Я их всех убил - Дениссон Флориан
Эмма ткнула пальцем в направлении старых амбаров, где когда-то содержались господские лошади. На современного вида щите висело объявление о сдаче в аренду складских боксов и номер соответствующего телефона, отпечатанное синей краской, оно диссонировало с древностью исторического памятника.
Фургончик свернул направо, на грунтовую дорогу, и подъехал к складу. На центральный проход выходили двенадцать боксов, по шесть с каждой стороны. В глубине двое мужчин выгружали содержимое грузовичка, не обращая особого внимания на шумное прибытие жандармов.
Максим выскочил из машины и мелкой трусцой подбежал к первому боксу. Несколько раз со всей силы ударил по тяжелой деревянной двери. Грохот раскатился по всему зданию, как звон колокола.
– Откройте, это жандармерия! – закричал он.
Пока Гора примерял ключ к замку, Максим метнулся на противоположную сторону и снова прокричал свое предупреждение. Грузчики прервали работу и обратили к жандармам удивленные лица. Эмма уже шла к ним, чтобы собрать первые свидетельские показания.
У третьего бокса, по виду более нового, была металлическая дверь с современным замком, очевидно не соответствующим их ключу. Ключ не подошел и к замку четвертого бокса.
Кровь Максима густела, и он чувствовал, как тело наливается тяжестью, будто сила гравитации росла по мере того, как он продвигался вглубь здания. Все его чувства обострились, он судорожно прислушивался в надежде уловить хоть малейший признак присутствия жертв Кристофа Корню.
Гора вставил тяжелый ключ в замочную скважину бокса номер пять, и последовавший металлический щелчок вызвал вздох облегчения у жандармов. Они сгрудились у входа, Максим достал оружие.
В тревожном молчании он кивнул Патрику.
Дверь распахнулась, за ней царила чернота комнаты без окон, и в ноздри молодому человеку ударил запах. Смесь лакированного дерева, затхлости и пыли.
Эмма достала из кобуры свой «зиг-зауэр», одновременно другой рукой поднимая фонарик. Напарник взглядом спросил ее о готовности, и она кивнула.
Вытянув руки вперед и чуть согнув ноги, он медленно двинулся внутрь складского бокса; Эмма отслеживала каждый его шаг.
Луч белого света высветил непонятное нагромождение в глубине помещения.
Максим пошарил ладонью по ближайшей стене. Кончики пальцев нащупали пластиковую выпуклость, и он сразу понял ее назначение.
Четыре длинных неоновых светильника вспыхнули на потолке с характерным звуком. Один из них несколько секунд помигал, потом выровнялся.
Освещенный белым хирургическим светом, бокс предъявил дознавателям свое содержимое. Треть пространства занимала груда разных предметов почти в человеческий рост. Пыльные разноцветные чехлы скрывали от глаз то, что лежало под ними.
В голове жандарма раз за разом вспышками высвечивался образ Кристофа Корню. В памяти всплывало его изможденное лицо, черные непроницаемые глаза и отстраненность, от которой стыла кровь. Этот псих рискнул проглотить большой металлический ключ, пытаясь скрыть это место от своих тюремщиков: почему?
Максим понадеялся немедленно получить первые ответы. Возможно, истина скрывалась под этими старыми брезентовыми кожухами. Он взялся за угол одного из них и резко дернул, держа пистолет как никогда твердо.
Поднялось облачко пыли, и когда оно рассеялось, жандармы поняли, что именно лежало перед ними.
Разная мебель – обеденный и письменный столы, стулья и музыкальные инструменты. К левой стене были прислонены два гитарных футляра, длинная клавиатура с пожелтевшими клавишами пылилась на белом комоде современного вида. Целых три объемистых ящика комода были забиты свернутыми проводами и микрофонами в коробках.
Максим в раздражении сдернул другой кожух и обнаружил контрабас, несколько колонок, а также микшерный пульт, небрежно поставленный набок.
Он присел на корточки и оглядел остальные вещи, наваленные до самой задней стены. Нагромождение стульев, вешалок и досок, которое не имело никакого смысла.
