В начале была тишина - А. Норди
Куратор подался вперед и вкрадчиво сказал:
– Я хочу, чтобы вы поняли простую вещь, Герман. Вы – один из нас, результат многолетней Селекции. И я, будучи вашим Куратором, не могу позволить, чтобы труды сотен гениальных врачей и ученых оказались напрасными. Вам ли этого не понимать? Селекция безупречна, но иногда в ней могут случаться сбои. Любой из них поправим.
Германа раздражал этот разговор: зачем ходить вокруг да около, когда и так понятно, на что намекал Куратор?
– Мне предстоит пройти Коррекцию, – кивнул Герман.
– Я рад, что у нас возникло взаимопонимание по этому вопросу. – Куратор расплылся в притворной улыбке и откинулся на спинку стула, не сводя с Германа холодных глаз. – Коррекция поможет вам вернуться в былое состояние гармонии и умиротворения. Вы снова почувствуете радость и вкус жизни – все то, ради чего мы пришли в этот мир благодаря Селекции.
– А если я откажусь?
Куратор развел руками и состроил скорбную гримасу:
– Тогда вас ждет полное Стирание.
* * *
Коррекционный центр «Атараксия» располагался в живописной долине в ста километрах от города, вдали от его шума и суеты. Перед Германом предстали двухэтажные жилые и лечебные корпуса из светлого камня, залитые солнцем площадки для медитации, тихие аллеи и сверкающее синей гладью озеро – казалось, сама обстановка в клинике способствовала скорейшему выздоровлению.
– Вы проведете здесь месяц, – сообщил Корректор, когда Герман, разложив вещи в своем номере, встретился с ним для беседы.
Они шли вдоль раскидистых сосен по тропинке, посыпанной мягкими опилками; сквозь листву пробивались косые лучи солнца, а воздух благоухал разнотравьем. Но несмотря на безмятежную атмосферу, внутри Германа растекалась черная клякса тоски. Он глянул на Корректора, бодро шагавшего рядом. Это был невысокий мужчина с аккуратными усиками и бородкой, с прищуренным взглядом и легкой улыбкой, которая будто навечно застыла на его благодушном лице. Герман ожидал, что сотрудники «Атараксии» встретят его в медицинских робах, но Корректор, как и его коллеги, носил льняные брюки и светлую рубашку-поло.
– Я вернусь обратно здоровым? – осторожно спросил Герман, когда впереди показалась их цель – лечебный корпус, окруженный высокими конусами кипарисов.
– Безусловно! – Корректор ободряюще похлопал Германа по плечу. – У нас большой процент полного выздоровления, и другие центры Коррекции берут наши методы на вооружение. Вы пройдете несколько сеансов электрической стимуляции мозга, а также специальные курсы гормональной и психологической терапии. Все самые последние достижения науки служат у нас во благо Селекции!
Они подошли к раздвижным дверям корпуса, куда не спеша стекались другие обитатели «Атараксии». Герман с удивлением отметил, насколько разительно отличались их физиономии от лиц людей, которых он привык видеть в городе: нахмуренные брови, тяжелые взгляды, сжатые в нить губы. Неужели и он последние недели ходил с такой же угрюмой миной?
– Как и все новоприбывшие, вначале вы пройдете первичное введение в программу Коррекции, – сообщил спутник Германа, пропуская его в помещение. – Наши ассистенты вам помогут.
Корректор махнул рукой на прощание и оставил Германа в компании других пациентов в обширном зале со множеством кресел, возле которых высились стойки с инфузоматами и переплетенными проводами. Ряды кресел были обращены к огромному панорамному окну; за ним убегали вдаль лавандовые поля под лазурным безоблачным небом.
К Герману подошел Ассистент – моложавый мужчина с беззаботной улыбкой на румяном лице – и жестом указал на кресло.
– Устраивайтесь поудобнее, – сказал он.
Кожаная обивка приятно холодила кожу, и Герман постарался расслабиться, ощущая, как кресло автоматически принимает удобную для него форму. В конце концов, он добровольно пришел в центр Коррекции, чтобы избавиться от разъедающей душу тоски, так почему бы не довериться знающим свое дело специалистам? Селекция совершила в его случае сбой, но уже через месяц он вернется в общество прежним – умиротворенным и безмятежным.
Герман не успел развить мысль: локтевой сгиб левой руки кольнуло, и тонкая игла вошла в вену.
– Мы начнем пробный курс инъекционной терапии прямо сейчас, – сообщил Ассистент, нажимая кнопки на инфузомате.
Лиловая жидкость из флакона, висевшего на стойке, заструилась по прозрачной трубке и спустя мгновение, проскочив по игле, влилась в кровоток. Герман замер в предвкушении эффекта: накроет ли его волной эйфории, или же он просто превратится в зомби?
Ассистент, заметив растерянность Германа, пояснил:
– Не стоит ожидать мгновенного результата. Коррекция – это комплексный метод, поэтому сегодня мы заодно попробуем короткий сеанс электрической стимуляции мозга. Первичное введение напомнит вам о программе Селекции, а ваше тело и разум постепенно начнут перестройку.
Ассистент снял со стойки связку проводов с электродами и, увлажнив лоб и виски Германа гелем, прикрепил их к его голове. Стараясь отвлечься от манипуляций Ассистента, Герман скосил взгляд. Справа от него протянулась цепочка кресел с развалившимися в них пациентами, возле которых хлопотали другие Ассистенты. В ближайшем к Герману кресле замерла худенькая как тростинка девушка с волосами пшеничного цвета.
Герман поймал ее испуганный взгляд и ободряюще улыбнулся. Ответную реакцию он не увидел: свет в зале погас, и вид за окном – лавандовые поля, лазурное небо – сменился чернотой, пронзаемой хаотичными вспышками ярких точек, будто на угольном небосводе загорались и гасли сотни звезд.
В висках и во лбу загудело, словно к ним подвели напряжение, и череп превратился в трансформаторную будку.
– Добро пожаловать в программу Коррекции, – раздался низкий женский голос, и Герману показалось, что исходил он не из динамиков, расположенных по периметру зала, а звучал внутри его головы. – Коррекция вернет вас в общество восстановленными и обновленными – как и было задумано Селекцией.
Разноцветные всполохи на окне-экране замерцали чаще, сливаясь друг с другом, словно взрывы далеких галактик. Закружилась голова, к горлу подкатила тошнота, и Герман попытался отвести взгляд от пульсирующего калейдоскопа, но не смог: фантастическое сияние на экране гипнотизировало его, затягивало в себя будто бесконечная воронка с вибрирующими краями. А голос в голове звенел фразами, знакомыми Герману с детства:
– После бесконечной Череды Войн человечество, опустошенное разрухой, голодом и болезнями, оказалось на грани вымирания. От нашего вида осталось несколько тысяч особей, разрозненных по уцелевшим поселениям. Но среди них выжили светлые умы – врачи, ученые и психологи, которые предложили раз и навсегда покончить с главной причиной всех бед цивилизации – агрессией, вшитой в геном человека. Вооружившись знаниями и наукой,
