Марк Вайнгартнер - Месть Крестного отца
Майкл с Томом обменялись взглядом.
— Сбежал бухгалтер? — переспросил Майкл.
— Этот прохвост? Бьюсь об заклад, сейчас он потягивает коктейль где-нибудь в тропиках.
— Давай пари, — предложил Хейген.
Джонни повернулся:
— Извини, разве я с тобой разговариваю?
Том зажег сигарету.
— Сколько, кстати, составили твои карточные долги за прошлый год, Джонни?
— Я просто не осознавал, что разговариваю и с тобой.
Фонтейн снова посмотрел на Майкла, который сидел с каменным лицом.
— Понимаю, к чему ты клонишь, советник, — кивнул Джонни. — Но я давно завязал. Было время, когда все, к чему я прикасался, приносило плоды, включая усилия, вложенные в нашего друга Президента, а также пластинки, картины, инвестиции и тому подобное. Если человеку так везет, вполне разумно попытать удачу на скачках, делать ставки, проверяя свою интуицию, или играть в карты. Когда фортуна отвернулась от меня, я исключил подобный риск. Это не твое дело, но раз уж ты спросил…
Майкл предложил Джонни сигарету. Фонтейн бросил курить год назад по совету врача и все же не отказался.
— Нас с Томом интересует твое финансовое положение по той причине, — Майкл протянул ему спички, — что если ты собрался продавать свою долю в Тахо, то вряд ли можешь рассчитывать на приличную сумму. Фактически тебе не удастся вернуть вложенный капитал и даже приблизиться к тем цифрам.
— Ты шутишь? Это заведение — сущий золотой прииск. Печатный станок.
— Джон, ты должен был заметить, что стоимость частного бизнеса редко соотносится с потоком доходов. — Майкл смахнул пепел в пепельницу на полу и пожал плечами с видом «ничего не могу поделать», прямо как отец. — С общественными акциями дела обстоят и того хуже. — Он рассмеялся. — К тому же вокруг твоего бизнеса столько шума. На Уолл-стрит не найдется финансиста, который смог бы пережить расследование, которое сейчас ведут в Неваде, Джон.
Фонтейну стоило немалых усилий сохранить молчание. Он выкурил сигарету за один миг.
— Не приблизиться к изначальному вложению? — наконец выдавил из себя Джонни. — В это сложно поверить…
— «Замок в облаках» создан не так давно, — заметил Майкл. — Вначале всегда требуется больше денег, чем потом. Плюс ко всему дурная слава, издержки на адвокатов. Так что — нет. — Он взглянул на Хейгена. — Не приблизиться.
Джонни смиренно кивнул. Он словно уменьшился в размере.
Том Хейген едва подавил смешок.
Фонтейн достал из кармана пузырек с аспирином, что дала ему дочь, отказался от стакана воды, вытряс четыре таблетки и проглотил.
— Я бы выкурил еще одну, — сказал он. — Если осталась.
Майкл бросил целую пачку:
— Дарю. Перед тем как уйдешь, я хочу, чтобы ты понял еще одну вещь. Что делать с «Замком в облаках», решай сам. Но что касается наших акций в твоей кинокомпании, — подчеркнул Майкл, — то они принадлежат мне.
Не было необходимости напоминать, что это львиная доля.
Джонни нахмурился.
— Не знаю, чем ты недоволен. Почти каждая картина из выпущенных мной за последние годы… ну, они не удостаиваются премий, но в остальном соответствуют современным стандартам. Этот год был наихудшим в истории Голливуда за последние полвека. С появлением телевидения сомневаюсь, что кинобизнес сможет процветать, как в былое время.
Майкл с Хейгеном переглянулись.
— Речь не о прибыли, Джон, — улыбнулся Майкл с видом игрока, который собирается сказать: «Шах». — Речь о контроле.
Глава 12
— Не понимаю, — наконец произнес Джонни Фонтейн. — Контроле над чем?
Майкл Корлеоне ответил не сразу. Ему хотелось сказать: «над грезами». Разве в народе не принято называть киностудии фабриками грез? Чужих грез. Однако Майкл не был расположен говорить на такие темы. «Контроль над всем», — ответил бы он в молодости. Жизнь научила его скромности.
— Позволь спросить, когда ты последний раз виделся с Джеком Вольцем?
— О боже… — процедил Джонни. — С Вольцем? — Внимательно посмотрел на Майкла, затем на Тома Хейгена, вздохнул и сдался. — Голливуд — небольшой город. Мы посещаем одни и те же мероприятия, но в студии давно не сталкивались. Если ему и помогали продьюсировать некий проект, я лично не принимал в этом участия.
