Жизнь за жильё - Тагиров Роман

— За Урал он скоро поедет, — сообщил за клиента челябинский сотрудник и добавил. — Лет на десять.

— Не ссы, пацан, прорвёмся. По тюрьме прогон пусти — Захара с братвой сегодня менты приняли, — чуть громче воскликнул представитель тамбовской группировки и услышал от сержанта с автоматом:

— Разговорчики в строю! Тихо сидим.

Потенциальный путешественник за Уральские горы успел кивнуть, прежде чем его личный конвоир вновь схватил за отворот плаща, развернул и повёл к лестнице. С этим конвоем не забалуешь…

* * *

Поднялись на третий этаж, минут десять задержанный с сотрудниками милиции просто стояли молча и любовались великолепной картиной открывшейся панорамы. Огромные окна выходили на противоположную сторону Рузовской улицы, и через железнодорожные пути Витебского вокзала просматривался шикарный вид ТЮЗа в окружении парка и начало улицы Марата. Летняя погода восстановилась окончательно, солнце отражалось от окон и разнообразных крыш исторических домов. Тимур тяжело вздохнул, а челябинский опер Рома с чувством произнёс:

— Ляпота!

— Кантемиров, запоминай картинку. Лет десять точно не увидишь, — от всей милицейской души посоветовал уральский опер Саша, просветлённый великолепным видом центра культурной столицы, и вернул бывшего пожарного на землю. — Да и, вообще, у тебя две статьи расстрельные.

— Сейчас к стенке не ставят. Мораторий, — думая о своём, наболевшем, возразил задержанный.

— И всё ты знаешь…, — ухмыльнулся оперативник в чёрных кроссовках.

Тимур вздохнул ещё раз. И ему было о чём думать. Мозг работал напряжённо. Шикарная картина за окном напомнила оперативнику, что граница Адмиралтейского района и, следовательно, территориальные полномочия местного УВД как раз проходят по железнодорожным путям Витебского вокзала. Дальше идут владения УВД Центрального района. Новый сотрудник Кантемиров за последние две недели успел примелькаться в своём районном управлении — и в форме, и по гражданке. И успел влиться в сплочённый коллектив местного уголовного розыска. О том, что его задержат на трое суток, у Тимура не было никаких сомнений. С такими-то статьями…

Вот только куда повезут? А если в ИВС родного Адмиралтейского управления? Тогда пипец всей операции и обещанной комнате в центре города с постоянной пропиской. Надо что-то делать… Бежать? Челябинские опера, хотя и мужики здоровые, но со спортом явно не дружат. Еле поднялись на этаж в общаге. В отличие от жильца этого общежития, который постоянно поддерживал свою спортивную форму в спортзале пожарной части и каждое утро бегал вокруг посёлка. Попроситься в туалет, отстегнуть наручники, конвоиру — прямой правой в челюсть и вниз по лестнице на выход? Перед глазами потенциального беглеца мелькнула картина вооруженных постовых на первом этаже. Нет, не получится…

Тимур вспомнил отточенные и быстрые движения сержанта с автоматом после подсечки забуревшего практиканта. С парнями из СОБРа лучше не рисковать. Себе дороже… Вот только интересно, почему он не получил ответку за упавшего курсанта милиции? В своём отделе, за такую борзоту, точно бы прилетел удар стволом в печень. В лучшем случае… А тут сержант только ухмыльнулся и даже разбираться не стал? Странные дела творятся в этом историческом доме с отличной акустикой…

Размышления Кантемирова прервал голос старшего следователя челябинской областной прокуратуры:

— Заходим в кабинет.

Втроём — задержанный и конвоиры — разом оторвались от прекрасного вида за окном и повернулись в сторону лестницы. Байкеев шёл по коридору с дипломатом в руке и сверял на ходу номер бирки на связке ключей с номерами кабинетов.

— Здесь, — следователь воткнул ключ в замок и улыбнулся коллегам. — Заводи злодея, работать будем.

Первым зашёл следователь, за ним завели Кантемирова. Стандартный милицейский кабинет: два стола, сейф, шкафчик и стулья вдоль стены. На стене карта Санкт-Петербурга и круглые часы. Большое окно с видом на улицу Рузовскую. Мебель отличалась новизной, и на одном из столов стоял компьютер — невиданная роскошь в то время.