Какого черта их подозреваемому понадобилось глотать ключ, чтобы скрыть этот бокс?
Скрип шин по щебню возвестил о прибытии Бориса Павловски.
Раздосадованный Максим вышел из бокса, предоставив коллегам заняться начальным сбором данных.
– Ну что? – бросил Борис, вылезая из машины.
– Ни черта, – ответил он, нервно крутя головой.
Павловски неспешно приблизился:
– Как это?
– Ничего особенного. Всякая мебель, музыкальные инструменты, стулья… ни хрена, короче, – заключил Максим с насупленным видом.
Борис заметил, что тот сжимает кулаки: судя по всему, последние события глубоко его задели. Возможно, слишком глубоко.
– Музыкальные инструменты? Очень может быть, что это вещи… как там его?
– Коммегерлина?
– Точно, нашего пресловутого Харла через Х. Это объяснило бы, почему его квартира была почти пуста.
Аджюдан Монсо нахмурился, вид у него стал удивленный. Он не очень понимал, куда клонит русский.
– По-твоему, он его убил, перевез сюда все его личные вещи, а потом проглотил ключ? – недоуменно спросил он.
– А почему бы нет? – отозвался Павловски. – Ответ наверняка находится в этом боксе.
Он, конечно, говорил дело. Но разочарованный Максим, казалось, внезапно потерял интерес к расследованию.
Он-то надеялся найти этих четверых живыми, однако опасался, что в этом мрачном и пыльном месте они обнаружат четыре трупа; исходом этого зловещего варианта стало бы немедленное заключение Кристофа Корню в тюрьму, а в самом скором времени – обвинение в убийствах. Однако Борис был прав, жандармы следственной бригады в конце концов обнаружили, что именно открывал ключ, и даже если, на взгляд Максима, найденные в боксе улики выглядели более чем скромно, наверняка там находилось нечто важное, если уж подозреваемый так хотел это скрыть.
Максим взял себя в руки и вернулся к коллегам. Достал из пластиковой коробки, которую де Алмейда поставил у входа в бокс, пару синих латексных перчаток.
Внутри Эмма уже разложила найденные в боксе предметы так, чтобы их можно было как следует рассмотреть. Пока Павловски внимательно оглядывал находки, Максим начал открывать новые ящики и опустошать полки, ожидая прибытия криминалистов.
Через несколько минут он приступил к исследованию шкафчика для ванной комнаты и увидел внутри обувную коробку. Он поставил ее на пол, присел на корточки и снял крышку. Внутри обнаружился завернутый в фольгу некий прямоугольный предмет, размером с кирпич.
Заинтригованный, Максим развернул тонкую обертку, и все увидели четыре мобильника одной и той же модели, сложенные вместе и перехваченные широкой резиновой лентой.
– Бинго! – воскликнула Эмма, сорвав у него это слово с языка.
Солнце проиграло бой: свет неумолимо слабел с наступлением фронта плотных туч. С приближением сумерек резко похолодало.
В бригаде Ассия отвела экспертам и их оборудованию самый большой кабинет. В помещении расположились два молодых энергичных жандарма.
Мониторы залили комнату голубоватым свечением, компьютеры мягко жужжали, ожидая, пока их насытят достаточным количеством данных для расшифровки. Зная, сколько времени займет подобная операция, два предусмотрительных криминалиста прихватили с собой кофеварку и поспешили ее включить.
Первый, надев антистатические перчатки, взял один из найденных в боксе телефонов и включил. Коллега последовал его примеру, и, устроившись каждый перед своим экраном, они запустили сверхпродвинутую программу декодирования с целью разблокировать сим-карты.
Эта программа после каждой попытки заставляла кэш-память смартфона обновляться, с тем чтобы убедить аппарат, будто ПИН-код вводится впервые. Оставалось только возобновлять операцию максимум 9998 раз, и результат был гарантирован. И все же экспертов удивило, что уже первая попытка оказалась удачной.
Едва они запустили программу, как раздался легкий хрустальный звон, сигнализировавший, что ключ разблокировки найден.
