Джеймс Роллинс - Чёрный орден
За стеной взревел мотор автомобиля и хлопнула дверца. Их обнаружили.
Морщась от боли, Грей подошел к Фионе, глядевшей на него расширенными от страха глазами. Раздался выстрел. Не говоря ни слова, они бросились бежать к центру парка.
6
ГАДКИЙ УТЕНОК
1 час 22 минуты
Гималаи
Далеко за полночь Лиза лежала в ванне с термальной минеральной водой. Закрыв глаза, девушка представляла, что находится в дорогом спа-центре, где-нибудь в Европе. Комната была просто шикарной: пушистые египетские хлопковые полотенца и халаты, заваленная одеялами массивная кровать с пологом на четырех столбиках, а на ней — матрацы толщиной в фут, на гагачьем пуху. Стены покрывали средневековые шпалеры, а каменный пол под ногами был устлан турецкими коврами.
В соседней комнате Пейнтер растапливал небольшой камин. Уютное тюремное гнездышко им досталось! Пейнтер сказал Анне Спорренберг, что в Штатах они с Лизой жили вместе. Благодаря такой уловке их не разлучили. Лиза не возражала, боясь остаться в полном одиночестве.
Несмотря на горячую воду, ее тряс озноб. Она лежала в ванне и сама себе ставила диагноз, прислушиваясь к своим ощущениям. Действие адреналина, позволившего пережить страх, почти прекратилось. Она вспомнила, как совсем недавно набросилась с обвинениями на женщину-немку. О чем только Лиза думала в ту минуту? Ведь ее и Пейнтера запросто могли пристрелить!
Пейнтер все это время сохранял полное спокойствие. Лиза успокаивалась, слушая, как он подкладывает в огонь поленья. Пейнтер уже принял ванну — не столько из соображений гигиены, сколько спасаясь от обморожения. Лиза заметила, как побелели края его ушей, и настояла, чтобы он первым отправился в ванную.
Сама Лиза замерзла куда меньше.
Она погрузилась в воду с головой так, что только волосы плавали на поверхности. Тепло постепенно согревало все ткани тела. Вдруг подумалось о том, что выпутаться из всей этой ситуации можно довольно простым способом. Один глубокий вдох, и все закончится. Так легко утонуть! Несколько мгновений паники, и все будет кончено. Уйдут страхи и тревоги. Она останется хозяйкой своей судьбы.
Один глубокий вдох…
— Ты заканчиваешь? — будто издалека донеслись слова, приглушенные водой. — Нам принесли ужин.
Лиза вынырнула, вода стекала по волосам и лицу.
— Я… выйду через минуту.
— Не торопись, — откликнулся Пейнтер из главной комнаты.
Лиза услышала, как он переворачивает в камине полено.
Откуда он черпает силы? Три дня в беспамятстве, драка в подземелье, долгий путь по заснеженным горам… А он все хлопочет.
При мысли о нем ей стало легче.
Она вышла из ванны и вытерлась полотенцем, стоя в клубах пара. На ручке двери висел толстый халат. Лиза кинула на него взгляд и подошла к высокому зеркалу рядом с античной раковиной. В запотевшем стекле отразилось обнаженное тело. Лиза выставила вперед ногу, чтобы изучить синяки на бедре. Боль в икрах напомнила ей о самом важном: жизнь продолжается.
Нет, она не умрет по собственной воле, не доставит хозяевам такой радости.
Лиза накинула халат, затянула потуже пояс, подняла тяжелую железную задвижку и отворила дверь. В соседней комнате было еще лучше. Паровое отопление, конечно, поддерживало необходимую температуру, но веселое пламя камина наполняло комнату уютным теплом. Поленья весело потрескивали. Комнату заливал мерцающий свет огня. Несколько свечей у изголовья кровати подчеркивали атмосферу уюта. Электричества в комнате не оказалось.
Показывая пленникам их апартаменты, Анна Спорренберг с гордостью объяснила, что большую часть энергии здесь получают благодаря геотермальным водам. Способом, основанным на изобретении Рудольфа Дизеля — немецкого инженера, родившегося во Франции, создателя дизельного двигателя. Электричество расходовали экономно. Им пользовались лишь в немногих помещениях замка; комната, предоставленная пленникам, как видно, не входила в их число.
Пейнтер поднялся навстречу. Растрепанные, уже почти сухие волосы придавали ему бесшабашный мальчишеский вид. В таком же, как у Лизы, халате, босой, Пейнтер Кроу наполнил две керамические кружки горячим напитком.
— Жасминовый чай, — объявил он, жестом приглашая Лизу присесть на маленький диван перед камином.
