Марк Вайнгартнер - Месть Крестного отца
Все пели «С днем рождения», и только стихли голоса, как открылась дверь лифта и выпрыгнул Джонни Фонтейн с распростертыми руками, пародируя Джолсона, и пропел: «И всего наилучшегоооооооо!»
Майкл Корлеоне закрыл глаза, загадал желание, которое удивило бы каждого из собравшихся, и задул свечу.
— Джонни! — завизжала Конни Корлеоне.
Подбежала к нему и обняла, едва не сбив с ног. Она прижалась к нему не слишком откровенно, но достаточно, чтоб скользнуть бедром по легендарному cazzo.[18] Конни никогда его не видела, однако с первого личного подтверждения его величия, когда они танцевали на ее первой свадьбе, мысль о нем возвращалась к ней одинокими ночами.
— Эй, дорогая, — произнес Джонни, восстановив равновесие. На крыше стояли люди, которые не зашли к нему перед парадом. Фонтейн подмигнул: — Тебе бы играть в регби вместо племянника. Как он, кстати, поживает?
— Повредил колено, — ответила Конни. Фрэнки, брат близняшек, был полузащитником в университете Нотр-Дам. Не выдавшись ростом даже для команды колледжа, он поехал выступать в Канаду и неудачно упал в тренировочном лагере. — Вероятно, его футбольные дни сочтены. Сильно переживает.
Конни схватила руку Джонни, якобы сочувствуя Фрэнки, — хитрая уловка. Фонтейн был в разводе. Постоянно появлялся в колонке сплетен с разными восходящими звездами, однако большинство из этих статей, насколько знала Конни, придумывали рекламные агенты.
— Печально, — сказал Джонни. — Этот Фрэнки играл с невероятной отдачей. Как говорят, в бою размер собаки — не главное.
Конни рассеянно кивнула, и Фонтейн решил объяснить, что это значит. Хотя она слышала поговорку. Ее первый муж Карло произносил нечто подобное в постели: в бою размер собаки не главное, а в постели главное, чтобы член рвался в бой. У Карло был не член, а тявкающий карликовый пудель. Джонни предположительно обладал итальянским волкодавом. Портной, шивший костюмы для Майкла и Тома, как-то признался ей, что подгоняет Фонтейну штаны, дабы они вмещали его мужское достоинство. Конни задрожала.
— Футбол — такой грубый вид спорта, — выпалила она, чтобы завуалировать возбужденный трепет. — Страшно смотреть.
Майкл Корлеоне наклонился и шепотом разрешил маленькому Санни открыть подарки. Мальчик радостно воскликнул и тотчас сорвался с места.
Когда во все стороны полетели куски оберточной бумаги, Майкл пробормотал слова благодарности и ускользнул наверх. Хейген прошептал что-то Риччи Нобилио, но тот махнул рукой, будто вопрос давно решен. Нобилио направился к лифту со своими людьми. Хейген последовал за Майклом.
— А как дела у этих крутых парней? — спросил Фонтейн, ероша волосы сыновьям Конни. — Вижу, они бы не подкачали на футбольном поле.
Виктор и Майк тотчас полюбили Джонни.
— Позволь представить тебя старшим сестрам Фрэнки, — сказала Конни.
Джонни протер глаза:
— У меня двоится?
Кэти рассмеялась, очарованная им, как и Конни. Франческа закатила глаза от пошлости остроты и от ужасающей реакции сестры.
— Верьте или нет, — сказала она, — ничего подобного нам раньше слышать не доводилось.
Фонтейн вскинул голову.
— Я шучу, — пояснила Франческа.
— Я так и подумал, — уверил Джонни, загоревшись отнюдь не от смущения.
Конни крепко взяла его за локоть и продолжила церемонию представления.
Фонтейн высвободился из ее собственнической хватки и поцеловал ручку обеим близняшкам.
Большинство женщин привыкли к подобной галантности, но мужчины чувствуют себя в этот момент неловко, будто совершают пародию на старый ритуал. Джонни Фонтейн умел целовать ручку с достоинством и пылкостью принца Сицилии.
Кэти нервно захихикала, чего не делала с окончания школы.
У Франчески мурашки пошли по коже.
Всего один раз в жизни она встречала человека с подобным магнетизмом, и то был президент, знавший, как брать женщину за руку. Поцелуй, дрожь — простые уловки одомашненного волка. С каждой минутой становилось все холодней. Однако Франческа не пошла за свитером.
Джонни таинственным образом вспомнил (вот льстец), что Кэти — профессор, и отметил, как гордился бы ею дедушка. Кэти поблагодарила его, обрадованная, что Фонтейн знает, кто она.
— Наслышан вашим вкладом в процветание фонда, — обратился он к Франческе.
Она разгладила платье, где-то в подсознании, но очень глубоко подозревая, что он лжет.
