Монс Каллентофт - Осенний призрак
— Но ведь это понятно. Я не хотел компрометировать семью, Фредрика.
— Но ваша ложь, — замечает Малин, — скомпрометировала вас еще больше.
Доброжелательность мгновенно исчезает с лица старика. Малин видит, как он словно замыкается в себе, как вытягиваются его круглые розовые щеки.
— Как вы думаете, — продолжает Малин, — почему Фредрик пытался скрыться от нас? Мы ведь только хотели поговорить с ним.
— Он боялся попасть в тюрьму, — отвечает Фогельшё. — Он запаниковал, ни больше ни меньше.
— То есть вы полагаете, что в пятницу утром его не было в Скугсо? Мы знаем, что он…
Аксель вскакивает с кресла во весь свой могучий рост. Он кричит, в ярости бросает слова в их сторону, выплевывая в воздух капли кофе и крошки белого хлеба.
— Какое право, черт возьми, вы имеете приезжать сюда и копаться в наших делах? У вас же нет никаких доказательств!
Взгляд Харри делается стальным. Он смотрит Фогельшё прямо в глаза.
— Сядьте. Сядьте и успокойтесь.
Аксель подходит к окну и смотрит во двор, бессильно опустив руки.
— Я подтверждаю все, что сказал вам Фредрик. Я пытался выкупить Скугсо. Однако мы не убивали. Теперь вы можете идти. Если хотите знать больше, вызывайте меня на официальный допрос. Но я уверяю вас, это ничего не даст.
— Как вы восприняли отказ Петерссона? — продолжает допытываться Малин.
Но Аксель Фогельшё молчит.
— Вы разозлились на Фредрика? — Форс видит, как безмолвная ярость овладевает всем телом графа. «Нет, это не ты должен злиться, — думает она. — Это Йерри Петерссон должен был злиться на тебя». Потому что она помнит, как было в гимназии. Даже в Кафедральной школе, где она училась, были такие, как Йерри. Дети рабочих, тщеславные, одаренные и умные, общавшиеся с отпрысками богатых и знатных семей, хотя те и не считали их за своих. Малин помнит, как ей было жаль таких мальчиков. Сама она держалась в стороне от школьной «элиты», у нее был Янне. И все-таки иногда где-то в глубине души мечтала принадлежать к этому замкнутому кругу действительно блестящей и знающей себе цену молодежи.
— Что вы делали в ту ночь после десяти? — В голосе Форс слышится агрессия. — А? Вы поехали в Скугсо, чтобы лишить жизни Петерссона? А может, вы просто хотели уговорить его, после того как Фредрику это не удалось, но все пошло не так… И вы случайно убили его?
Слова бьют как вода из пожарного гидранта.
Она словно хочет отхлестать старика своими вопросами, выбить из него правду. «Черт возьми, я не отступлю даже перед таким, как ты».
— Или вы наняли кого-нибудь?
— Идите, — повторяет спокойно Аксель. — Уходите туда, откуда пришли. Я устал от этого чертова Петерссона.
«Зато я еще не устала от тебя», — думает Малин.
На лестнице они встречают репортера и фотографа из газеты «Афтонбладет», насколько известно Форс.
«Счастливо, — шепчет она вслед стервятникам. — Надавите на него».
Свен Шёман ест салат, приготовленный его женой: крабовые палочки с руколой.
Искусственный рыбный запах напоминает аммиак. Свен один в буфете, он успел проголодаться уже к одиннадцати, потому что очень рано встал. Уродливые металлические стулья неудобны, что ясно уже по одному их виду. На стенах отвратительные обои с изображением осеннего Линчёпинга: над башней собора непропорционально большие вороны, а на крыше замка сидит неприятный серый кот.
Салат — кроличья еда. Не для такого трудного дня, как этот. Сегодня больше подошло бы пюре из репы с блестящим от жира свиным окороком.
Свен рассказал Кариму о звонке из Интерпола и о новой попытке Малин дозвониться Гольдману.
Теперь он доедает салат.
«Какую жизнь я бы выбрал — короткую и счастливую или долгую и несчастную?» — размышляет он. Сейчас он окончательно решил, что путешествие пойдет Малин на пользу, даже если значение его для расследования не совсем понятно. И он должен просить Карима поговорить с ней об этом. Тогда у нее не возникнет никаких подозрений.
Вальдемар Экенберг подходит к Малин и Харри, перекусывающим за своими столами бутербродами из магазина при автозаправочной станции «Статойл» на Юргордсгатан.
— Удалось чего-нибудь добиться от Акселя Фогельшё?
Малин качает головой.
— Но он что-то знает, — говорит она, промолчав, — что-то знает…
— Почему ты так думаешь? Женская интуиция? — иронизирует Вальдемар.