Низенький столик буквально ломился под тяжестью яств: твердый сыр, хлеб, гора нарезанного ломтиками ростбифа, ваза с черникой и небольшой кувшинчик со сливками.
— Последний пир? — произнесла девушка, безуспешно стараясь вести себя непринужденно.
Утром пленникам предстояло выдержать допрос.
Пейнтер сел и похлопал ладонью по сиденью дивана рядом с собой.
Пока он резал хлеб, Лиза взяла с тарелки ломтик твердого чеддера, понюхала и положила обратно: нет аппетита.
— Нужно поесть, — велел Пейнтер.
— Зачем? Чтобы быть сильной, когда нас накачают наркотиками?
Пейнтер свернул рулоном кусок ростбифа, сунул в рот и, жуя, ответил:
— Не стоит предвосхищать события. Кто знает, как они сложатся…
Лиза покачала головой.
— Предлагаешь надеяться на лучшее?
— Лично я предпочитаю четкий план.
— Он у тебя есть?
— Да, и довольно простой. Никаких перестрелок и взрывов гранат.
— А что же тогда?
Пейнтер проглотил ростбиф и повернулся к Лизе.
— Я открыл штуку, которая действует безотказно.
— Что же?
Девушка с нетерпением ждала ответа.
— Честность.
Она устало откинулась на спинку дивана.
— Здорово.
Пейнтер взял кусок хлеба, намазал острой горчицей, добавил кусок мяса и, увенчав ломтиком чеддера, протянул ей:
— Ешь.
Лиза со вздохом приняла кулинарный шедевр — только для того, чтобы успокоить Пейнтера. Тот моментально приготовил себе второй сандвич.
— Например, я — директор подразделения «Сигма». Мы специализируемся на расследованиях преступлений, угрожающих безопасности США. У меня под началом отряд бывших солдат спецчастей. Это действующие войска. Боевая рука УППОНИР.
Лиза надкусила корочку с острым привкусом горчицы.
— Они нас спасут?
— Сомневаюсь. По крайней мере, не так скоро. Сперва им надо убедиться, что моего трупа в монастыре нет.
— Тогда я не понимаю…
Пейнтер, откусив добрую половину бутерброда, поднял ладонь и ответил с набитым ртом:
— Начнем с полной откровенности и посмотрим, что будет. Некоторые обстоятельства насторожат «Сигму». Например, сообщения о странной болезни. Почему после стольких лет полной секретности в последние месяцы нацисты допускают серьезные промахи? Я не из тех людей, что верят в совпадения. Я кое-что подслушал. Анна намекала убийце на трудности, которые так и сыплются в последнее время. Эти люди зашли в тупик. Думаю, что в сложившихся обстоятельствах можно предложить им сотрудничество.
— И нас оставят в живых? — насмешливо спросила Лиза, почувствовав, что в глубине души зарождается надежда.
Чтобы скрыть смущение, девушка вонзила зубы в сандвич.
— Не знаю, — все так же честно ответил Пейнтер. — Скорее всего, лишь до той поры, пока мы им полезны. И тем не менее, выиграв несколько дней, либо мы сами увеличим шансы на спасение, либо обстоятельства переменятся к лучшему.
Лиза задумчиво жевала и вскоре с удивлением обнаружила, что сандвич исчез, а голод так и не оставил ее. Пленники залили сливками чернику и разделили ее на двоих.
Теперь Лиза смотрела на Пейнтера иначе. Он больше не казался ей горой мощных мускулов. За голубыми глазами светились острый ум и море здравого смысла.
Почувствовав испытующий взгляд, он вопросительно взглянул на девушку, и та поспешно принялась изучать тарелку с едой.
Пленники закончили поздний ужин в молчании. Отяжелев от еды, они перестали сопротивляться усталости. Трудно было даже разговаривать. Лиза наслаждалась покоем.
Допивая последнюю чашку чая с медом, она заметила, что Пейнтер потирает правый висок, а один его глаз косит: снова разболелась голова. Она не собиралась изображать врача и надоедать расспросами и обследованием, однако исподтишка пристально наблюдала за ним. Его пальцы дрожали, а зрачки подрагивали, когда он смотрел на потухающий огонь.
Пейнтер говорил о честности, но хотел ли он откровенного разговора о состоянии своего здоровья? Приступы, кажется, участились. Пейнтер много значил для Лизы не только потому, что был ее надеждой на спасение. Ей действительно нравился этот человек.
— Пора спать. Наверное, скоро рассвет.
Пейнтер, поддерживаемый за руку, с трудом поднялся с дивана.
— Я в отличной форме, — произнес он.
Не слишком честное заявление. Она довела его до кровати и откинула одеяло.
— Я могу лечь на диване…
