Дэвид Моррелл - Крайние меры
— Я здесь! — крикнула Джилл.
Питтман увидел вспышку выстрела.
— Вижу!
— Ложись! — крикнула она. Оба, не сговариваясь, перешли на «ты».
Питтман упал на четвереньки и пополз сквозь кусты.
— Быстрее! В машину!
Питтман открыл дверцу, вздрогнув, когда в кабине загорелась лампочка, осветив его. Забравшись вовнутрь и захлопнув дверцу, он в изумлении смотрел, как Джилл (она уже находилась в автомобиле), продолжая стрелять через открытое окно, повернула ключ зажигания, нажала на педаль акселератора и рывком вывела машину из разрыва между деревьями на узкую извилистую сельскую дорогу.
14
— Слава Богу, слава Богу, — только и мог он произнести, сопровождая каждое слово глубоким вдохом. Грудь его вздымалась и опускалась, он весь дрожал, пот заливал лицо, капал на одежду.
На крутом повороте «дастер» слегка занесло, но Джилл великолепно с этим справилась и увеличила скорость. Фары высвечивали изгибы и повороты неширокой, обрамленной деревьями дороги.
Питтман обернулся: не видно ли фар вражеских машин.
— Пока их нет, — сказала Джилл. — Им придется возвратиться назад и двинуться по дороге, начинающейся от школы. Ворота в двух милях от нас. К тому времени, когда они выедут на эту дорогу...
— Слава Богу, — не переставал бормотать Питтман. — Я звал тебя, кричал, но не получал ответа...
— Я не знала, что делать. Услышала стрельбу у школы, а потом что-то похожее на сирену пожарной тревоги.
— Именно, — произнес Питтман и объяснил, что произошло.
— Были слышны моторы машин, — продолжала Джилл. — Потом началась стрельба и ты, перемахнув через изгородь, плюхнулся на землю и заковылял ко мне, что-то крича. Позади тебя мелькали фонари, бежали люди. Я думала только о том, как их отвлечь. Ты ведь объяснил мне, что ничего не надо делать, только нажимать на спусковой крючок. Я и не пыталась целиться. Просто высунулась из окна машины и стала стрелять. Господи, сколько же патронов он вмещает?
— Пятнадцать.
— Он прыгал в руке, а от грохота у меня все еще звенит в ушах. Когда я увидела тебя, то стала палить в сторону, целясь в изгородь.
Она притормозила, резко бросила машину в поворот и сильнее надавила на педаль акселератора.
Питтман в изумлении покачал головой.
— Где ты так научилась?..
— Отец всегда был без ума от «порше» и считал своим отцовским долгом обучить меня приемам спортивного вождения. Будь на этой машине педаль сцепления и рычаг переключения передач, я продемонстрировала бы тебе, как можно нарастить скорость, даже на повороте.
Питтман никак не мог унять дрожь в руках.
— Ты весь в крови, — сказала Джилл.
— Что?
— И лицо, и руки, и одежда. Поранился либо об изгородь, когда перелезал, либо об деревья. Или же...
— Договаривай.
— Надеюсь, тебя не ранили.
— Нет. Во всяком случае, я не чувствую.
Джилл не ответила. Не отрывая взгляда от дороги, она вела машину по крытому мосту.
— Я говорю, что совершенно не ощущаю боли.
— Это ничего не значит.
— Что ты хочешь сказать?
— Что при ранении бывает поврежден нерв, и поэтому нет болевых ощущений.
По-прежнему не в силах унять дрожь, Питтман ощупал ноги, торс, руки.
— Похоже, все в порядке. — Он зевнул и очень удивился, но тут же осознал, что зевает уже давно. — Что со мной? Возбуждение от всего пережитого еще не прошло, а я продолжаю зевать.
— Шок. Адреналин на исходе. Организму требуется длительный отдых.
— Но я совсем не хочу спать.
— Все правильно, — откликнулась Джилл, включив отопитель.
Питтман снова зевнул.
— Сделай мне приятное, перейди на заднее сиденье, приляг и закрой на несколько минут глаза.
— Заднее сиденье. Это мне кое-что напомнило. — С трудом перебравшись назад, Питтман расстегнул «молнию» на спортивной сумке.
— Что ты там делаешь? — поинтересовалась Джилл.
— Перезаряжаю. Дай-ка мне твою «беретту», надо и ее перезарядить. Патронов у нас хоть отбавляй... Отнял у бандитов в твоей квартире.
Джилл пробормотала что-то невнятное.
— Я тебя не слышу.
— Пистолеты. Я только что поклялась никогда больше не брать в руки эту проклятую железяку. И вот сейчас...
Шестицилиндровый двигатель «дастера» заработал громче, Джилл увеличила скорость.
15
Питтмана разбудила тишина. Он поморгал, пытаясь сориентироваться, и, напрягшись, сообразил, что лежит, скорчившись на заднем сиденье автомобиля. Бросил взгляд на Джилл за рулем. Небо чуть-чуть посветлело. Машина не двигалась.