— Здесь посадим, — Байкеев взял стул и поставил перед столом. — Роман, расстегни задержанного. Пусть плащ снимет. Разговор долгий, и, смотрю, клиент нам попался разговорчивый.

Оперативник Александр передвинул один из стульев ближе к двери и сел так, что перекрыл путь к побегу. Опер Рома отстегнул наручники и помог снять плащ. Навязчивый сервис… Тимур присел на предложенное место. Следователь уже сидел за столом с компьютером, второй оперативник занял стол напротив. Все работали чётко, слаженно, явно не в первый раз. Два матёрых опера и один опытный старший следователь прокуратуры против одного не совсем законопослушного гражданина. Обложили с трёх сторон… Обложили…

Байкеев поправил конец платочка на пиджаке, внимательно осмотрел костюм оппонента и спросил с улыбкой:

— Кантемиров, у вас в Питере все пожарники так одеваются в свободное время?

— Никак нет, гражданин начальник. Мы обычно в противогазах отдыхаем. И в пожарных касках.

— Интересно… — следователь спокойно смотрел на допрашиваемого. Контакт есть. Клиент не молчит и не строит из себя крутого бандита. — Тогда переходим к делу.

— Гражданин начальник, у нас в Питере не пожарники, а пожарные, — решил ввести в курс дела бывший старший пожарный ВПЧ-23.

— Пусть будет так. А в чём разница? — усилил контакт мудрый следователь.

— Пожарники — это погорельцы, а пожары тушат — пожарные.

— Следовательно, ты, Кантемиров, у нас пожарным будешь?

— Старшим пожарным.

— Хорошо. Так вот, объясни нам, старший пожарный, на хрена ты продавал своим друзьям пистолеты и гранаты?

— Я ничего и никому не продавал. И о каких друзьях идёт речь?

— Кантемиров, ты ещё скажи, что Мару с Вершком не знаешь? — подхватил разговор опер с противоположного стола. Следователь прокуратуры разговорил клиента, а опера уголовного розыска начали по одному подключаться к захватывающей игре под названием: «Хороший следователь и плохой». Интересно, кто из них окажется под конец допроса «очень плохим и злым»? Опер Саша или опер Рома? Следак должен остаться хорошим и под конец беседы протянуть заблудшему гражданину руку помощи. Тимур вздохнул. Как дети…

— Ивана Маркина и Виктора Вершкова знаю ещё по секции бокса в нашем посёлке.

— Когда последний раз их видел? — продолжил беседу следователь.

— Вершкова ещё на похоронах брата, а Маркина с полгода назад. Он в Питер приезжал.

— Зачем?

— Сказал, что подруга у него здесь появилась. По театрам и музеям хотели походить.

— Мара — по театрам? — заржал за спиной оперуполномоченный Александр и добавил: — Кантемиров, у твоих корешей одна дорога — суд да тюрьма.

— Где с Маркиным встречались? — прозвучал следовательский вопрос по существу дела.

— В бане, — допрашиваемый пожал плечами и пояснил: — Мы всегда в бане встречаемся. У нас традиция…

— «Каждый Новый год мы с друзьями ходим в баню…» — задумчиво процитировал сотрудник прокуратуры.

— В Новый год не ходим. Как приезжает кто с Урала — так сразу в баню, — пояснил место встречи с земляками выходец с шахтёрского посёлка и большой любитель русской бани.

— Олег Блинков тоже в бане мылся? — быстро вставил в беседу оперативный вопрос сотрудник уголовного розыска Роман. — Только не говори, что его не знаешь.

— Как не знаю? Мы с ним в одном подъезде выросли. Кстати, в Питере говорят — в одной парадной, — улыбнулся Тимур. — Блинков тоже был в бане. Водку нам принёс с подмигивающим Распутиным.

— Хорошо. Значит, мылись, парились и пили водку, — Байкеев аккуратно подводил клиента к теме дня. — В тот день Маркин в Питере один был?

— Надо вспомнить, — Тимур сделал серьёзный задумчивый вид и для наглядности повернулся к челябинским операм. — Мы в этот день много водки выпили… «Помню только стены с обоями… Помню, Клавка была… И подруга при ней… Целовался я с ними, с обоими…»