Алексей Тарновицкий - Киллер с пропеллером на мотороллере
Минуя центральную дорожку, «Волга» обогнула залитый светом фасад крайнего здания и подкатила к нему сзади, туда, где за батареей мусорных баков виднелась едва освещенная дверь — как видно, служебного назначения.
— Приехали, — сказал полковник. — Прошу вас, Александра Родионовна.
Водитель остался в машине. Дверь оказалась заперта, но у Новоявленского был ключ. По глухому коридору мы дошли до лифта и поднялись на третий этаж. Дверцы кабины раскрылись в просторный пустой холл с мягкой мебелью и журнальными столиками под торшерами. Полы были устланы коврами. Здесь же за высокой конторкой сидела дежурная. Новоявленский кивнул ей, и девушка немедленно потянулась к телефону. Пройдя по короткому коридору, полковник отпер дверь одной из комнат и сделал приглашающий жест. Я подчинилась.
Номер был двухкомнатным, с большой гостиной, спальней и ванной. На огромной двуспальной кровати лежало платье.
— Вам туда, Саша. — Новоявленский показал в сторону спальни. — Сейчас придет сотрудница, она вам поможет.
— Поможет? В чем? Что это значит, Константин Викентьевич?
Вместо ответа полковник вынул из буфета бутылку коньяка, налил в два бокала и бухнулся в кресло.
— Уф… устал… — пожаловался он и сделал большой глоток. — Знаете, Александра Родионовна, с вами разговаривать хуже, чем вагоны разгружать.
Я фыркнула:
— Знаете, Константин Викентьевич, разговаривать с вами — тоже не лучшее развлечение.
Он слабо махнул рукой.
— Ладно, ладно, хватит воевать. Вам помогут переодеться и… гм… слегка поменять внешний вид. Не сильно, не бойтесь. Потом мы за пять минут вернем вас в первоначальный облик.
— А чем вас не устраивает мой первоначальный облик?
— Меня — всем, — улыбнулся Новоявленский. — Но в ресторане, куда вы спуститесь через полчаса, вы будете выглядеть даже не белой вороной, а фиолетово-желтым клювобородым птеродактилем. В то время как при вашем задании категорически противопоказано выделяться из массы… Глотните пока коньячку, Саша. Вам не вредно расслабиться.
В дверь постучали.
— Открыто! — крикнул полковник.
Вошла женщина с саквояжем и, как мне показалось, военной выправкой. Она промаршировала к столу, раскрыла саквояж и принялась извлекать оттуда пузырьки, бутылочки и коробки.
— В душе была? — Голос у «сотрудницы» был под стать походке — отрывистый, командирский.
— Простите? — робко переспросила я.
Сотрудница смерила меня донельзя удивленным взглядом. Видимо, так смотрели бы в магазине готовой одежды на манекен, вздумай тот заговорить.
— Душ! Халат! Спальня! — пролаяла женщина, сосредоточенно переставляя по столу свои пузырьки.
Я вопросительно взглянула на полковника, но тот только пожал плечами: мол, делай, что приказано. «Да и черт-то с вами! — подумала я. — Душ, красивое белье, платье и косметика — далеко не самое страшное испытание в жизни. Расслабься и получай удовольствие! И если уж на то пошло, то зачем ограничиваться душем? Устроим себе хорошую ванну…»
Когда сотрудница, устав ждать клиентку, просунула нос в дверь, я возлежала в ванне в облаке душистой пены и с бокалом коньяка в руке — ни дать ни взять шпионская Афродита. Киллер с пропеллером на мотороллере.
— На выход! Время! — гавкнула сотрудница.
— Пошла вон, сука, — с невообразимым наслаждением ответила я. — Не видишь: человек балдеет…
Не знаю, почему, но я была стопроцентно уверена, что имею полное право на такой ответ. Сотрудница и в самом деле испуганно ретировалась. Истинная профессионалка, она не стала отыгрываться на мне и позже, когда я наконец отдала себя в ее чрезвычайно умелые руки. Полчаса спустя я уже стояла перед Новоявленским во всеоружии боевой раскраски, слегка покачиваясь от коньяка и непривычно высоких каблуков. Простенькое аж до роскоши вечернее платье как влитое сидело на кружевном французском белье — и то и другое я видела доселе лишь на картинках в заграничных журналах. Ногти на руках алели зарей востока, накладные ресницы порхали, как крылья махаона, а венчал все это великолепие натуральный парик — сотрудница решила сделать меня длинноволосой блондинкой. К моему удивлению, полковник, завидев меня, не разинул рот, а лишь деловито спросил: «Готово?» и, получив положительный ответ сотрудницы, немедленно выпроводил ее за дверь.
— Что-то вы долго возились, — произнес он, взглянув на часы.
