Харлан Кобен - Всего один взгляд
Множество.
Но в ящике не было ни одного ответа.
Как с этим быть?
В доме было тихо. Эмма и Макс еще спали, Кора похрапывала, лежа на спине с открытым ртом.
Ладно, займемся пока другим.
У нее оставалась единственная ниточка — Боб Додд, убитый репортер. И ниточка эта, надо признать, была тоньше некуда. Грейс не знала ни телефона покойного Додда или его семьи, ни даже почтового адреса. Впрочем, Додд был журналистом довольно крупной газеты, «Нью-Хэмпшир пост», и ничто не мешало копнуть там.
Грейс считала — газеты работают круглосуточно: нужно же кому-то дежурить в «Пост» на случай экстренных новостей! Она рассудила, что репортер, засидевшийся на работе до пяти утра, наверняка соскучится и станет разговорчивее, и решилась поднять телефонную трубку.
Но как подступиться к такому делу? Она обдумывала разные варианты. Представиться пишущим статью журналистом и попросить помощи коллеги? Нет, вряд ли она сможет обмануть профессионала.
В конце концов Грейс решила по возможности придерживаться правды.
Она нажала три клавиши, чтобы заблокировать определение своего номера. Бесплатной линией редакции Грейс пользоваться не стала — там этот номер не проходит. Надо же, где-то услышала, и это задержалось в памяти вместе с информацией о Дэрил Ханне в фильме «Всплеск» и Эсперанце Диас, рестлерше по прозвищу Маленькая Покахонтас. Подобные причуды памяти принесли Грейс титул «энциклопедии бесполезных сведений», по выражению мужа.
Первые два звонка в «Нью-Хэмпшир пост» попали в «молоко». Журналист из отдела новостей едва слушал — он не знал Боба Додда, и ему было все равно. Грейс выждала пятнадцать минут и позвонила снова. На этот раз ее соединили с отделом прогнозов погоды, где очень молодая, судя по голосу, женщина сообщила, что в газете она недавно, это ее первая в жизни работа, Боба Додда она не знает, но, Господи, это же ужас, что творится, правда?
Грейс проверила почту. По-прежнему ничего.
— Мама! — послышался голос Макса. — Мам, пойди сюда скорей!
Грейс побежала на второй этаж.
— Что случилось, маленький?
Сидевший в постели Макс указал на свою ножку:
— У меня палец слишком быстро растет!
— Палец?
— Смотри!
Грейс села рядом с сыном.
— Второй палец больше указательного! Он слишком быстро растет.
Грейс улыбнулась:
— Это нормально, милый.
— Нет!
— У многих людей второй палец на ногах длиннее первого. У твоего папы точно так же.
— Неправда!
— Правда, правда. Второй палец на ногах у него самый длинный. — Отчего-то Грейс ощутила в груди болезненный укол.
Макс немного успокоился.
— Хочешь посмотреть «Непосед»?
— Фу, это для малявок!
— Ну, давай глянем, что идет по «Дисней плейхаус».
По «Диснею» шел «Роли Поли Оли». Макс уселся поудобнее и принялся смотреть. Он любил накрываться подушками вместо одеяла, превращая постель в форменный кавардак, но сейчас Грейс было не до этого. Спустившись вниз, она снова позвонила в «Нью-Хэмпшир пост», на этот раз попросив соединить ее с отделом очерков.
В трубке послышался сиплый мужской голос — похожий звук издают старые покрышки на грунтовой дороге.
— Что у вас?
— Доброе утро, — преувеличенно мажорно начала Грейс, улыбаясь в трубку, как идиотка.
Ответный звук в трубке можно было интерпретировать как «переходи же наконец к делу».
— Я собираю информацию о Бобе Додде.
— Кто вы?
— Я бы предпочла не называться.
— Это что, шутка какая-то? Тогда, детка, я вешаю трубку, потому что…
— Подождите. Я не могу объяснить подробно, но если это выльется в крупную сенсацию…
— Сенсацию? Я правильно расслышал насчет крупной сенсации?
— Да.
В трубке послышалось хихиканье.
— Вы что, решили, что я собачка Павлова и при слове «сенсация» распущу слюни?
— Мне только нужно узнать о Бобе Додде!
— Для чего?
— Потому что мой муж пропал, и я считаю, это может быть как-то связано с убийством Додда.
Собеседник помолчал.
— Вы меня разыгрываете?
— Нет, — сказала Грейс. — Мне нужен кто-нибудь знавший Боба Додда.
Голос в трубке потеплел:
— Ну, я его знал.
— Насколько хорошо?
— Для вас достаточно. Чего вы хотите?
— Вам известно, над чем он работал?
— Слушайте, дамочка, у вас есть информация по делу Боба? Если есть, не морочьте мне голову большой сенсацией и звоните в полицию.
