Дэвид Моррелл - Крайние меры
"Почему они его убили? — молотом стучало в голове. — Почему не дождались, когда я выйду из церкви?
Да потому, что им нужны были мы оба. Они наверняка следили за отцом Дэндриджем, опасаясь, как бы тот не пустил в ход информацию, полученную от Миллгейта на исповедях. А увидев меня, решили, что мы работаем на пару.
Но какими особо важными сведениями мог располагать отец Дэндридж?
Видимо, даже то, что Миллгейт учился в школе Гроллье, имело какое-то значение, иначе зачем было убивать всех, с кем я вступаю в контакт и веду разговоры о Миллгейте, пытаясь выяснить, что мучило его незадолго до смерти.
Незадолго до смерти".
Питтман вдруг понял, куда должен направиться.
11
— Детектив Логан, — произнес он в интерком.
Электронное приспособление загудело и дверь открылась. От Питтмана, когда он вошел, не ускользнуло, что стены в вестибюле дома в Верхнем Вест-Сайде покрыты изящными деревянными панелями. Лифт поднял его на пятый этаж. Вначале он опасался, что в телефонной книге не окажется нужного адреса, затем, что хозяйки не будет дома или же его просто не впустят. Но успокоился, когда на стук вышла хозяйка, придерживая рукой полу уютного домашнего халата. Девушка смотрела на него заспанными глазами. Появление Питтмана скорее позабавило, чем рассердило ее.
Джилл Уоррен, силуэт которой четко обрисовывался в свете солнечных лучей, льющихся из окна, пробормотала:
— Разве вам не известно, что сейчас для меня глубокая ночь?
Как раз на это Питтман и рассчитывал. Что в этот яркий воскресный день Джилл будет отдыхать после ночного дежурства.
— Извините, — сказал он, — у меня не было выбора.
Джилл сладко зевнула, прикрыв рот ладонью, напомнив Питтману машущего лапкой котенка. Хотя ее длинные светлые волосы были стянуты узлом, а лицо слегка опухло от сна, Питтману она показалась очень красивой.
— У вас появились ко мне еще вопросы?
— Мало сказать вопросы.
— Не понимаю.
— Мне необходима ваша помощь. — Питтман вытащил из кармана руку.
— Боже мой! — Теперь Джилл проснулась окончательно. — Входите. Быстро. — Она потащила его в квартиру и закрыла дверь. — Кухня — там. А я-то думаю, почему вы такой бледный. Решила, что после бессонной ночи. Сюда. Кладите руку в умывальник.
Питтман покачнулся. Джилл быстро принесла стул, усадила его, помогла снять плащ.
Тяжелый кольт в правом кармане ударился о стул. Джилл нахмурилась.
— Послушайте. Я понимаю, что это неприлично, — начал Питтман. — Если я помешал... Если у вас кто-то есть...
— Никого.
Еще в больнице Питтман заметил, что Джилл не носит обручального кольца. Тем не менее это вовсе не означало, что она не делит с кем-то свое жилье. Ее друг мог отправиться на прогулку, чтобы не шуметь и дать ей возможность выспаться.
— Я живу одна, — сказала Джилл. — Платок присох к ране. Я отмочу его холодной водой и сниму. Как вы ухитрились?.. Прекрасно. Уже отстает. Вам больно?
— Нет.
— Еще бы. Именно поэтому ваше лицо стало серым. Похоже на порез.
— Разбитое стекло.
— Рана глубокая. Вам следовало обратиться в больницу, вместо того, чтобы приходить сюда.
— Ваш дом оказался ближе.
— Необходимо наложить швы.
— Нет.
Джилл подняла на него глаза и опять занялась раной.
— Что нет? Больница или швы?
Питтман ничего не ответил.
Джилл отмыла запекшуюся кровь и пустила несильную струйку воды на порез.
— Так и держите руку. Я принесу бинты и антисептик.
Когда Джилл ушла, Питтману показалось, что она может убежать из квартиры и сообщить о нем, и испытал огромное облегчение, когда услышал, как Джилл в соседней комнате выдвигает ящики.
Вода разжижала льющуюся из раны кровь, и она розоватой струйкой стекала в раковину. Питтман огляделся и, словно откуда-то издалека, увидел небольшую, светлую, прекрасно обустроенную кухню. Рукавичка в виде кошачьей головы, по его мнению, улыбалась гораздо больше, чем следует.
— Вы такой бледный, — озабоченно произнесла Джилл. — Не понимаю, чему вы улыбаетесь. Вы бредите?
— Немного пошатывает.
— Не свалитесь со стула, ради Бога. — Джилл обхватила его сзади, поддерживая, и наклонилась к раковине.
Он ощутил прикосновение ее груди, но не испытал никаких эмоций, кроме благодарности за заботу.
Джилл тщательно промыла рану, промокнула полотенцем, наложила на порез янтарный антисептик, прикрыла марлевой подушечкой и перевязала бинтом. Через повязку стала проступать кровь. Джилл начала бинтовать быстрее, накладывая бинт слой за слоем.