— Константин Викентьевич, я все-таки женщина, — обиженно напомнила я. — Могли бы и сказать хотя бы пару слов по поводу моего нового облика…
— Нового облика? — рассеянно повторил Новоявленский. — Знаете, Александра Родионовна, как говорят американцы? Можно вывезти девушку с Крюкова канала, но нельзя вывести Крюков канал из девушки. До нового облика вам еще пахать и пахать. Впрочем, этим мы займемся позднее. А тут место хоть и элитное, но не слишком требовательное, сойдет и так.
Он протянул мне фотографию:
— Вот, взгляните. Ваша цель.
Я взглянула и поразилась: со снимка на меня смотрела симпатичная женщина лет пятидесяти с темными задорными глазами и хорошей улыбкой.
— Но это… женщина…
— Да что вы все заладили — «женщина, женщина»… — раздраженно проговорил полковник. — Ну, женщина, так что? По договору вы работаете только с мужчинами? По договору вы работаете с тем, на кого указываю я! Понятно?
— Понятно… Но что она такого плохого сделала?
— Вам-то что за дело? Саша, сколько раз повторять: чем меньше вы знаете, тем лучше для вас же. Вы просто делаете то, что вам говорю я. Понятно?
— Понятно… — подавленно повторила я.
В этом чужом облачении и чингачгуковой раскраске я чувствовала себя ужасно неуверенно, как простая лошадка в сбруе парадного жеребца. Правильно сказал Новоявленский про девушку с Крюкова канала… Полковник уловил мое настроение и сбавил тон.
— Ничего, Саша, не волнуйтесь, все будет в порядке… — Он покачал головой и продолжил уже спокойней: — Сейчас вы выйдете из номера. В холле два лифта: один рядом с дежурной, на котором мы поднялись сюда, другой немного подальше. Вы воспользуетесь вторым. Спуститесь на первый этаж. Справа будет вход в ресторан. Сейчас там ужин. Вы сядете у стойки бара и закажете пепси. Платить не надо, просто назовите номер комнаты: тридцать восьмая. Ваша цель — за столиком в глубине зала. Постарайтесь, чтобы все выглядело как можно естественней.
— Я никогда не знаю заранее, как это будет выглядеть…
— Да, я в курсе… — Полковник вздохнул, взял меня за плечи, подержал и развернул к двери. — Идите. Ни пуха, ни пера…
Я не ответила.
Стильные туфли вязли в высоком ворсе ковра, как в луговой траве. Под профессионально невыразительным взглядом дежурной я доковыляла до лифта и спустилась в холл первого этажа. Здесь уже были люди. Стараясь ни на кого не смотреть, я свернула направо, в ресторан. Два официанта у входа не шелохнулись, когда я проходила мимо. «С поднятой лапой, как живые…» — почему-то вспомнилось мне. Хотя нет, это ведь про львов…
У барной стойки всё было занято, и я остановилась в растерянности. К счастью, кто-то как раз уходил, освобождая для меня высокий табурет. Я взобралась на этот куриный насест и перевела дух. Все, пора кудахтать. Теперь нужно поднять голову и осмотреться.
— Что будете пить?
— А?
— Что будете пить? — На меня выжидающе смотрел гладко причесанный молодой бармен в жилетке с блестками.
— Ах, да… пепси, — вспомнила я. — Запишите на тридцать восьмую.
Звук собственного голоса придал мне уверенности. Зал ресторана был невелик, столиков на двадцать. Но что это меняло для меня, знакомой с подобным антуражем разве что по французским фильмам? За двадцать четыре года жизни я ни разу не бывала в гостинице; само это слово ассоциировалось для меня либо с живописными стайками интуристов возле «Астории» и «Европейской», либо с покойным Димушкой, который любил рассказывать о том, в каких жутких дырах приходится ночевать советскому командированному. Моя мама работала в скромной ветеринарной клинике, далеко от профсоюзных столоначальников, распределявших путевки в санатории и дома отдыха, так что меня обычно отправляли в пионерлагерь на все лето. Денег, которые раз в несколько лет удавалось подкопить на юг или Прибалтику, едва хватало на комнатушку в одно окно, если не на скворечник с удобствами во дворе. Таков, если вкратце, был опыт «красивой жизни» у девушки с Крюкова канала: удобства во дворе, пионерлагерь и кино про Бельмондо и Фантомаса.
Неудивительно, что, сидя у этой барной стойки, я ощущала себя персонажем французского фильма. Этакой Анни Жирардо… нет, скорее Фанни Ардан… — да, на нее я похожа намного больше. Хотя, какая Фанни Ардан?.. — я ведь сейчас блондинка! Гм… пусть тогда будет Бриджит Бардо? Нет, ну ее на фиг — пусть все-таки будет Фанни Ардан. Фанни Ардан в парике!
