Мари Аделаид Беллок Лаундз - Жилец
Долгое время гостиная стояла в том виде, в каком ее покинули прежние жильцы, бесчестные и неряшливые. Бантингу пришлось пригрозить полицией, чтобы они убрались. Теперь в комнате был восстановлен безупречный порядок, за одним только важным исключением, о котором миссис Бантинг стыдилась вспоминать. На окнах не было прозрачных занавесок, но это упущение можно будет легко исправить, если джентльмен в самом деле решится снять квартиру.
Но что это?.. Незнакомец стал осматриваться с некоторым сомнением.
— Эти комнаты для меня слишком… слишком просторны, — сказал он наконец. — Я посмотрел бы другие, миссис… э…
— Бантинг, — мягко подсказала она. — Бантинг.
Говоря, она чувствовала, как на ее усталое сердце снова наваливается тяжкий груз заботы. Что если она все же ошиблась… то есть не совсем ошиблась, но неверно оценила возможности этого джентльмена? Не исключено, что он беден и сможет снять только одну комнату — скажем, за восемь или десять шиллингов в неделю; от такого подспорья им с Бантингом будет мало проку, но все же это лучше, чем ничего.
— Не желаете взглянуть на спальню, сэр?
— Нет, — отозвался гость, — нет. Думаю, я лучше посмотрю верхние комнаты, миссис… — Словно совершая колоссальное умственно усилие, он натужно выдохнул фамилию: — Миссис Бантинг.
Две верхних комнаты находились, разумеется, непосредственно над парадным этажом. Но выглядели они довольно жалко и убого, поскольку были начисто лишены украшений. К ним был приложен минимум усилий — собственно говоря, Бантинги, наняв дом, почти ничего в них не изменили.
В самом деле, трудно придать нарядный вид комнате, если главные детали ее обстановки — раковина и газовая плита. Плита, устаревшего образца, снабжалась газом через автоматическое устройство, в щель которого полагалось бросать монетки. Она принадлежала владельцам дома, сдавшим его Бантингам в аренду. Зная, что за нее ничего не выручишь, они бросили ее здесь вместе с другим хламом.
Мебель, как и вся прочая собственность миссис Бантинг, была добротной и содержалась в чистоте, но все же помещение выглядело пустым и неуютным, и хозяйка сейчас корила себя за то, что не позаботилась о его убранстве.
Но, как ни странно, смуглое, резко очерченное лицо ее спутника удовлетворенно просияло.
— Отлично! Отлично! — воскликнул он, впервые опустил на пол саквояж и быстрым нервным движением потер свои длинные пальцы. — Это именно то, что я искал. — Широкими беспокойными шагами гость приблизился к плите. — Первоклассно… просто первоклассно! Именно то, что мне нужно! Поймите, миссис… э… Бантинг, я человек науки. Я занимаюсь разного рода экспериментами, и при этом часто требуется… сильный нагрев.
Немного трясущейся (как заметила миссис Бантинг) рукой он указал на плиту.
— Это мне тоже пригодится, очень и очень пригодится, — продолжал гость, медленно, ласкающими движениями ощупывая край каменной раковины.
Он откинул голову и провел рукой по своему высокому лбу, потом добрался до стула и тяжело на него опустился.
— Я устал, — пробормотал он, — ужасно устал! Весь день на ногах, ни разу не удалось присесть. На лондонских улицах не найдешь ни одной скамейки, чтобы передохнуть. На континенте совсем другое дело. В некоторых отношениях континентальные жители куда человечней англичан, миссис Бантинг.
— Безусловно, сэр, — вежливо подтвердила она и, неуверенно взглянув на гостя, задала столь важный для себя вопрос: — Так вы решили снять комнаты, сэр?
— Эту комнату конечно, — отвечал он, осматриваясь. — Как раз такую я и разыскивал… о такой мечтал в последнее время. — И он поспешно добавил: Я хочу сказать, что мне всегда хотелось владеть именно таким помещением. Вы не поверите, если я расскажу, как трудно разыскать что-нибудь подобное. Но теперь конец утомительным поискам. Какое же это облегчение, даже передать не могу!
Он встал и еще раз с отрешенным видом осмотрелся. Затем внезапно спросил: "Где мой саквояж?", причем в его голосе послышались злость и страх. Он уставился на спокойно стоявшую перед ним хозяйку, и по ее спине вдруг пробежал холодок. Она пожалела о том, что Бантинг остался внизу, на первом этаже.
Но миссис Бантинг давно усвоила, что люди хорошего происхождения и образованные имеют право на странности. Ей было известно, что ученые — публика особая, а новый жилец, без сомнения, к ним принадлежал.
— У меня ведь был с собой саквояж? — нервно и испуганно спросил гость.
— Вот он, сэр, — поспешила успокоить его миссис Бантинг. Наклонившись, она подняла саквояж и подала гостю. Саквояж оказался совсем не тяжелым — по-видимому, он был почти пуст.