— Где мы? — спросил Питтман, поднимаясь. Голова была тяжелой и кружилась. Сам он словно окаменел.
— В мотеле в Гринфилде, штат Массачусетс. Примерно в десяти милях к югу от границы с Вермонтом и в ста пятидесяти милях от школы. Вряд ли они достанут нас здесь. Слишком далеко, — сказала Джилл и добавила: — Пока.
— Ты, наверное, совсем вымоталась.
— Нет, все в порядке. Будь я в больнице, через час окончила бы дежурство, съела легкий ужин, посидела у телевизора и около полудня залегла спать.
— Все с точностью наоборот.
— Верно, но это так. Оставайся в машине, а я пойду узнаю, можно ли заплатить за номер наличными. Видик у тебя еще тот. Так что на теплый прием не рассчитывай. Скажу портье, что мы едем в Уотерфорд, в Коннектикут навестить родственников, но слишком устали, чтобы двигаться всю ночь, и хотим здесь передохнуть.
Джилл отправилась в контору и вскоре вернулась с ключом.
Номер им дали на первом этаже, в торцевой части здания, как и просила Джилл, объяснив это тем, что не выносит шума уличного движения.
Они вошли в номер, никем не замеченные, поставили на пол сумку и чемоданчик и огляделись. Номер был светлым и чистым, даже воздух, немного спертый, не раздражал.
— Я попросила номер для некурящих. — Джилл заперла дверь. — Клерк заверил, что телевизор в порядке. С обеих сторон номера пустуют, так что никто нас не побеспокоит.
— Двуспальная кровать, — заметил Питтман.
— Нам повезло.
— Да. — Питтману сейчас было не до секса, и все-таки он ощущал некоторую неловкость.
— Отправляйся-ка лучше в ванну. Надо посмотреть, в порядке ли ты. — Джилл извлекла из сумки купленные ими аптечку первой помощи и карманный фонарь. Затем достала твидовый пиджак Питтмана.
— Держу пари, в больничной палате ты была в роли сержанта.
— Не хочешь ли сказать, что стесняешься меня? — Казалось, эта идея ее забавляет. — Я же не говорила, что последую за тобой в ванную комнату. Закрой дверь, разоблачись, смой кровь, оберни вокруг чресел полотенце, и я тебя осмотрю. Наверняка придется менять повязку на левой руке.
— Убежден, тебе доставляет удовольствие втыкать здоровенные иглы в тела пациентов.
Питтман, ощущая боль где-то в правой стороне тела, прошел в ванную и разоблачился.
— Не вздумай стоять под душем. — Голос Джилл через двери едва доносился. — От слабости ты можешь упасть. Садись прямо в ванну.
Он стал внимательно себя изучать.
— Сразу могу сказать, никаких лишних дырок не обнаружил. Но на ребрах здоровенный синяк, смотреть противно.
— Отмокай в ванне. Я через минуту вернусь.
— Куда ты собралась?
— Через улицу есть ночной киоск. Посмотрю, что там можно купить из съестного.
Питтман спустил воду, розовую от крови, снова наполнил ванну и наконец вышел, распаренный, с полотенцем вокруг бедер. Джилл уже успела вернуться. Принесла апельсиновый сок, пончики и обезжиренное молоко. Заметив смущение Питтмана, она сказала:
— Я просто потрясена. Кто бы мог подумать, что тип, ночевавший на парковой скамье, а потом выдававший себя за полисмена, окажется застенчивым, как невинная девушка.
На полке рядом с дверью в ванную Питтман заметил одеяло и стянул его вниз.
— Погоди, я должна осмотреть твой знаменитый синяк. — Джилл провела указательным пальцем по его правому боку.
— Ой!
— Ой? Взрослые дяди не говорят «ой». Только маленькие дети. Вот это ребро болит?
— Еще как! Господи!
— Умница! Именно так и должны говорить взрослые дяди. Вдох. Выдох. Очень больно? Нет? — После короткого раздумья она продолжила: — Необходим рентген, но я не сомневаюсь, что имеются переломы. Впрочем, это неважно.
— Почему?
— Перелом ребер лечится так же, как и ушиб. Невозможно наложить гипс на ребро. Даже повязку. Главное теперь — избегать перегрузок и не налетать на твердые предметы.
— Здорово.
— Чудеса современной медицины. А вот с порезом на руке, многочисленными ссадинами и царапинами я сама в состоянии справиться.
Наложив антисептический крем и перевязав левую руку Питтмана, Джилл стала смазывать некоторые участки его лица.
— Есть хочешь?
— Да. Но к апельсиновому соку, пончикам и снятому молоку хорошо бы добавить кофе.
— И это после всей массы использованного тобой адреналина? Не кажется ли тебе, что твой организм получил достаточную дозу химических стимуляторов?
