Эхо забвения - Хелен Гард
Горячие слёзы сами подступили к глазам, я стиснул зубы, но не смог их сдержать.
— Чёрт… — выдохнул я, голос сам сорвался.
Глава 10
Шальная голова
Дверь номера толкнулась с глухим щелчком. Внутри всё застыло в той же позе: бутылка из-под виски валяется на полу, рядом смятая пачка чипсов, одеяло сброшено в сторону, простыни сбиты, как после беспокойной ночи. Запах застоявшегося алкоголя, слабая кислинка того вечера и что-то ещё, едва уловимое. Словно комната впитала в себя всё, что здесь происходило.
Макс отказался идти. Сказал, что подождёт в доме родителей. Спорить не имело смысла. Теперь он там, а здесь только следы того, что пришлось пережить.
Бутылка тяжёлая, даже пустая. Сжал её в руке, поставил на тумбочку. Взгляд скользнул по комнате. Всё это — мусор.
Чипсы спрессованы в твёрдый комок внутри пакета, на полу крошки, под кроватью смятая банка. Ткнул её носком ботинка, она со стуком укатилась в сторону.
Сел на край кровати, сцепил пальцы, уставился в пол.
Пришёл за вещами. Больше здесь делать нечего. Надо быть с братом. Ближе к нему.
Решили остаться в доме родителей.
В доме, где всё произошло.
Прошёлся по ванной, вытащил из стакана зубную щётку, забрал пасту. Оглянулся. Всё то же самое.
Вернулся в комнату, поднял с тумбочки телефон, кошелёк, зарядку. Остатки одежды с пола собрал в сумку.
Когда наклонился, взгляд зацепился за что-то металлическое. Чуть выглядывало из-под тумбочки. Узкий блеск, едва заметный.
Замер. Нахмурился. Протянул руку.
Металл холодный, твёрдый. Пальцы сжались вокруг гладкой поверхности, ощутили вес. Вытащил его из-под тумбочки. Длинный, тяжёлый, раздвижной ключ, потемневший от времени.
На металле — пятна. Тёмные, въевшиеся, застывшие на стыках. Кровь.
Сердце глухо стукнуло в груди, гулкое эхо отозвалось в висках. Бросил ключ на кровать. Он приземлился с тяжёлым глухим звуком, перекатился, замер.
Сознание помутнело. Всё вокруг словно сдвинулось, потеряло чёткость, воздух стал приторный.
Внутри, где-то глубоко, поднялась дрожь. Что он делает здесь? Откуда взялся?
Голова резко дернулась назад, воздух в лёгких застыл. В глазах вспыхнуло что-то яркое, резкое.
Моргнул.
Она лежит на полу. Полураздетая, лицо залито кровью, тонкие пальцы дрожат, слабо цепляются за воздух. Глаза широко раскрыты, наполнены страхом и последним проблеском осознания.
В руке — тяжёлый ключ. Раздвижной, металлический, покрытый пятнами.
Шаг ближе. Тело подо мной, хрупкое, беспомощное. Слабый выдох, судорожный вздох. Она пытается что-то сказать, губы шевелятся, но слов нет. Только рваный, влажный звук.
Рука поднимается сама.
Первый удар. Глухой хруст. Голова дёргается в сторону, волосы разлетаются по полу. Кровь расплёскивается на деревянные доски.
Второй. Ломкий, рваный хруст. Черепная кость трескается, вязкий, липкий след размазывается по металлу.
Третий. Её тело уже не сопротивляется. Только дрожь в пальцах, слабое подёргивание, будто последние электрические разряды в мёртвом механизме.
Стою, тяжело дыша. Ключ в руке, горячий, с рваными следами ткани, кожи, крови.
Моргнул. Воздух в груди сжался, как после удара.
Снова в номере. Ключ валяется на кровати.
Чувство уже знакомое, но теперь не оставалось места сомнениям. Это не просто наваждение. Не просто игра сознания.
Передо мной лежало орудие убийства.
Точно.