— Будем надеяться, что кровотечение остановится. В противном случае вы отправитесь в больницу — нравится вам это или нет.
Питтман посмотрел на толстенную повязку на руке. Часть ее порозовела, но пятно не расплывалось.
— Еще один слой, на счастье. — Джилл еще раз обернула его руку бинтом. — Теперь перекочуем в гостиную и вы приляжете.
— Я нормально себя чувствую, — проговорил Питтман. — Прекрасно доберусь сам.
— Какие могут быть сомнения. — Джилл помогла ему подняться и с трудом удержала, когда он едва не упал.
Солнце, льющееся из окон, куда-то исчезло. В следующий момент Питтман обнаружил себя лежащим на диване.
— Не дергайтесь.
— Я так виноват перед вами.
— Положите-ка ноги на эту подушку. Они должны быть выше головы.
— Я не стал бы вас беспокоить, но другого выхода не было...
— Прекратите болтать. У вас не хватает дыхания. Лежите тихо. Я принесу вам воды.
Питтман смежил веки и когда очнулся, то обнаружил, что Джилл, приподняв его голову, поит его из чашки.
— Если не полегчает, выпьете сок. Есть хотите? Например, поджаренный хлеб?
— Поесть?
— Вы разве никогда не ели? Для вас это что-то новое?
— Последний раз я... Пожалуй, какое-то время я питался не очень регулярно.
Джилл помрачнела.
— Ваш плащ изорван. На брюках грязь, как будто вы ползали по земле. Что произошло? Откуда рана?
— Я разбил окно.
— Вы выглядите, как после боя.
Питтман промолчал.
— Вы должны быть со мной откровенны, — сказала Джилл. — Я сильно рискую. Ведь вы никакой не полицейский. Вы Мэтью Питтман, и за вами охотится полиция.
12
Слова Джилл повергли Питтмана в шок и заставили приподняться.
— Не надо, — сказала она. — Лежите.
— Когда вы?..
— Ложитесь. Когда я узнала? Секунд через тридцать после того, как вы впервые заговорили со мной в больнице.
— Боже мой! — Питтман вновь попытался привстать, но Джилл положила ладонь ему на грудь.
— Не двигайтесь. Я не шучу. Если кровь не остановится, вам придется отправиться в больницу.
Питтман внимательно посмотрел на нее и кивнул. Выброс очередной порции адреналина в кровь существенно уменьшил головокружение.
— Мэтт, — произнес он.
— Что вы сказали?
— Вы называете меня Мэтью, а все друзья Мэттом.
— Надеюсь, я могу считаться вашим другом отныне?
— Это гораздо лучше, чем видеть во мне врага.
— А вы не враг? Нет?
— Вы поверите, если я скажу, что не враг?
— Особенно, если учесть все ваше вранье.
— Послушайте, я не совсем понимаю. Если вы сразу догадались, кто я, то почему не сообщили в полицию?
— Не сообщила? Но почему вы так думаете? А что, если я вела с вами игру только из страха перед вами? Скрывала, что узнала вас, во избежание неприятностей.
— Вы действительно позвонили в полицию?
— Вы меня, конечно, не помните? — ответила вопросом на вопрос Джилл.
— Не помню? Где мы могли раньше?..
— Неудивительно. Вы постоянно находились в состоянии стресса. На грани срыва.
— И все же я...
— В отделении для взрослых я работаю всего шесть месяцев.
Питтман в недоумении покачал головой.
— До этого я работала в детской реанимации. Ушла, потому что не могла больше видеть, как... Одним словом, я ухаживала за вашим Джереми.
У Питтмана засосало под ложечкой.
— Я была на дежурстве, когда Джереми умер. Вам разрешили пристроиться в уголке палаты, возле сына. Я объясняла вам, что означают цифры на приборах системы жизнеобеспечения. Вы изучали историю его болезни, интересовались значением терминов. Но вы меня не видели. Все ваше внимание было обращено на Джереми. Вы приносили с собой книгу и иногда, когда все затихало, пробегали глазами страницу-другую. И снова смотрели на Джереми, потом на показатели мониторов и опять на сына. Вы как будто пытались передать ему всю свою волю, всю энергию, чтобы он выздоровел.
У Питтмана пересохло во рту.
— Да, все так и было. Глупо, не правда ли?
— Нет. — Глаза Джилл увлажнились. — Это потрясло меня до глубины души. Ничего подобного я раньше не видела.
Питтман попытался привстать и дотянуться до стакана на столике рядом с диваном.
— Не двигайтесь. — И Джилл поднесла стакан к его губам.
— Почему вы так на меня смотрите?
— Припоминаю, как вы заботились о Джереми, — ответила Джилл. — Всякие мелочи. Вы смачивали полотенце в ледяной воде и обтирали его лицо, когда он метался в жару. Он к тому времени уже был в состоянии комы, но вы умывали его, разговаривали с ним так, будто он мог слышать каждое ваше слово.