Малин устало на него смотрит.
— Когда я ем, предпочитаю, чтобы меня оставили в покое.
Стоит ей произнести эту фразу — и к столу подходит Карим Акбар. Он кладет руку ей на плечо, кивает остальным полицейским и говорит:
— Форс, как ты смотришь на то, чтобы съездить на Тенерифе и побеседовать с Йохеном Гольдманом?
Малин закрывает глаза, словно переваривая предложение Карима.
Солнце.
Тепло.
Мама, папа, Туве и Янне далеко.
— Что скажешь? Надавишь на него. Он сейчас наверняка в своем доме, — продолжает Карим.
— Я поеду, — отвечает она. — Это идея Свена? Ведь это он хочет отправить меня подальше, так?
— Ты параноик, Малин. Расследование требует, чтобы ты ехала. А немного солнца тебе не повредит, — отвечает Карим. — И потом, ты ведь ни разу не была у своих родителей.
Малин подозрительно смотрит на Карима, словно взглядом посылает его к черту.
— Янне дома? — спрашивает он. В его голосе звучат странные официальные нотки, как будто его вопрос — формальность, и это заставляет Форс задуматься. Она не понимает, к чему он клонит.
— Туве может пожить у… — и тут до нее доходит: ведь Карим ничего не знает об их разводе и ему не надо об этом знать. Или ему уже сообщили?
— Янне позаботится о Туве, — отвечает она.
— Отлично, — говорит Акбар. — Я закажу билет на завтра. Собирай вещи. Но будь осторожна. Ты знаешь, что о нем рассказывают.
Малин одна в буфете у кофейного аппарата с мобильником в руке. Она хочет позвонить Туве, но знает, что та сейчас в школе, на уроке. Ей нужно встретиться с дочерью до отъезда.
Не мешало бы позвонить и Янне, но что ему сказать? В любом случае он должен знать, куда она едет. Хорошо бы повидать и Даниэля Хёгфельдта, что может быть приятнее хорошего послеобеденного секса? Заскочить в «Гамлет»? Напиться? Одно из двух последних предложений особенно соблазнительно. Но ей надо работать, а потом паковать вещи.
Предупредить маму с папой, что буду у них завтра? Они, пожалуй, испугаются от неожиданности. Я должна к ним заехать, даже если не хочу встречаться с ними. Знают ли они о том, что мы с Янне разъехались, что Туве осталась с отцом и не появляется у меня? Может, Янне все рассказал, когда они звонили ему в Мальмслетт? Папа ведь иногда звонит туда. Хотя на Янне это не похоже.
«И все-таки неплохо было бы уехать из этой дыры на несколько дней», — думает Малин. Достаточно посмотреть на Йерри Петерссона — вот он, типичный продукт Линчёпинга, со своим стремлением к деньгам и высокому социальному статусу. В этом городе люди будто лишены корней. Как, к примеру, ее мама, нигде не чувствующая себя дома. Малин вспоминает свою квартиру, ей становится больно, и она отгоняет от себя мысль о том, что во многих отношениях похожа на свою мать. Вместо этого она думает, что Петерссона можно считать предателем своего класса. Йерри не знал, где его место, и стремился занять чужое. Как красивая собака, которой никогда не получить приз на выставке, потому что у нее нет родословной.
«Я ненавижу все то, что стоит за семьей Фогельшё, — думает она, — но я не могу испытывать неприязнь к каждому из них как личности». Форс представляет себе Катарину на диване, вспоминает ее глаза и спрашивает себя, откуда в них такая тоска? Бездетность или что-нибудь другое?
Малин наполняет свою чашку, вдыхая кофейный запах, и возвращается к своему столу.
— А мне не взяла? — спрашивает Харри, завидев ее с кофе.
— Прости, — отвечает она, усаживаясь за стол. Мартинссон ковыляет в сторону буфета.
Форс наслаждается горячим кофе, чувствуя, как он обжигает нёбо, как вдруг за спиной раздается голос Юхана Якобссона.
— Только что дали дамы из архива, — говорит он, протягивая ей кипу бумаг. — Оказывается, в девятнадцать лет Йерри Петерссон попал в автомобильную катастрофу. Дело было в самый канун Нового года, после вечеринки. Он сидел на переднем пассажирском сиденье и не пострадал. Тем, кто сидел сзади, повезло меньше: парень погиб, а девушка получила серьезную травму головы.
Малин не припоминает, чтобы об этой катастрофе писали СМИ. Должно быть, она была тогда слишком молода, чтобы обращать внимание на такие вещи.
— И знаешь, что самое интересное? — продолжает Юхан. — Авария произошла на земле Фогельшё.
Малин всплескивает руками.
Часть 2
Дождь из прошлого