— Мы тут навели справки, — сообщил Хейген. — Доход приносят два вида картин. На одном из них сосредоточена работа твоей компании, что очень хорошо. Это малобюджетники с участием звезд. И второй вид — масштабные зрелища. Сине…
— Синемаскоп, — подсказал Джонни.
— Верно. Синемаскоп. Широкий формат. Эксперты полагают, именно такие картины способны оторвать людей от телевизора и завлечь в кино.
Фонтейн кивнул.
— Да, есть такое мнение. Однако в Голливуде часто бывает так, что сегодняшнее мнение завтра уже никто не помнит.
— Бывает, — продолжил Том. — Ты в состоянии снимать оба вида картин, Джон, но почему-то этого не делаешь. Мы только и видим малобюджетники.
— Верно. Для эпопей нужна большая отдача от студии, — сказал Фонтейн. — Деньги — только часть проблемы. Необходимо много людей, смена мест, декораций, всего. Контроль, о котором шла речь. Именно им приходится жертвовать, чтобы создать нечто крупномасштабное. На таком фильме можно сорвать большой куш, но и потерять можно столько же. Мы делаем ставку на более надежные проекты.
— Вот именно, — отметил Майкл. — Делаем ставку. Посещая скачки, ты когда-нибудь видел, чтобы везло тем, кто ставит исключительно на фаворитов?
— Ты прав, — согласился Джонни. — Мы говорим на одном языке. Честно говоря, я всегда считал вас, джентльмены, другими. Все, во что вы вкладываете деньги, как и ваш отец, покойся он с миром, кажется верным делом.
— Между фаворитом и верным делом огромная разница, — поправил Майкл.
— Верю. Знаете, я тут утром читал сценарии и думал о том же. К примеру, есть роскошное повествование о римском рабе. Длинная история. Огромная. Или о Колумбе. До сих пор не снято по-настоящему хорошего фильма о Колумбе. Не могу понять только одного. Если моя компания, наша компания и способна воплотить такой проект, то зачем вам… нам работать с Джеком Вольцем? Ему почти восемьдесят, и он практически выжил из ума. Во время съемок хвастает, будто обладает магическим мочевым пузырем и определяет, сколько денег принесет фильм, по частоте посещения уборной. Очевидно, чем меньше, тем лучше, и все же Вольц — последний человек в кинематографии, с кем я хотел бы снимать крупнобюджетное кино. Не говоря уже о том, что «Вольц интернэшнл» — не самая успешная студия в городе. — Джонни повернулся к Хейгену. — Ты ведь наводил справки, Том, и сам в курсе.
— Мы давно знаем господина Вольца, — сказал Майкл. — Я предпочитаю по возможности работать с теми людьми, с кем имел дело ранее. Доверие в первую очередь.
Хейген медленно кивнул в знак согласия.
К тому же Вольц в хороших отношениях с братьями Ши и, вероятно, мог бы влиять на них в интересах Майкла. Он же способен посадить Корлеоне за один стол с русскими евреями, которые тайно заправляют всем в Калифорнии. Даже семьи Лос-Анджелеса и Сан-Франциско им подотчетны. Адвокат Вольца, по имени Бен Тамаркин, был в еврейской гангстерской организации лицом не менее влиятельным, чем Том для Корлеоне.
— Моя задумка простирается многим дальше, чем создание одной картины, — сказал Майкл. — Фильмы все чаще снимают за рубежом, и нам это несложно. К примеру, друзья в Италии могут снизить до минимума расходы на натурные съемки. Студии были вынуждены продать свои компании-дистрибьюторы — у нас и здесь преимущество. Крупные кинотеатры в центре города не пользуются спросом из-за преступности, мы же владеем торговыми пассажами в пригородах, а при них почти всегда имеется кинотеатр.
— При всех плюсах есть один недочет, — возразил Джонни. — Кто захочет смотреть фильм на крошечном экране хрен знает где?
— Захотят, если живут там, — уверил Майкл. — Если они переехали в эту дыру, чтобы убежать от стресса современного города. Согласен, экраны меньше размером, но они новые. Там чисто и безопасно, достаточно места доя парковки, по пути можно заглянуть в магазин и купить новые туфли. Это вертикально интегрированный бизнес, точнее, несколько торговых предприятий, независимых друг от друга, исходящих из общего интереса. В этой сфере у тебя не будет таких проблем, как с казино, прежде всего потому, что Голливуд — едва регламентированная сфера, по крайней мере в сравнении с легальными азартными играми. И, во-вторых, мы намерены тебе помочь. Том будет работать с тобой. Когда придет время — полагаю, это случится весьма скоро, — он отправится с тобой на встречу с господином Вольцем.
Джонни взглянул на Хейгена.
Том пожал плечами:
— Доверие в первую очередь.
