Пока ты здесь - Наталья Николаевна Ильина
Окончательно он пришел в себя от того, что она пыталась заставить его подняться, тянула наверх и что-то испуганно кричала прямо в лицо. Губы Дины шевелились, но, кроме звона в ушах, он не слышал ни единого звука. Тело болело так, словно по нему проехался грузовик.
– …Меня?
Он с трудом разобрал обрывок фразы, скорее прочитав по губам, чем действительно услышав.
– Слышу. Плохо, – выдавил он.
Туман, или что бы это ни было, исчез. Когда это произошло, Леша не помнил.
Он шел, пошатываясь, стараясь поменьше опираться на подставленное Диной плечо. Она не дала ему и пары минут передышки, выразительно ткнув пальцем в небо: судя по положению солнца, уже перевалило далеко за полдень. Их больше никто не преследовал. Никакого намека на присутствие Тьмы Леша не обнаружил, не видела ничего и Дина.
– Что ты такое сделала?
– Да черт его знает, – сдавленно отозвалась Дина из-под его руки, перекинутой через ее шею. – Наорала на нее. Знаешь, я даже бояться не смогла – так она меня выбесила! Пыталась сожрать, но подавилась!
– А ведь она за мной пришла, – сообщил он.
Стыд (за свою слабость; за то, что висел сейчас на Дине, как куль с песком, едва передвигая ноги; за то, что не встал во весь рост рядом с ней перед ревущей стеной чистого ужаса, а скорчился в слезах, как последний трус), стыд и горечь жгли Алексея огнем.
– Я поняла. Если бы за мной, так и утащила бы сразу.
– Она, – Леша запнулся, – со мной говорила.
Дина кивнула:
– Со мной в прошлый раз тоже говорила. Страшно, да?
Она вывернулась из-под руки и заглянула Леше в лицо. Глаза сияли так, что он на миг решил, будто даже шрамы исчезли со щеки. Нет. Не исчезли, но какое это имело значение? Дина показалась ему такой красивой, что у Алексея перехватило дух.
– И мы снова ее уделали! – победно заявила она.
– Ты. Ты снова ее уделала! Хорошо, хоть к тебе она теперь не цепляется!
Она хмыкнула:
– Чует, зараза, что я здесь проездом. Кстати, Алекс (она упрямо звала его именно так, как успела привыкнуть, и ему это нравилось), я понятия не имею, когда меня выдернет обратно. Ты уж не подкачай тут, если что?
Леша напрягся, постарался шагать ровнее, а говорить увереннее:
– Больше меня эта тварь на колени не поставит! Если бы ты только знала, как я хочу домой!
Целая жизнь, свалившаяся на него в одночасье забытыми звуками, запахами, красками и вереницей событий, казалась немного странной. Похожее ощущение он испытал однажды, примеряя свой первый настоящий концертный костюм – тот был сшит на заказ и сидел на Леше идеально, не топорщась и не стесняя движений. И все-таки в нем Алексей чувствовал сковывающую неловкость.
– Знаешь, – задумчиво сказал он Дине, – я будто смотрю на себя со стороны сейчас. Это так странно.
Дина кивнула.
– Ага, знакомое чувство. И?..
Они снова шли, взявшись за руки. Едва слабость немного отступила, Леша решительно отказался от Дининой помощи.
– Мне кажется, я многое упустил. Так получилось, что в моей жизни есть только музыка, и все остальное подчинено ей. Даже мама, по сути, живет исключительно моей жизнью, а ведь она совсем не старая…
– Выше нос, Алекс! – неожиданно рассмеялась девушка. – У тебя есть шанс все исправить! Верь мне.
Он улыбнулся, сначала краешком губ, а потом широко, так, что сощурились глаза. Она права. И теперь в его жизни есть не только музыка. Теперь у него есть Дина!
Весь оставшийся до Крестовского путь Тьма вела себя подозрительно смирно. Не вспучивалась, не шипела и вообще не проявляла к Алексею никакого интереса. Но он старательно обходил все затемненные места, с подозрением высматривая малейший признак движения. Удивительно, но за целый день – очень короткий – им не встретился ни один человек. Об этом Леша не жалел – жалел только, что с Доктором проститься не смог.
– Дин, – спохватился он уже рядом со стадионом, – а как я тебя найду там, дома?
Они только что прошли мимо конюшни, и Дина с непонятной тоской оглядывалась на нее уже в третий раз. Не понравилась Леше эта тоска, вот он и сбил ее с грустных мыслей.
– Болван ты все-таки, Алекс! – повеселев, сообщила она. – Мы в одной больнице лежим. В одном отделении! Долго искать не придется.
Это тоже было странно. Дина шла рядом – теплая ладонь крепко сжимала его руку – и в то же время лежала где-то там, в настоящем мире, погруженная в наркотический сон. И он сам тоже находился где-то, выбитый из жизни ударом по голове, не способный даже дышать самостоятельно. Странно и страшно. Он посмотрел на Дину. Как у нее хватило смелости вернуться, зная правду об этом городе? Как уместить в душе благодарность и восхищение ее поступком? Как поверить, что эта отчаянная смелость была предназначена именно ему, Алексею Давыдченко, ничем такого не заслужившему?
Солнце как будто решило ускориться, неожиданно просев до верхушек деревьев, и Леша, несмотря на усталость, нашел в себе силы пойти быстрее. Теперь у него просто не было права сдаваться. Дина не отставала. Он скатился по бетонным плитам к воде и помог спуститься подруге, отметив, что тоненькие подошвы ее вязаных тапок истерлись до дыр. «Ну, теперь-то уже все. Больше идти никуда не надо», – подумал Леша. Осознание того, что сейчас произойдет настоящее чудо, вызывало в душе странный боязливый трепет.
Мутная пелена на несколько секунд схлынула с тонущего солнечного диска. Дина крепко стиснула Лешину ладонь, он сжал пальцы в ответ. От волнения перехватило дыхание. Держась за руки, они стояли у самой кромки воды – черной, неподвижной. На миг встретились глазами и повернулись к закату.
Глава 6. ГЕНЕРАЛЬНАЯ ПАУЗА
Генеральная пауза – одновременная продолжительная пауза всех голосов в оркестре, внезапно прерывающая течение музыкального произведения.
Последний луч знакомо ослепил. Дина зажмурилась, до боли сжав опустевшую руку, и открыла глаза. Под воздушными арками моста ЗСД[2] чернела полоска густой тени. Мутное солнце висело в зените, словно Дину забросило в мультфильм, где нарисованный диск способен прыгать по небу туда-сюда, как ему заблагорассудится.
Она обернулась, машинально обшарив взглядом берег. Алекса рядом не было. Его не было нигде. Он вернулся! Он – вернулся, а Дина застряла. Мертвый серый мир расплылся перед глазами. Едва удержавшись на ногах от потрясения, не замечая,