Грудь стянуло холодной паникой, пальцы дрожали, виски стучали от напряжения. Ключ всё ещё валялся на кровати, на металле — застывшие бурые пятна.
Трясёт. Не просто нервное напряжение — тело будто не выдерживало собственного веса, руки ослабли, в животе неприятно сжалось.
Рывком схватил свою сумку, с силой распахнул молнию. Металл лязгнул по ткани, когда швырнул ключ внутрь. Вещи летели туда же — зарядка, рубашка, кошелёк, всё подряд, без разбора, лишь бы быстрее. Движения резкие, неаккуратные.
Бросил последний взгляд на комнату. Бутылка всё ещё на тумбочке, смятая пачка чипсов, кровать сбита, но это больше не имело значения. Нужно было уйти. Немедленно.
Схватил сумку, шагнул к двери, в следующее мгновение хлопнул ей так резко, что эхо разнеслось по коридору.
Спускался по лестнице быстро, шаги тяжёлые, грудь всё ещё сдавливало. Воздух в отеле был спертым, пахло старым деревом, влажным ковром, чем-то дешёвым. Коридоры казались длиннее, чем обычно, время растягивалось.
Когда вышел в холл, взгляд сразу нашёл стойку администратора.
Та сидела за компьютером, лениво перелистывала страницы, не сразу обратила внимание. Лишь когда ключи глухо стукнули о поверхность стойки, подняла глаза.
— Я съезжаю. — Голос сорвался, быстрый, хриплый.
Администратор моргнула, оторвавшись от экрана, слегка прищурилась, явно не ожидая такого заявления.
— Сейчас? — медленно уточнила, оценивая выражение лица.
— Да. — Коротко. Без объяснений. Без вопросов.
Кивнула, лениво протянула руку, взяла ключ, пробила что-то на мониторе, но уже не отводила взгляда.
Я не ждал. Развернулся, направился к выходу, сумка неприятно тянула плечо, лямка впивалась в кожу, но останавливаться не было времени.
Дверь хлопнула позади, ударив по нервам последним аккордом. На улице воздух был прохладнее, но легче не стало.
Шаги быстрые, направленные. Машина стояла там же, где и раньше, с мутными боковыми стёклами.
Дрожащими пальцами вытащил ключи, замок щёлкнул, дверца распахнулась. Бросил сумку на пассажирское сиденье, сел за руль, захлопнул дверь.
На секунду замер. Глухая тишина внутри салона. Только частое дыхание и гул крови в ушах.
Потом завёл мотор и выехал с парковки, не оглядываясь.
Руки дрожали на руле.
Мысли путались, перескакивали с одного на другое.
Нужно рассказать всё Максу. Всё, что происходит последнее время. Поделиться с ним.
Хотя…
Стоит ли?
Он и так столько пережил.
Нужно ли ему знать об этом?
Сжал руль крепче, глубоко вдохнул. Дорога впереди размывалась. В глазах мелькнул неоновый отсвет — вывеска супермаркета на обочине.
Съехал на парковку, заглушил двигатель. Нужно было закупиться. Продукты, кое-что из моющих средств.
Вошёл внутрь. Прохладный воздух ударил в лицо, запах дешёвого пластика, кофе и выпечки смешивался в привычный фон. Обычные люди с пустыми, спокойными лицами выбирали товары, кто-то медленно катил тележку, кто-то выбирал молоко, проверяя сроки годности.
Взял корзину. По привычке двинулся вдоль рядов. Хлеб, консервы, пачка кофе, вода. Моющее средство, губки, мешки для мусора. Накидал ещё какой-то еды, не особо разбирая, что именно — консервы, крупы, пачку макарон, что-то замороженное, мясо.
Направился к кассе. Почти сразу появилось странное ощущение. Как будто все смотрели. Каждый, кто был в магазине. Мужчина у полки с хлебом, женщина с ребёнком у стеллажа с молоком, кассирша, задумчиво листавшая журнал, даже охранник у выхода. Их взгляды будто цеплялись за спину, скользили боковым зрением, изучали, запоминали.
Дышал глубже, делая
