как Кэти Морс поднималась на сцену «Молниеносных портретов» столько лет назад — симпатичная девчушка с загорелыми ногами, сверкающими из-под джинсовой юбочки с бахромой. Каждая хорошенькая девушка несет положительный заряд, сказал Джейкобс. Но в какой-то момент заряд Кэти превратился в отрицательный. В некрологе ни слова о муже, хотя у такой красивой девушки не могло не быть поклонников. О детях тоже ни слова.
«Может, ей нравились девушки», — подумал я, но это было явно притянуто за уши.
— Ну вот, нашла, — сказал Бри. Она повернула ноутбук так, чтобы мне было видно. — Та же газета.
«Женщина совершила смертельный прыжок с моста Сайруса Эйвери», гласил заголовок. Кэти Морс не оставила записки, и ее убитые горем родители ничего не могли понять. «Может быть, кто-то ее столкнул», — сказала миссис Морс. Но, если верить статье, вероятность насильственной смерти была исключена — правда, там не объяснялось, почему.
«Такое уже случалось?», — спросил меня мистер Морс в 1992 году. После того, как дал моему пятому персонажу в морду и рассек ему губу. — Он уже свихнул кому-нибудь мозги так, как моей Кэти?»
«Да, сэр, — подумал я теперь. — Да, сэр, похоже, что свихнул».
— Джейми, ты не можешь точно этого знать, — сказала Бри, трогая меня за плечо. — Шестнадцать лет — долгий срок. Может быть, дело вообще в другом. Может, она узнала, что у нее запущенный рак или другое смертельное заболевание. Смертельное и мучительное.
— Это он, — возразил я. — Я это знаю, да и ты, наверно, тоже. Большинство его пациентов спокойно живут себе дальше, но некоторые ходят с часовой миной в голове. Как Кэти Морс. И ее мина взорвалась. Сколько их еще сработает в ближайшие десять-двадцать лет?
Я не исключал, что сам окажусь среди них, и Бри, конечно, знала и об этом. Про Хью я ей не рассказывал — не моя тайна. Его «призматика» не возвращалась после того вечера в шатре, — когда ее, вероятней всего, вызвал стресс, — но приступ мог повториться, и хотя мы не обсуждали эту тему, я знал, что Хью знает об этом не хуже меня.
Часовые мины.
— И ты собираешься его разыскать.
— Точно.
Некролог Кэтрин Энн Морс оказался последним свидетельством, закрепившим мое решение.
— И заставить остановиться.
— Если смогу.
— А если нет?
— Тогда не знаю.
— Я поеду с тобой, если хочешь.
Но она этого не хотела. Это было написано у нее на лице. Она взялась за работу с присущим умным девушкам энтузиазмом, а наш роман добавлял процессу остроты. Но теперь расследование уже нельзя было назвать чистой наукой, и она видела достаточно, чтобы здорово перепугаться.
— Ты к нему даже близко не подойдешь, — сказал я. — Но он уже восемь месяцев не ездит по гастролям, а вместо новых еженедельных шоу показывают повторы. Мне надо узнать, где у него логово.
— Это я могу. — Она отставила ноутбук в сторону и потянулась под одеяло. — Но сначала я бы занялась кое-чем другим, если ты в настроении.
Я был в настроении.
Незадолго до дня труда мы с Бри Донлин распрощались в той же самой кровати. В основном прощание имело физический характер и принесло нам обоим и удовлетворение, и грусть. В основном, наверное, грустил я. Ее ждала жизнь хорошенькой, ничем не обремененной девушки, делающей карьеру в Нью-Йорке; меня — красивая цифра 55 менее чем через два года. Я предполагал, что больше мне молодых красоток не обломится, и в этом отношении оказался абсолютно прав.
Она выскользнула из постели, длинноногая и прекрасная в своей наготе.
— Я нашла то, что ты хотел, — сказала она, роясь в своей сумке, стоявшей на туалетном столике. — Это оказалось трудней, чем я думала, потому что он теперь живет под именем Дэниел Чарльз.
— Да, это точно он. Не псевдоним, но близко к тому.
— Наверное, скорее предосторожность. Как звезды поселяются в отель под выдуманным именем или измененным настоящим, чтобы сбить со следа охотников за автографами. Он снял свое нынешнее жилье на имя Дэниела Чарльза, и это вполне законно, если у него есть банковский счет, и его чеки не возвращаются обратно. Но иногда просто приходится пользоваться настоящим именем, если хочешь остаться по эту сторону закона.
— И что в данном случае означает это «иногда»?
— В прошлом году он купил машину в Поукипси, в штате Нью-Йорке. Ничего особенного, обычный «Форд-Таурус». Он зарегистрировал его на свое настоящее имя. — Она легла обратно в постель и вручила мне листок бумаги. — Держи, красавчик.