— Нет, я ничего не знаю.
— Тогда что?
— Я просматривала старые телефонные счета. Мой муж говорил с Бобом Доддом незадолго до убийства мистера Додда.
— А кто у нас муж?
— Я не могу вам сказать. Возможно, это всего лишь совпадение.
— Но вы сказали, ваш муж пропал?
— Да.
— И вы настолько обеспокоены, что стали выяснять даже по поводу старых телефонных звонков?
— Мне больше ничего не остается, — призналась Грейс.
— Но так же нельзя, нужно действовать иначе, — помолчав, отозвался собеседник.
— Да я не знаю как!
Пауза.
— Да ладно, какой в этом вред… Я не в курсе, Боб со мной не делился.
— А с кем он был откровенен?
— Позвоните его жене.
Грейс чуть не стукнула себя по лбу. Это же надо умудриться не вспомнить о жене покойного! Господи, да она просто дура!
— Не подскажете, как мне ее найти?
— Боюсь, что нет. Я видел ее всего-то раз или два.
— А как ее зовут?
— Джиллиан. Через «джей», наверное.
— Джиллиан Додд?
— Да, наверное.
Грейс записала.
— Еще попробуйте поспрашивать отца Боба, Роберта-старшего. Ему за восемьдесят, но они близко общались.
— У вас есть его адрес?
— Он в доме престарелых в Коннектикуте. Мы отвозили ему вещи Боба.
— Какие вещи?
— Вещи с рабочего стола. Я лично все сложил в коробку.
Грейс нахмурилась:
— Вы передали вещи его отцу в дом престарелых?
— Ну.
— А почему не Джиллиан, жене?
Последовала короткая пауза.
— Не знаю, если честно. После убийства с ней творилось что-то странное — все произошло на ее глазах, вы читали, наверное. Подождите, я найду телефон дома престарелых. Сами и спросите.
Чарлин непременно хотела сидеть у больничной койки — в фильмах и сериалах жены всегда сидят у изголовья больного мужа, держа его за руку, — однако в палате не было стульев. Единственное сиденье оказалось чересчур низким — хитрая штука, раскладывающаяся в спальную кушетку. Позже она может оказаться полезной, но сейчас все, чего хотелось Чарлин, — это сидеть и держать мужа за руку.
Поэтому она стояла, временами присаживаясь на край койки, но, боясь побеспокоить Майка, вставала снова. Что ж, может, оно и к лучшему. Маленькая епитимья.
Сзади открылась дверь. Чарлин, сидевшая спиной к двери, не обернулась. Прозвучал знакомый мужской голос:
— Как вы себя чувствуете?
— Прекрасно.
— Вам очень повезло.
Чарлин кивнула:
— Да, я просто выиграла в лотерею.
Она коснулась бинта на лбу. Несколько швов и подозрение на легкое сотрясение мозга — вот и все, чем она отделалась после аварии. Синяки, ссадины и несколько швов.
— А как ваш супруг?
Чарлин не стала отвечать. Пулю из шеи Майку вынули; он еще не пришел в сознание, но врачи заверили — «худшее позади».
— Мистер Сайкс выживет, — сказал мужчина. — Благодаря вам. Он обязан вам жизнью. Еще несколько часов в той ванне, и…
Говоривший — видимо, полицейский — не закончил фразу. Чарлин обернулась и посмотрела на него. Да, коп. В форме. Судя по нашивке на рукаве, служит в Касслтонском полицейском управлении.
— Я уже все сказала полиции Хо-Хо-Кус, — произнесла Чарлин.
— Да, я знаю.
— И добавить мне нечего…
— Перлмуттер, — подсказал он. — Капитан Стюарт Перлмуттер.
Чарлин снова повернулась к кровати. Майк лежал без рубашки; внушительный живот ритмично приподнимался и опускался в такт дыханию. Даже вдох и выдох казались непомерной нагрузкой для раненого. Майку нужно лучше следить за собой. Хорошая жена должна была контролировать это.
— Кто присматривает за вашими детьми? — спросил Перлмуттер.
— Брат и невестка мужа.
— Я чем-нибудь могу вам помочь?
— Нет.
Чарлин переложила вялую ладонь Майка в другую руку.
— Я тут обдумывал ваше заявление…
Чарлин не ответила.
— Вы не против ответить еще на пару вопросов?
— Не понимаю…
— Что, простите?
— Я живу в Хо-Хо-Кус. При чем здесь касслтонская полиция?
— Мы им сейчас помогаем.
Она кивнула, хотя так и не поняла, в связи с чем их городскому отделению понадобилась помощь.
— Согласно вашему заявлению, вы выглянули из окна спальни и на дорожке перед черным ходом дома мистера Сайкса заметили брошенную там ключницу. Правильно?
