Порох, деньги и красного бокал - Эрик Поладов
— Здравствуй, красавица — радостно ответил Армандо. — Ну-ка, что у нас — добавил он, взяв из рук Рафаэллы обувь. Судя по запаху, который исходил у него изо рта, он только что выкурил сигарету.
— Я заплачу двойную цену, только, умоляю, сделайте до утра.
Армандо ответил успокаивающим голосом:
— Не переживай. Это пустяк. А ещё лучше, давай вторую, чтобы с новыми каблуками смотрелись одинаково.
— Спасибо сеньор Домингес. Я заплачу вам прямо сейчас.
Она тут же бросилась копаться в сумочке в поисках кошелька, как вдруг Армандо остановил её:
— Никаких сейчас.
Рафаэлла посмотрела на сапожника остолбенелым взглядом.
Армандо добавил:
— И никаких потом. Ты для меня не клиент, а друг. Друзья помогают друг другу.
— Спасибо огромное.
Рафаэлла тут же подумала о том, что надо бы не забыть завтра после работы испечь шарлотку и принести Армандо.
Она хотела уже подняться по лестнице, но Армандо окликнул её:
— Эй, Рафита. Ты так простудишься, пока доберёшься до квартиры.
Он опустил перед ней домашние тапочки, в которых Рафаэлла поднялась к себе в квартиру.
Едва она перешагнула за порог, как с удовольствием скинула сумочку на шкаф в прихожей и торопливо направилась в комнату. Переодевшись в чистую, сухую одежду, она лежала на диване, укутав в тёплый плед своё скорчившееся и дрожащее от холода тело.
На часах было начало одиннадцатого. Рафаэллу разбудил звонок в дверь. Её сон продлился не больше часа. Она встала с дивана, набросила на плечи плед и отправилась в прихожую. Открыв дверь, она лицезрела мужскую фигуру за порогом. Это был отец одного из учеников — отец Марио.
— Ещё раз здравствуйте, мисс Силва. Извиняюсь, что побеспокоил вас.
Он протянул руку, в которой лежала тетрадь с записями по испанской грамматике.
— Вот. Вы забыли у нас, когда уходили. Я подумал, что, возможно, до следующего раза у вас будут занятия с другими учениками — сказал отец Марио.
— О, благодарю — искренне произнесла Рафаэлла, обратившись к Клаудио Мальдини.
Ранним утром в бакалее выстроилась очередь из восьми покупателей. Но эта очередь почти никогда не становилась больше, потому что продавщица работала очень оперативно. Каждый клиент не задерживался дольше чем на минуту. Редкий случай произошёл прошлым вечером, когда Рафаэлле довелось обслуживать какого-то незнакомца, который полчаса не мог определиться с одним чаем.
Массимо припарковался на противоположной стороне улицы. Из салона своего «вольво» он пристально наблюдал за витриной бакалеи. Он внимательно следил за тем, сколько человек зашло и сколько вышло, вычисляя общее количество тех, кто ещё оставался внутри.
Без двадцати десять Массимо поймал тот момент, когда сумма покупателей внутри равнялась нулю. Он спешно покинул салон и трусцой поспешил пересекать дорогу. Он перешагнул порог, когда внутри действительно никого не оказалось. Услышав звон колокольчика над входом, через пару секунд из подсобки вышла Рафаэлла. К тому времени Массимо уже стоял перед кассой.
— Значит, всё-таки, гостей было много — с улыбкой сказала Рафаэлла.
— Нет — парировал Массимо. — Просто чай оказался очень вкусный.
Рафаэлла подошла к кассе и спросила озадаченным голосом:
— А-а-а… что это?
— Хочу продать.
— Но мы не продаём кондитерские изделия.
Перед Рафаэллой лежала коробка молочного шоколада.
На грани между обидой и иронией, Массимо произнёс:
— Знаешь, вообще-то некрасиво продавать свои подарки.
— Ты же сказал, что хочешь продать.
Массимо задрал указательный палец, а затем продолжил, указав на свою якобы ошибку:
— Ах да. Прошу прощения. Просто я не с того начал. Я хочу продать этот шоколад тебе.
Начиная с этого момента, Рафаэлла стала проявлять подозрение, но при этом не утратила тактичности в разговоре. Она взяла в руки коробку, осмотрела с нескольких сторон и спросила:
— И почём нынче триста грамм швейцарского?
Массимо свернул губы в трубочку. Он остолбенел, не понимая, что говорить дальше. Он купил именно этот шоколад просто потому, что ему приглянулась красивая упаковка. Он понятия не имел кто производитель, а ценнику не придал особого значения, так как счёл, что к такой девушке надо идти только с лучшим шоколадом.
Шутливым тоном Рафаэлла добавила:
— «Фаваргер» не дешёвый бренд. Хотя бы потому, что это Швейцария.
Размахивая ладонью, Массимо торопливо сказал:
— Ну-у-у… допустим, я подарю тебе этот шоколад, если сегодня мне не придётся встречать закат в одиночестве.
Рафаэлла слегка прищурила глаза, изобразив недоверие:
— А если я всё-таки заплачу?
— Значит мне придётся приходить сюда каждый день и скупать все запасы сахара.
Девушка с охотой поддержала комическую манеру беседы:
— Без зубов останешься.
— Тогда выкуплю весь кофе.
— Сердечко не выдержит пить столько бодрящего.
— Оставлю магазин без чая.
— Разоришься ведь.
Массимо наклонился, сложил руки на столешнице и ответил:
— И это будет на твоей совести.
Они одновременно засмеялись, глядя друг другу в глаза. Превозмогая хохот, Массимо добавил:
— Не бери грех на душу.
Когда шутка уже начала терять свой эффект и на лице оставалась лишь улыбка с сомкнутыми губами, Рафаэлла опустила коробку с шоколадом на столешницу и, бросившись в раздумья, принялась оглядываться вокруг. Вскоре она вернула свой взор к лику Массимо и через томительную паузу произнесла:
— Сегодня мы закрываемся в шесть.
Массимо бурно пробарабанил по столешнице и помчал к выходу. Когда дверь закрылась, Рафаэлла расслышала приглушённый ликующий возглас, доносившийся с улицы.
Ей доводилось перемещаться на пассажирских фургонах и автобусах, но это был первый случай за последние четыре года, когда Рафаэлла находилась в салоне легкового автомобиля. Такая обстановка вызывала у неё нечеловеческий интерес, и в то же время вгоняла в состояние озадаченности. Ей было непривычно, когда в транспорте помимо неё находится только один человек. Какие-либо физические различия в езде между автобусом и автомобилем она не замечала. Она не обращала внимания на то, насколько автомобиль легко разгоняется, быстро разворачивается, какая низкая крыша; покинуть салон можно через персональную дверь, которая в буквальном смысле располагается под рукой, и нет нужды проходить через весь салон, чтобы оказаться снаружи, минуя общий выход; в этой же самой двери можно открыть или закрыть окно по собственному желанию. Внутри было столько всяких кнопок, лампочек и рычажков. Рафаэллу это забавляло. Ей бы никогда не пришло в голову садиться в машину к незнакомцу, если бы Симоне не замолвил словечко за Массимо. Он не поленился и отправился в бакалею с самого утра, оказался среди первых покупателей, по привычке взял две лишние пачки сигарет и прозрачно намекнул Рафаэлле на то, что если тот парень заглянет к ней ещё разок и позовёт, скажем, на чашечку чая, то ей не следует отвечать отказом.
Мимо