— Спасибо, мистер Фонтейн. — Франческа самодовольно улыбнулась. — Стараемся.
— О нет, пожалуйста, — воспротивился певец. — Зовите меня Джонни, душечка.
— Ладно, Джонни Душечка, — выпалила Франческа, и рука невольно потянулась закрыть рот.
— Молодец. Вы не просто стараетесь. Вы многого добиваетесь, насколько я знаю. Вы заняты делом. — Он улыбнулся. — Вот что я уважаю. Вокруг меня много людей, которые говорят, говорят, говорят. Я и сам грешен, верно? Однако уважаю я тех, кто занят делом.
— Глубокомысленное замечание, — произнесла Франческа с сарказмом. Кэти стояла сама не своя, словно онемев. — А это уважаю я. Глубокомысленных людей.
Франческа не могла сдержаться.
Конни положила ей руку на плечо.
Однако Джонни рассмеялся от всего сердца.
У Франчески задрожали колени, и она ненавидела себя за это. Нельзя отрицать, в тот момент Джонни Фонтейн вел себя отнюдь не как звезда телеэкрана и популярнейший певец! Наслаждаясь шуткой в свой адрес, находясь в центре внимания, вульгарно очаровательный, он напоминал ей отца.
Сзади маленький Санни спрашивал, не осталось ли упакованных подарков.
— Не обращай на нее внимания, Джон. — Конни одарила Франческу неодобрительным взглядом. — Ей последнее время нездоровится. — Конни снова взяла Фонтейна за руку. — Пойдем, угощу тебя моим шоколадным тортом. Ты уже как-то его пробовал. Помнишь?
Джонни не сводил с Франчески глаз, которые по-прежнему улыбались, даже после того, как он перестал смеяться.
— Вы видите меня насквозь, верно?
Конни нахмурилась.
Франческа попробовала посмотреть сквозь него.
Если умеешь делать это правильно, то с расстояния можно добиться невероятного эффекта — с трибуны, со сцены, с экрана, с ринга, с подиума, даже с другого конца длинного семейного стола. Вблизи результат непредсказуем. Может не получиться. Или выглядеть до слез глупо. Или же, напротив, вызвать страх и благоговение.
— Попробуйте торт тетушки Конни, — нарушила молчание Кэти. — Набьете брюхо, и уже никто не увидит, что у вас внутри.
— Вот это да! — пронзительно фыркнула Конни и рассмеялась. — Несмотря на разные фигуры, они настоящие близняшки. Тут всем лишь бы критиковать, а, Джонни?
— Лучше верить.
— Извините, — сказала Кэти.
— Торт и правда очень хорош, — отметила Франческа и снова разгладила платье, не зная, как себя чувствовать: преданной или предательницей.
— Питательный, но вкусный, — добавила Кэти.
— С вашего позволения, — извинилась Франческа и направилась успокаивать сына, который танцевал на столе в халате, подаренном дяде, и кричал, что он чемпион мира.
Конни взяла Джонни под руку и последовала за ней.
— Эй, чемпион! — подмигнул Фонтейн Санни.
— Непобедимый! — произнес мальчик, торжественно всплеснув руками. — И неуловимый!
Гости наслаждались сценой, как, очевидно, и Джонни. Свободной рукой Конни принялась нарезать торт.
— Спускайся, — велела Франческа Санни. — Сейчас же.
— Это ваш? — спросил Фонтейн.
Франческа повернулась.
— Может, я ошибаюсь, но там, кажется, требуют вашего присутствия.
На верхнем этаже, у лестницы, стоял Том Хейген и манил пальцем. Даже не пытаясь скрыть нетерпение. Джонни поймал его взгляд, освободился от Конни и попятился.
— Послушайте, — обратился он к Франческе. — Не уходите, хорошо? Я не… — Фонтейн продолжал пятиться. — У меня есть одна мысль, но мне нужна ваша помощь.
— Куда мне уходить? — удивилась Франческа. — Я здесь живу.
— Вот и замечательно. — Джонни побежал к Хейгену той же прыгающей походкой, с какой выходил на сцену петь на бис.
— Я оставлю тебе шоколадного торта, Джонни! — выкрикнула вслед Конни.
Франческа сняла сына со стола, поставила на пол и сложила халат. Повернулась и встретила взгляд Кэти. Они сразу поняли друг друга. Обычным людям потребовался бы час, чтобы сказать так много.
Глава 11
У гранитного бара рядом с окном во всю стену Майкл Корлеоне выставил в ряд три бокала и наполнил два коктейлем. В его собственном бокале была по большей части вода и пара капель алкоголя, чтобы придать напитку смутно-желтоватый цвет.
Том ввел в комнату Фонтейна.
— Майкл! — воскликнул Джонни и сложил руки в мольбе. — Извини, что я пропустил…