На листке было написано: «Дэниел Чарльз (он же Чарльз Джейкобс, он же Ч. Дэнни Джейкобс), штат Нью-Йорк 12561, Латчмор, «Латчес».
— И что собой представляет этот «Латчес», когда сидит у себя дома, задрав ноги вверх?
— Дом, который он снимает. Собственно, это поместье. Поместье за оградой с воротами, имей в виду. Латчмор находится чуть севернее Нью-Палтца, у них один индекс. Это в Катскильских горах, где Рип Ван Винкль в свое время играл в боулинг с гномами. Только тогда — м-м-м, какие у тебя теплые руки, — это называлось «кегли».
Она прижалась ко мне теснее, и я сказал то, что мужчинам в моем возрасте приходится говорить все чаще и чаще: что я ценю ее предложение, но не чувствую в себе сил принять его прямо сейчас. Задним числом я жалею, что не приложил больше усилий. Еще один, последний разочек мне бы не помешал.
— Не страшно, милый. Просто обними меня.
Я послушался. Кажется, мы задремали, потому что когда я снова пришел в себя, солнечное пятно переползло с кровати на пол. Бри вскочила и начала одеваться.
— Пора бежать. У меня сегодня еще тысяча дел.
Она застегнула лифчик и взглянула на меня в зеркале.
— Когда ты к нему поедешь?
— Наверное, не раньше октября. Хью пригласил парня из Миннесоты мне на замену, но раньше он приехать не сможет.
— Ты только будь на связи. Пиши, звони. Если не будешь связываться со мной каждый день, пока ты там, я начну волноваться. Может, даже приеду убедиться, что с тобой все в порядке.
— Не надо.
— Не пропадай со связи, белый красавчик, и мне не придется этого делать.
Уже одетая, она присела на край кровати.
— Может, тебе и не стоит ехать. Ты об этом не думал? Гастролей больше не ожидается, сайт заброшен, по телевизору повторяют его старые шоу. На днях я нашла пост в блоге под названием «Куда подевался пастор Дэнни?». Там несколько страниц комментариев.
— И к чему ты клонишь?
Она взяла меня за руку и сплела пальцы с моими.
— Мы знаем, — ну, точно не знаем, но почти уверены, — что одним людям он навредил, а другим помог. Это уже сделано, и изменить ничего нельзя. Но если он бросил целительство, то больше никто не пострадает. И какой тогда смысл на него наезжать?
— Если он прекратил исцелять, то только потому, что заработал достаточно, чтобы двигаться дальше.
— Куда?
— Не знаю, но судя по его прошлому, это может быть опасно. Бри… Послушай. — Я сел в постели и взял ее за другую руку. — Не говоря про все остальное, кто-то должен призвать его к ответу за то, что он сделал.
Она поднесла мои руки к губам и поцеловала одну, потом другую.
— И это обязательно должен быть ты? Ведь в конце концов, ты — одна из его удач.
— Наверно, как раз поэтому. И потом, мы с Чарли… мы давние знакомые. Очень давние.
Я не провожал ее в Денверском аэропорту, — это была привилегия ее матери, — но Бри позвонила мне после посадки, бурля от возбуждения и беспокойства. Она смотрела вперед, а не назад. Я был рад за нее. Когда спустя двадцать минут телефон снова зазвонил, я решил, что это снова она. Но нет. Это была ее мать. Джорджия спросила, можем ли мы поговорить. Может быть, за обедом?
«Та-ак», — подумал я.
Мы обедали у «Макджи» — хорошая еда, приятный разговор, в основном о музыкальном бизнесе. Отказавшись от десерта и согласившись на кофе, Джорджия оперлась на стол своим внушительным бюстом и перешла к делу.
— Ну так что, Джейми? Между вами все кончено?
— Я… э-э-э… Джорджия…
— Господи, да не лепечи ты! Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, и никто не собирается откусывать тебе голову. Если бы я хотела это сделать — сделала бы в прошлом году, когда она в первый раз прыгнула к тебе в койку. — Увидев выражение моего лица, она улыбнулась. — Нет, она мне не говорила, а я не спрашивала. Зачем? Я ее насквозь вижу. Спорим, она сказала тебе, что я в свое время занималась тем же самым с Хью? Так ведь?
Я сделал жест, будто застегиваю губы на «молнию». Она засмеялась.
— Вот это хорошо. Это мне нравится. И ты мне нравишься, Джейми. Почти с самого начала, когда ты был тощий как жердь и еще не оклемался от всей той дряни, которой себя накачивал. Ты был похож на Билли Айдола, которого протащили через канаву. И я не имею ничего против межрасовых интрижек. Или разницы в возрасте. Знаешь, что мне подарил отец, когда я доросла до водительских прав?
