21 день - Анн-Кристин Гелдер
Нельзя убежать от смерти.
Его автомобиль жестоко таранит меня слева. Визг мнущегося металла смешивается с моими истерическими криками. Столкновение такое сильное, что я теряю-таки контроль над управлением. Видя, как частокол деревьев мчится ко мне, я в отчаянии выворачиваю руль и одновременно ударяю по тормозам. Ремень безопасности снова перехватывает меня, а шины на несколько секунд теряют сцепление с дорогой.
«Фиат» скользит по мокрому от дождя асфальту, со скрипом царапает защитный барьер и наконец останавливается. Двигатель глохнет, постукивая. Там, на дороге, кто-то неизвестный разгоняет свою чудовищную тачку. Фары гаснут, и вскоре она растворяется во тьме.
И все замолкает. Я одна.
Абсолютную тишину нарушают только мои панические вздохи, смешанные с тихими всхлипами. Ужас опустошил меня изнутри. Я чуть не врезалась в дерево на максимальной скорости. Мне несказанно повезло, что именно в этом месте дорога была-таки ограждена целым отбойником.
Стоит выйти и проверить машину на наличие повреждений, но не хочется терять это ложное чувство безопасности. Хотя преследователь в машине скрылся в темноте, кто знает, что ждет меня снаружи. Делаю быстрый массаж висков, за которыми разлилась мучительная колющая боль, запускаю двигатель и маневрирую, чтобы вывести машину в правый ряд.
Одновременно пытаюсь навести порядок в своем внутреннем хаосе. Одно только знание о смерти Ника от передозировки снотворного должно было доказать мне, что мое предположение о том, что у меня еще есть время, ошибочно. Незнакомец, похоже, готов рискнуть и позволить мне умереть вследствие одной из своих жестоких проделок. Я уже не уверена, что стоит ждать нулевого дня. Нисколько не уверена.
В конце концов, именно эта мысль подталкивает мое следующее решение. Уйдет не один час на то, чтобы добраться до пансиона, а чтобы вернуться в квартиру Бекки, потребуется меньше тридцати минут. Она предложила мне переночевать у нее, и сейчас я понятия не имею, как мне выжить в этом, казалось бы, бесконечном кошмаре, тем более не исключено, что незнакомец нанесет новый удар.
— Луиза?.. — удивляется Бекки, когда через полчаса открывает дверь.
Я отмечаю с облегчением, что она еще не переоделась. Если бы я застала ее в пижаме, мои угрызения совести возросли бы стократ.
— Что случилось? — встревоженно спрашивает она, заглянув мне в лицо.
Все еще дрожа, я рассказываю ей о нападении, после чего она ведет меня в гостиную, усаживает на диван и накидывает мне на плечи одеяло.
— Тебе следовало вызвать полицию, — нерешительно говорит она, сев на стул напротив меня. — Выдвинуть обвинения… и все такое…
— Следовало, — безропотно подтверждаю я. — Но неужто ты думаешь, что это в моей ситуации что-то изменит? Да, машина вся покорежена, но…
— Ладно, не все сразу, — мягко отвечает Бекки, сочувственно глядя на меня. — Утро все-таки мудренее вечера. Давай ты сперва придешь в себя.
Я киваю, измученная. Пока что я не на карандаше у местной полиции, и это увеличивает шанс, что меня не заклеймят сразу как сумасшедшую.
— Позвонишь в страховую? — уточняет Бекки.
— Да плевать, — горько отмахиваюсь я. — Все равно, наверное, через неделю для меня все будет кончено.
— Лу…
Последние мои слова явно прозвучали слишком громко и резко, раз она вздрагивает.
— Извини, — сразу говорю я, хватаясь за голову. — Извини, если кажется, будто я на тебя срываюсь. Просто… — Тут я надолго замолкаю.
— Просто скажи, о чем сейчас думаешь. — Бекки слегка подается вперед.
Я выдыхаю. Рано или поздно мне придется обратить ее внимание на этот непростой факт. Но пусть видит, что я доверяю ей во всем. Даже в таких вопросах.
— Я борюсь со своей нечистой совестью, — признаюсь я. — Мое присутствие здесь для тебя может быть, ну… опасно.
Бекки вздыхает.
— Да, у тебя и так есть связь с этим делом через Ника, — развиваю мысль я, — но это было так давно, и…
— Думаешь, я не понимаю? Не осознаю, что, если я защищаю тебя, этот тип и меня будет считать мишенью? Я не дура. А про «давно» даже не заикайся. Для меня уже давно не существует никаких «давно». Я подвела его. И обязана помочь хотя бы тебе. Обязана, если мне хоть сколько-нибудь дорога его память.
Сжимаю губы и смотрю на маленькую вазу с цветами на кофейном столике. С одной стороны, я нашла поддержку вдали от друзей и мне не нужно беспокоиться об их безопасности. Но с другой — Бекки автоматически становится целью незнакомца из-за ее близости ко мне. Сомнительно, переживет ли она контакт с жертвой, которую маньяк выбрал для своего второго захода.
— Ложись на кресло-кровать в гостиной, — тихо говорит она. — После того как умер Ник, у меня не хватило духу искать нового соседа. Черт с ней, с арендной платой. — Она серьезно смотрит на меня. — Мне не нравится мысль, что ты останешься одна после нападения.
Я тереблю край своей рубашки, и слезы сами наворачиваются на глаза.
— Было бы здорово, — говорю я, зная, насколько опасным может быть для нее мое соседство. Одна надежда, что у нас должна быть передышка хотя бы до завтрашнего утра. Когда придет следующее письмо…
Ладно. Просто не стоит думать об этом.
Не говоря ни слова, Бекки встает и идет на кухню, а я звоню в пансион, чтобы меня сегодня не ждали. Десять минут спустя мы с ней сидим на диване с двумя чашками чая и подносом, полным бутербродов. Едим в молчаливом согласии. Когда больше не осталось еды, Бекки берет слово.
— Нам нужен план, — говорит она с удивительной уверенностью в голосе.
Идея про план, конечно, не совсем новая. Но это «нам» (не «тебе», а «нам»!) звучит так обнадеживающе и ободряюще, что я готова перед ней на колени пасть. Уже второй раз за день, после того как она вызвалась сопроводить меня на тот жуткий мост. Как же мне повезло с ней встретиться!
— У кого могут быть причины так мучить тебя и Ника? — размышляет Бекки вслух.
— У того, кто чувствует, что должен отомстить за Астрид, — отвечаю я. — У кого-то, кто знает, что тогда произошло. Между собой мы договорились не распространяться об этом, но в то время наши родители были на виду у общественности. И Астрид — тоже, даже если никто, казалось, не воспринимал этот случай слишком серьезно. Ну, кроме врачей в той клинике, где она проходила лечение.
Бекки поджимает губы, но не отвечает.
— Ну, возможно, история еще какое-то время была на слуху… через друзей чьих-нибудь друзей, родственников и знакомых… Я не
