Страшная тайна - Алекс Марвуд
– Почему?
Шон тянется к шампанскому. На столике уже стоят три пустые бутылки. Совершенно очевидно, что тусоваться они будут на полную.
– Честно говоря, если бы я трахал столько женщин, сколько она думает, у меня бы уже случился инфаркт.
– Боже, эти женщины, – говорит Чарли, как будто подозрительность всех женщин – следствие психического расстройства. Имоджен ни разу не пожаловалась на высокую текучесть личных помощниц в его офисе.
– Полагаю, это в какой-то степени неизбежно, учитывая то, как начались ваши с ней отношения, – произносит Роберт.
Чарли разражается раскатами смеха.
– В точку, Робби, в точку!
– Ах ты, придурок, – говорит Шон, но не похоже, чтобы он обиделся.
Джимми протягивает косяк Линде, та делает короткую затяжку и передает его Шону. Их пальцы соприкасаются, слишком медленно, чтобы это могло быть случайностью. «Ой-ой-ой, – думает Чарли. – Непохоже, что угрозу представляла няня».
– И что, никого, чтобы присматривать за детьми все выходные? Ты не мог найти кого-то на время или типа того?
Шон качает головой.
– Боже, сразу понятно, что у тебя нет детей.
– Я решил отписать свою квоту тебе, старина, – говорит Чарли. – Похоже, тебе нужнее.
Шон втягивает в себя дым, и на мгновение кажется, будто он собирается выкашлять его весь обратно. Для Чарли это отвратительный запах. Не так пахла дурь, когда они учились в университете. Он помнит, что тогда она издавала благоухание, не как эта едкая химически пахнущая дрянь, чья вонь надолго повисает на остановках Лондона расплавленным гудроном даже после того, как курильщик отчалил.
– Ты когда-нибудь пробовал одним днем нанять персонал в августовские выходные? Не выйдет, брат. Мы теперь сами по себе.
– Ну, по крайней мере, у нас есть девочки, – говорит Мария. – Они могут помочь.
– Я бы не рассчитывал на моих. Они и так в ярости, потому что я забыл, что они приедут. Очевидно, они уже где-то в злачных местах Пербека.
– Ты забыл, что они должны приехать?
– Ну, или Хэзер хотела испортить мне день рождения. Что мне кажется более вероятным, а тебе?
– Миленько ты отзываешься о своем потомстве, – говорит Роберт.
– В самом аду нет фурии страшней, чем женщина, которую отвергли, – произносит Джимми, и Чарли обращает внимание на его надтреснутый и слегка невнятный говор, как у кокни. Голос наркомана.
«Мне нужно сделать так, чтобы нас никогда не фотографировали вместе, – думает он. – Держу пари, еще до конца десятилетия с этим будет связан скандал с потерей лицензии». И все же. По крайней мере, теперь он знает, что новички в их компании не бросятся рассказывать истории таблоидам.
Он нащупывает в нагрудном кармане рубашки-поло сверток. Линда предусмотрительно выбрала для центра беседки журнальный столик со стеклянной столешницей.
– Что ж, не вижу смысла позволить всему этому испортить выходные, да? – Чарли наклоняется и начинает делать дорожки.
Глава 15
2004. Четверг. Клэр
– Я не могу заснуть.
Хоакин стоит на вершине лестницы, потирая глаза.
Клэр смотрит на часы. Уже десять. Мужчины на мгновение поднимают глаза и снова начинают кричать друг на друга. Линда не двигается с места – она сидит, будто маленькая статуэтка, на кухонном столе, курит Vogue и стряхивает пепел в раковину.
Мария цокает к Хоакину по мраморному полу.
– Привет, милый, – говорит она. – Почему ты не в постели?
– Вы так шумите, что я не могу заснуть, – отвечает Хоакин.
Мария поднимается по лестнице, подхватывает ребенка и уносит с глаз долой. Третий визит сверху за сегодня. Хоакин уже спускался один раз, и близняшки, держась за руки, стояли на вершине лестницы, пока мать не подскочила и не унесла их. Клэр ни на секунду не сомневается, что в скором времени они вернутся.
– Может, нам стоит куда-то переместиться? – говорит она неопределенно. – Мы действительно очень шумим.
– Куда? – высокомерно спрашивает Чарли.
Он всегда был с ней высокомерен, этот Чарли Клаттербак. Ни один мужчина такого маленького роста не должен смотреть на женщин настолько сверху вниз. Она не знает, связана ли его неприязнь с какой-то остаточной лояльностью к Хэзер, презирает ли он ее на личном уровне, или это просто из-за того, что она женщина, но у нее нет никакого желания выяснять. Его зрачки сузились, а улыбка застыла на губах, в ней нет юмора, хотя он наверняка думает, что выглядит так, будто ему очень весело.
«Может, мне тоже стоит принять, – думает она. – В этом и есть проблема с кокаином. Невыносимо находиться рядом с людьми, которые употребляют, а ты – нет. Это как быть собакой в окружении волков».
Чарли жестом показывает на комнату открытой планировки. Дверей, чтобы изолировать шум, нет, как нет и ничего мягкого, чтобы поглощать его. Комната похожа на ад. Повсюду разбросаны стаканы и пепельницы, обувь, пустые бутылки под мебелью. На кухонном столе, огромной плите из полированного вишневого дерева, хаос из полупустых тарелок и наполовину опустошенных винных бокалов. «Завтра я все это уберу, – думает она. – Что за выходные… Он жалуется на отсутствие няни, но я знала, чем все закончится, когда он заявил, что домработница нам помешает».
– Когда мы были маленькими, мы бы не посмели покинуть кровать после отбоя, – говорит Имоджен. Для человека, который никогда не занимался воспитанием детей, она слишком уверенно вещает на этот счет.
– Это многое объясняет, – язвительно произносит Клэр. Сдержаться она не может. Серьезно, либо Имоджен забыла, что такое быть ребенком, либо ей в голову вбили такой жесткий набор правил, что она именно поэтому сегодня днем угрожала отобрать у трехлетки наггетсы, если он не будет есть горошек.
Имоджен не отвечает. Возможно, она не расслышала. Тем более что ее муж орет не хуже пожарной сирены.
– По крайней мере, дети Джимми и Линды понимают правила, – продолжает она.
– О, у нас есть метод, – говорит Джимми и размахивает своим косяком в воздухе, словно дирижерской палочкой.
– А как насчет сада? – предлагает Клэр. Все раздвижные двери открыты в попытке проветрить помещение, впустить в душную комнату немного морского бриза. Ей бы хотелось оказаться там, снаружи. В прохладе, на одном из диванов в беседке. «Может быть, просто выйти? – думает она. – Никто ведь не замечает, что я здесь уже целый час. Даже Мария больше не утруждает себя разговорами со мной. Я вчерашняя женщина. Теперь я больше никому не интересна, ведь я больше не главное сокровище Шона».
– В саду можно подключить радионяню? – спрашивает Имоджен, на мгновение оторвавшись от столешницы, разлинованной кокаином. Какие же подробности иногда всплывают. Она выглядит как порядочная дама, строго следующая