— Простите, — пробормотал гость, хватая саквояж. — Я им очень дорожу. Мне стоило огромных трудов приобрести то, что находится внутри, и лишившись этих вещей, я подвергся бы большой опасности. Вот почему я так всполошился. Надеюсь, вы на меня не обижаетесь.
— Оговорим условия, сэр. — Миссис Бантинг, слегка робея, вернулась к вопросу, который столь много для нее значил.
— Условия? — повторил он. Последовала пауза. — Моя фамилия Слут, — внезапно произнес гость. — С-л-у-т. Переставьте буквы в слове "стул", миссис Бантинг, и вы получите мою фамилию. Я мог бы принести вам рекомендации… — он сопроводил эти слова странным (уклончивым, как выразилась про себя миссис Бантинг) взглядом, — но, если не возражаете, обойдемся без них. Я согласен выплатить вам авансом… ну, скажем, за месяц.
На щеках миссис Бантинг выступили красные пятна. От испытанного облегчения — а вернее, от радости которая заслуживала эпитета "мучительная" — под ней подкосились ноги. До этого мгновения она не подозревала, насколько ей хочется есть… хорошенько, досыта наестся.
— Мне это подходит, сэр, — пролепетала она.
— И сколько вы с меня потребуете? — В голосе жильца зазвучали любезные, можно сказать, дружелюбные ноты. — С обслуживанием, разумеется! Надеюсь, вы возьмете на себя уборку? И кухню? Вы ведь, конечно же, умеете готовить?
— Да, сэр. Кроме сложных блюд. Что вы скажете насчет двадцати пяти шиллингов в неделю, сэр? — Она бросила на жильца испуганный взгляд и, не дождавшись ответа, сбивчиво продолжила: — Вам может показаться, что это слишком много, сэр, но хозяйство я буду вести самым тщательным образом, еду подавать хорошую и сытную, а мой муж, сэр… будет рад оказать вам любые услуги.
— Ничего этого мне не нужно, — быстро проговорил мистер Слут. — За своим платьем я стану следить сам. Я привык сам о себе заботиться. Но, миссис Бантинг, мне очень не хотелось бы делить жилище…
— Я могла бы за ту же цену предоставить вам в пользование и второй этаж… пока он не занят, — поспешно прервала его миссис Бантинг. — Мне не хотелось бы, чтобы вы спали здесь в задней комнате, сэр. Она такая маленькая и неудобная. Используйте эту комнату для работы, если вам, как вы говорите, удобно ставить здесь опыты, а еду я стану подавать в гостиную.
— Да, — неуверенно согласился мистер Слут, — наверное, это будет неплохо. А если я предложу вам два фунта или две гинеи? Могу ли я рассчитывать, что вы не возьмете другого жильца?
— Да, — отозвалась она спокойно. — Я буду только рада, если не придется прислуживать никому, кроме вас, сэр.
— Надеюсь, у вас имеется ключ от этой комнаты, миссис Бантинг? Я не люблю, когда меня беспокоят во время работы.
Мгновение он ждал, а потом повторил настойчиво:
— У вас есть ключ от этой комнаты, миссис Бантинг?
— Ах да, сэр, ключ имеется… такой изящный миниатюрный ключик. Прежние хозяева вставили в дверь новомодный замок. — Она открыла дверь и продемонстрировала жильцу кружок над старой замочной скважиной.
Мистер Слут кивнул, потом немного помолчал, как будто погруженный в собственные мысли.
— Сорок два шиллинга в неделю? Да, это мне вполне подходит. И для начала я сей же час выдам вам аванс за месяц. Ну вот, четыре раза по сорок два шиллинга это будет… — он откинул голову назад и, глядя квартирной хозяйке прямо в лицо, впервые улыбнулся ей странной кривой улыбкой, — это будет ровно восемь фунтов и восемь шиллингов.
Он сунул руку во внутренний карман своего пальто, похожего на накидку, и вынул оттуда горсть соверенов. Затем он выложил их в ряд на голом деревянном столе, который находился в центре комнаты.
— Пять… шесть… семь… восемь… девять… десять фунтов. Сдачу оставьте, пожалуйста, у себя: я попрошу вас сделать для меня завтра утром кое-какие покупки. Сегодня со мной произошло несчастье. — Судя по тону нового жильца, это несчастье не особенно его расстроило.
— Вот как, сэр? Печально это слышать. — Сердце у миссис Бантинг громко стучало. Она ощущала ни с чем не сравнимое волнение. От радости у нее голова шла кругом.
— Да, ужасное несчастье! Я потерял свой багаж, то немногое, что удалось увезти. — Тут он внезапно перешел на шепот. — Не нужно было этого говорить. Что я за дурак! = голос мистера Слута вновь окреп. — Я слышал от кого-то: без багажа, мол, в пансион не устроиться, тебе непременно откажут. Но вы мне не отказали, миссис Бантинг, и я вам благодарен за…за то, что вы так любезно меня встретили… — Он глядел жалобно, и миссис Бантинг была тронута. Она начала испытывать симпатию к своему новому жильцу.
